Блуждающие в ночи
Шрифт:
Франкенштейн снова взглянул на нее. Его губы искривились, и он разразился смехом.
Глава 16
Их везение кончилось на автостраде 165, чуть южнее Теллико-Плейнс. Точнее говоря, у них кончился бензин.
Машину вела Саммер. К этому времени совсем рассвело, но она так устала, что едва могла сосредоточиться на дороге. Ее руки, которые она оттерла, насколько смогла, о свои штаны, были теперь лишь слегка серыми с черными дугами под ногтями. Саммер не могла смотреть на них без отвращения. Рядом с ней Франкенштейн, нахмурившись,
— Нам надо пилить на юг по сто шестьдесят пятой. Примерно через полчаса будет гравийная дорога, идущая с востока на запад. Я не вижу ее на карте, но раньше ездил по ней. Я знаю, что она есть.
Его голос был хриплым от усталости.
Чих, чих. Рывок. Снова чиханье. У «шевроле» словно началась простуда. Саммер удивилась и сильнее надавила на газ. На мгновение машина отреагировала. Потом закашлялась, как туберкулезник, и начала терять скорость.
— Боже, мы совсем забыли о бензине! — судя по голосу, Франкенштейн был напуган не меньше, чем Саммер.
Женщина в оцепенении смотрела на указатель бензина, а «шевроле» уже замедлил ход до черепашьего шага. Как же они забыли о такой важной вещи? А с другой стороны, даже если бы и помнили, что они смогли бы сделать. Словно молотком по голове, Саммер ударила мысль: у них совсем нет денег. Она не взяла из дома даже тридцати долларов.
У них ни цента.
— Сворачивай на обочину, — сказал Колхаун.
Сейчас они были в горах, и дорога шла на подъем. Слева от Саммер устремлялись к небу поросшие лесом крутые склоны, справа отвесная стена уходила вниз, наверное, на тысячу футов. Впереди в тумане раннего утра виднелись еще горы, и их снежные шапки в отдалении сливались с плывущими белыми облаками. Когда Саммер свернула на обочину, откуда-то сверху нырнул ястреб и пролетел над их головами. Они оказались посреди извилистой двухполосной горной дороги, откуда по всем направлениям не было видно ни малейших признаков цивилизации. После того грузовика с углем на окраине Теллико-Плейнс им больше не встретилась ни одна машина.
— Ну и что дальше? — спросила Саммер, переключая ручку передач на нейтраль (это у нее теперь прекрасно получалось) и ставя машину на ручной тормоз, чтобы «шевроле» не скатился под гору.
Франкенштейн только пожал плечами и открыл дверцу.
Она припарковала автомобиль к левой обочине, чтобы в случае чего он уперся в склон, а не скатился к предательскому обрыву. Саммер тоже вышла из машины, рассеянно пытаясь вернуть на место оторванную бретельку своего лифчика. Маффи прыгнула вслед за хозяйкой, проковыляла к краю дороги и улеглась в высокой траве.
Маффи всегда плохо переносила путешествия.
— Дальше нам придется идти пешком, — произнес Франкенштейн, распахивая заднюю дверцу. Кроме учебников и бейсбольной шапочки, он извлек с сиденья четыре полные банки пива еще в пластиковой упаковке, штормовку с капюшоном и пару баскетбольных туфель с высоким задником. Судя по их виду, они были по крайней мере одиннадцатого размера. — Должно быть, здоровый парень. — Бегло осмотрев туфли, Франкенштейн бросил их рядом с пивом, шапочкой и курткой у своих ног.
— Пешком! — Его последнее замечание разозлило Саммер. Она так устала, что с трудом могла просто стоять на ногах, не говоря уж о том, чтобы передвигать ими. — Ты, наверное, шутишь?
— Ни капли. Если, конечно, ты не умеешь летать.
Франкенштейн повернулся и зашагал в том направлении, откуда они только что приехали. Слишком замученная, чтобы предпринимать что-либо, Саммер лишь оперлась о машину, наблюдая, как он уходит. А когда Колхаун наконец остановился и, подняв что-то с обочины, направился назад, она с облегчением вздохнула. На секунду у Саммер мелькнула мысль, что он собирается бросить их с Маффи одних.
Впрочем, от усталости ей было почти все равно.
— Зачем это? — спросила она, заметив в руках подошедшего Стива ржавый железный стержень фута три длиной.
— Чтобы взломать багажник. Надо посмотреть, нет ли там чего-нибудь, что может нам пригодиться.
Он вставил конец стержня в щель под замком. После нескольких мощных усилий — на Саммер произвели впечатление его бицепсы, вздувшиеся под короткими рукавами майки, — крышка багажника по обе стороны замка была смята и выгнута. Но сам замок не открылся.
Саммер улыбнулась.
Если не считать нового шрама на щеке, лицо Франкенштейна не выглядело таким уж страшным. А может, просто она привыкла к его виду. Несмотря на обрамление поистине великолепных синяков, глаза Колхауна были открыты достаточно широко, чтобы Саммер могла, не всматриваясь, различить их цвет. Красочная гамма порезов и царапин на его лице простиралась от пурпурного до желтого и зеленого. Так что небольшие участки кожи обычного цвета, хотя и интенсивно покрасневшие от раздражения и припухлостей, радовали глаз Саммер в качестве приятного дополнения к уже богатой палитре красок.
— Над чем ты смеешься? — проворчал он, когда очередная, наверное, десятая попытка взломать замок окончилась неудачей.
— Мне кажется, тебе нужен консервный нож, — участливо произнесла Саммер.
Франкенштейн зловеще сверкнул глазами. Женщина в ответ снова улыбнулась. Он мощно дернул вниз стержень — и тот согнулся почти пополам.
Но багажник остался запертым.
Саммер прыснула. Франкенштейн выругался. Вытащив изогнутый стержень из щели, он с досадой посмотрел на него, прежде чем отбросить в сторону.
— А, черт! — вдруг воскликнул он, явно не по адресу своего незадачливого инструмента.
Саммер проследила за его возмущенным взглядом и увидела, как Маффи торопливо семенила прочь от Колхауна.
— Чертова собака помочилась мне на ногу! — Он с размаху опустил свой кулак на крышку багажника. Крышка отскочила вверх.
Саммер не могла сдержаться. Она так смеялась, что ей пришлось сесть на землю. И когда Маффи вскарабкалась к ней на колени, смогла только уткнуться лицом в пахнущую тальком собачью шерсть и попытаться заглушить свой хохот. Она так смеялась, что закололо в боку и ей показалось, что вот-вот умрет из-за того, что будет не в состоянии перевести дыхание.