Блюз мертвых птиц
Шрифт:
Клет потер комариный укус.
— Мне не нравится то, что ты сказал о Гретхен. У Алафер был дом и любящая семья. У Гретхен были только мужики, сующие члены ей в горло. Плохое сравнение ты выбрал, приятель.
— Ты прав. Прости. Так ты в деле или нет?
Он сложил руки на груди, прокашлялся и сплюнул.
— Ты знаешь кого-то, у кого есть самолет-амфибия?
— Да, Джули Ардуан.
— Это у нее муж с собой покончил? Она еще та штучка, разве нет?
— Как будто мы с тобой знаем хоть одного нормального человека, — ответил я.
Муж
— Ни пуха тебе, ни пера, крошка, — сказал он и нажал на оба спусковых крючка.
Он оставил ей в наследство четырехместный самолет-амфибию «Цессна 182», который она научилась водить и использовала, чтобы рассчитаться по его долгам. Этот изящный ярко-красный самолет идеально подходил для посадок на озера и болота, а при несильном ветре и на море. Джули держала все в себе и никогда не обсуждала самоубийство своего мужа, но иногда я наблюдал, как она внезапно уходила в себя посреди разговора, словно в ее мозгу включался кинопроектор, и она на время покидала нас.
Мы с Клетом встретились с ней в маленьком аэропорту Новой Иберии рано утром в воскресенье. Я убедил жену и дочь навестить родных Молли в Бьюмонте. Я сказал Джули, что сам оплачу топливо и летное время, если не смогу записать это на счет управления. Я видел, как Клет укладывает большую спортивную сумку в багажное отделение позади кабины. Из сумки торчали дула его «AR-15» и моего обреза «Ремингтон».
— Насколько горячо там будет, Дэйв? — спросила Джули.
— Как фишка ляжет, — ответил я.
— Мне кажется, я знаю этот остров, — сказала она.
— Ты там бывала?
— Думаю, Боб туда летал, — сильный порыв ветра, задувавшего из серого неба, прижал ее хаки и синюю блузку к телу, — он связался с одним телевизионным проповедником по имени Амиде Бруссар. Боб пару раз обслуживал его чартеры. Знаете такого?
— Отлично знаем.
— С чем мы имеем дело, Дэйв?
— Пока не совсем понятно. Знаю, что в этом замешана семья Дюпре из округа Святой Марии и, возможно, Варина Лебуф и какие-то нефтяники. Возможно, Ти Джоли Мелтон тоже на этом острове, как и люди, которые убили ее сестру.
— А Хелен знает об этой поездке?
— У нее и так достаточно сейчас забот.
— Ти Джоли Мелтон это певица, верно? А ей-то что делать с Дюпре? Они даже плюнуть в нашу сторону побрезгуют.
— То, что Дюпре не могут получить по-хорошему, они забирают по-плохому.
— Скажи своему другу, чтобы садился назад.
Клет запирал свой «Кадиллак» у края взлетной полосы.
— Ты что-то имеешь против Клета? —
— Мне нужно сбалансировать вес самолета, и на переднем сиденье мне этот шкаф ни к чему, объяснила Джули.
Персел открыл дверцу кабины и положил на сиденье холщовый рюкзак с едой.
— Полетели, надерем им задницу, — сказал он.
Мы взлетели, подскакивая на воздушных кочках на ветру, и пронзили длинный фронт наполненных дождевой массой низколетящих облаков, вынырнув с другой стороны в голубизну неба. Под нами открывался прекрасный вид топей Луизианы, мили и мили болотной травы и песочных лужаек, покрытых белыми птицами. Через боковое окно я видел, как тень от самолета поспешает за нами по поверхности недоступного озера лимонно-зеленого цвета от мелких водорослей. Затем тень словно выпрыгнула из воды, перескочив на плотный навес из золотых осенних ив и кипарисов. С борта самолета болота казались такими же девственными, какими они были, когда Джон Джеймс Одюбон впервые их увидел, нетронутыми топорами и дренажными лодками тысячи и тысячи квадратных миль — лучшее доказательство существования Бога из всех, что я знаю.
На краю пресноводных болот каналы казались выпуклой сеткой, берущей начало от залива, и напоминали раздавленных сапогом гигантских червей. Я не хотел смотреть на них, как не хочется видеть, как люди бросают мусор из окна автомобиля, как не хочется смотреть порнографию или наблюдать, как взрослый обижает ребенка. Это же было еще хуже, потому что нанесенный болотам вред не был результатом отдельного действия, совершенного примитивным или глупым человеком, — это вред наносился коллективно и осознанно, причем ущерб лишь увеличивался, и не было ему конца и края. Рано или поздно большая часть серо-зеленой земли подо мной, вероятно, превратится в шлам и погрузится в море, и не будет ионийского поэта для того, чтобы запечатлеть и описать ее исчезновение, как это было в древние века.
Я посмотрел вперед на темнеющий горизонт и попытался выбросить эти мысли из головы. Мы пролетели над округами Лафурше и Джефферсон, пересекли бухту Баратария и длинную пуповину суши, далеко вдающуюся в Залив и известную как округ Плаквемайнз, старая вотчина Леандра Переза, расиста и диктатора, который приказал запереть на замок католическую церковь после того, как архиепископ назначил пастором чернокожего. Вдали виднелись дымно-зеленые воды Залива, а на горизонте возникала иссиня-черная масса грозовых туч, пронизываемая яркими молниями.
Клет уснул, опустив голову на грудь. Я чувствовал, как вздрагивает фюзеляж самолета в восходящих потоках воздуха.
— Вот остров Гранд Госьер, — сообщила Джули, — я иду на посадку, придержите там свои задницы.
Глава 24
Мы сделали широкий разворот к востоку от национального заповедника дикой природы. Косой дождь хлыстами бил по ветровому стеклу, мокрые, блестящие крылья ярко смотрелись на фоне темнеющего с каждой минутой неба. Вдалеке я увидел остров с небольшим пляжем цвета печенья, бухтой и огороженной группой зданий, стоящих среди пальм. Мы начали снижение, и у меня моментально заложило уши.