Блуждающая во тьме

Тавор Миа

Он прищурил глаза, ожидая ответа, и я торопливо помотала головой.

– Отлично! – учитель даже слегка подпрыгнул на месте, будто это его несказанно обрадовало. – Не хотелось бы забивать молодежи голову подобной ерундой.

Он приготовился спускаться дальше, но вдруг снова резко остановился.

– Кстати… – он поднял вверх указательный палец и приложил его ко лбу, словно что-то внезапно вспомнил, – мне показалось… Не будете ли вы так добры, развеять мои сомнения… Это конечно же ерунда, но все-таки… Верно ли предположить, что я только что слышал что-то о… – проницательные, все подмечающие глаза фон Рихтера пристально следили за моим лицом, – волке?

Меня словно током ударило. Я была занята тем, влетит ли мне за мое хамство по отношению к красным, и совершенно забыла, что Эрик упоминал тот случай в лесу.

Карл фон Рихтер терпеливо ждал, и я снова помотала головой. Вышло неубедительно, но, казалось, учителю этого хватило.

– Показалось! Как я и думал! – воскликнул он, сокрушенно стуча себя по лбу. – Ох, старость – не радость. Цените свои молодые годы, мадемуазель Леран, цените их. Они так быстро пролетают… Ох, простите, я вас, наверное, уже утомил?

– Нет, – немного настороженно произнесла я, потому что Карл фон Рихтер явно снова вознамерился услышать ответ на заданный вопрос. Он с задумчивым видом поглаживал усы, как делал на уроке каждый раз, когда обращался за ответом к очередному ученику.

– Ну вот и чудесно. А то я уже начал переживать, что ненароком запугаю вас своими глупыми размышлениями. Да еще и послышится всякое! – Он облегченно всплеснул руками. – Что ж, остается пожелать вам хорошего дня, мадемуазель, – он галантно откланялся и продолжил свой путь вниз по лестнице.

– Вы собираетесь сообщить об этом моей тете? Как тогда, когда я не посещала столовую? – Сама не знаю, зачем это спросила. Что даст мне его положительный ответ? Но хотя бы пусть прекратит паясничать и перестанет строить из себя заботу и добродетель, когда сам тут же обещает Эрику наказать меня, когда тот спустил Лин с лестницы. Или бежит жаловаться тете, если я пропускаю столовую.

Карл фон Рихтер, который уже спустился на несколько ступенек, резко остановился. Его полусогнутая спина выпрямилась, как натянутая тетива, портфель переместился в крепко сжимающую его ладонь. Он высоко поднял голову, но не обернулся. А я вдруг подумала, что учитель был вовсе не таким старым, каким хотел казаться всего минуту назад.

– Я думаю, что в ближайшее время у вас и без того хватит проблем, – произнес он стальным голосом, не имеющим ничего общего с прежним шутливым тоном. – Не считаю необходимым в данных обстоятельствах добавлять вам еще. – Что-то непонятное проскользнуло в его голосе, почти холодное, мгновенно подчеркнувшее мне мое место. Он продолжил спускаться и через несколько секунд пересек холл, и исчез за высокой дверью.

Я с некоторым раздражением посмотрела ему вслед. Мои проблемы тут никого не интересовали, кроме разве что мистера Честертона, который всегда был готов прийти мне на помощь. Как я предполагала, он просто не хотел тратить время и заниматься тем, что и так скоро должно случиться: участие в соревновании воспринималось здесь как самое большое наказание для всех, кто носит синюю и желтую форму.

Последним экзаменом, которые выпал на пятницу, были теория и практический экзамен по биологии, которые проводились в один день. Сначала мистер Честертон раздал листки с вопросами, а потом сообщил, что будет ждать всех внизу. Присматривать за нами осталась молоденькая учительница, которая преподавала биологию у младших классов и сегодня помогала мистеру Честертону проводить экзамен.

С письменной частью я справилась без проблем, но все же подождала, пока все закончат, чтобы быть последней в очереди, которая выстроилась внизу. Тот же маневр по своим причинам выполнила Джин, которая сдала свой листок на секунду раньше меня. Мы были единственными, кто не торопился. Остальные так нервничали перед практическим экзаменом, что стремились побыстрее оказаться в комнате тренировок.

Мои одноклассники входили и выходили через несколько минут. Стоявшая в начале очереди Марлоу поспешно отвернулась, стоило нам с Джин появиться внизу. После того, что случилось, она уже не так охотно пялилась в мою сторону. Но ходила с самодовольным лицом, всем своим видом показывая, что ей можно не опасаться соревнования, в то время как мне туда прямая дорога. Ее подруга, однако, выглядела куда более удрученной.

– Удачи, – пожелал нам только что закончивший свой экзамен Уилл. На прощанье он легонько коснулся моих пальцев.

– Спасибо, – произнесла я, слегка зардевшись.

– Ты ему очень нравишься, – произнесла Джин, когда мы остались только вдвоем в коридоре. Стоявший перед нами Колин Флемминг только что зашел внутрь. За прошедший семестр он все-таки добился кое-какого прогресса со своей лисой, но это далось ему тяжелее, чем остальным: обычно он терял контроль уже после первой секунды.

– Сейчас не самое подходящее время для романтики, – заметила я, чувствуя себя неудобно. До этого я предпочитала не задумываться об этом или уверять себя, что мне просто кажется, отговариваясь тем, что у меня и без того хватает проблем. Но слова Джин вдруг окончательно прояснили для меня то, что я так упорно отрицала.

Джин улыбнулась. Немного печально.

– Вряд ли для любви можно выбрать подходящий момент, Алекс. Она просто приходит… хочешь ты того, или нет.

– Я не знаю, Джин… Все, что случилось за последний год, было так неожиданно и… совершенно выбило меня из колеи. Я не могу сейчас об этом думать. К тому же ты сама знаешь, как относятся ко мне красные. Если мы открыто будем встречаться, это может обернуться для него неприятностями. – Я снова вспомнила разговор с Джейком. Несмотря на затишье, меня почему-то не покидало ощущение, что ничего еще не позади. Наверное, за все это время я уже слишком хорошо узнала красных.

– Это не укор, – торопливо добавила я, когда Джин виновато потупилась в пол и попыталась что-то сказать. Она не раз пыталась извиниться за то, что садится отдельно в столовой, но я каждый раз пресекала ее попытки, заверяя ее, что она поступает правильно.

Из распахнувшейся двери вышел покрасневший, но радостный Колин. Похоже, его способности на этот раз его не подвели.

Настала очередь Джин. Она вздохнула и со смесью горечи и обречения протянула руку к дверной ручке. Это был самый легкий и самый ненавистный для нее экзамен. Весь семестр она избегала проявлять свои способности, которые служили ей только для одного – чтобы спасти сестру от жестоких тренировок красных. Но теперь обязана была сделать это, чтобы сдать экзамен.