Блюз мертвых птиц
Шрифт:
— Вы дурак, — сказал Вулси.
— Вот в этом ты прав, — согласился Клет, — но зацени ситуацию. Я веду машину, а ты прикован, как уличный сутенер. Я знаю, куда мы едем, а ты нет. У тебя рожа поджарена, рубашки у тебя нет, а слаксы выглядят так, как будто ты в штаны наложил. Мистер Вулси, ты в полном дерьме не потому, что тебе не повезло. Ты в дерьме потому, что тебя обломал парень с волосами как у клоуна и мозгом размером с орех. Как ощущения?
Сначала Клет направил машину по шоссе I-10 в сторону Бэтон-руж, затем съехал на грунтовую дорогу, ведущую к насыпи вдоль длинного
— Сейчас я сниму с тебя наручники, мистер Вулси, — сообщил он, — а ты наденешь эту рубашку. Будешь умничать, тебе конец.
— Куда мы идем?
— А кто сказал, что мы куда-то идем? Видишь то болото у кипарисов? Здесь семейка Джиакано избавлялась от трупов тех, кто переходил им дорогу.
— Если вы думаете, что это навевает на меня благоговейный ужас, то вы ошибаетесь, мистер Персел.
— А зря. Когда Джиакано кого-то мочили, они делали это самостоятельно, прямо и лично. Или прямо и не переходя на личности. Но они делали это сами. Ты же для этого пользуешься телефоном. Возьмем, к примеру, то, как ты заказал меня и Дэйва Робишо.
Вулси надевал рубашку на заднем сиденье, натягивая ее на плечи, наручник свисал с его запястья.
— Похоже, кто-то напел вам кучу басней.
Клет откашлялся.
— Пистолет, который я держу в руке, называется «подкидным стволом». Когда копы случайно стреляют безоружных людей, к телу подбрасывается подкидной ствол. Поскольку серийный номер на нем стерт и оружие не имеет никакой баллистической связи с полицейским, его удобно носить, когда имеешь дело с ненадежными типами, которым надо бы всадить пулю в рот. Понимаешь, к чему я?
— Думаю, да. Но говорите помедленнее, будьте добры. Вы, пожалуй, для меня слишком умны.
— А вот и вся история. Я не собирался запихивать тебя в солярий. Почему? Потому что, во-первых, это не срабатывает. До смерти напуганные люди скажут любую ложь, которую, по их мнению, хочет слышать их мучитель. Во-вторых, я не давлю на физические недостатки людей. Так что же это означает для тебя? Это означает, что ты отменяешь заказ на меня и Дэйва и держишься подальше от нас. Если ты этого не сделаешь, я найду тебя и выбью тебе зубы, медленно, по одному. А потом я засуну свой подкидной ствол тебе в глотку и пущу пулю в твои грязные кишки. И это не угроза — это факт. — Клет вздохнул. — И еще одно, мистер Вулси. Никакой мести рыжему клоуну и его подружке. Они отмороженные, и не ведают, что творят.
— Я что, похож на мстительного человека?
— Пристегни себя сам.
— И все?
— И все.
— Я вас не понимаю.
— И не надо. Просто держись подальше от меня и Дэйва Робишо, — сказал Клет.
Ламонт Вулси, казалось, подумал о чем-то, затем продел язычок наручника через кольцо на полу и защелкнул браслет.
Клет Персел забросил в рот мятную жвачку, взглянул на Вулси в зеркало заднего вида и выжал педаль до пола, направив автомобиль обратно на насыпь,
Машин на шоссе было немного, и Клет спокойно скользил по I-10 вдоль берега острова Понтчартрейн, проехав мимо аэропорта и поворота на Новую Иберию. Вулси смотрел в окно, как лысая белая обезьяна, направляющаяся обратно в зоопарк. Но зловредные мысли о Вулси не приносили Перселу облегчения. Его насмехательство над Вулси в действительности служило ему горьким признанием собственной неудачи. Вулси сграбастал имбецил, с которым Клет осознанно вступил в партнерские взаимоотношения. Ну а Эдди — это Эдди, и он, не задумываясь, впутал в это дело свою подружку, которая чуть не ослепила Вулси навсегда средством для чистки плит. Более того, эта парочка, скорее всего, пригрозила Вулси, что его запекут вживую в солярии, чего Персел и не думал делать.
Короче, Клет позволил Озону Эдди и его подружке измываться над человеком от своего собственного имени. Теперь же ему пришлось стать извозчиком для человека, заказавшего его и его лучшего друга киллерам. Ну куда хуже?
Персел посмотрел на своего пассажира в зеркало заднего вида.
— А что ты с этого всего имеешь, мистер Вулси?
— Бабки. Огромные бабки. Хочешь в долю?
— Ты связан с разливом нефти?
— Я — нет. Я занимаюсь лишь импортом и экспортом. Вьетнам — один из наших крупнейших клиентов. Некоторые говорят, что это следующий Китай. Хочешь поучаствовать?
— Я уже поучаствовал. Две командировки.
— Днем пострелушки, ночью перепихушки? Типа пацаны всегда пацаны и все такое? Уверен, что вы там повеселились на славу.
— Ты лучше поспи, я тебя разбужу, когда приедешь домой, — слишком уж спокойно ответил Клет.
— Что, задел за живое?
— И не надейся.
Персел свернул с шоссе I-10, проехал по авеню Сент-Чарльз до Гарден-дистрикта и припарковался на подъездной аллее Вулси. Его внедорожник стоял на месте, накренившись на голый диск. На веранде горела лампа, и в ее лучах стояла девушка-азиатка в коротеньком платье.
— А вот и наша преданная Майли, — заметил пассажир Клета.
— Что ты сказал? — переспросил Персел.
— Моя сладкая молоденькая вьетнамочка. Они все очень преданны. А Майли милее и ароматнее их всех.
— Ее зовут Майли?
— Ну да. Вы что, ее знаете?
Клет не ответил. На мгновение перед его глазами возник образ молодой женщины, плавающей рядом с сампаном в волнах на краю Китайского моря.
Но та, что стояла на веранде, вовсе не была женщиной. Это была совсем молодая девушка, почти девочка, ее оголенные коричневые плечи казались теплыми на свету, а цветы на платье были полны жизни, как в тропическом саду.
— Это вы, мистер Ламонт? — спросила Майли. — Я беспокоилась. Вас так долго не было, а мне вы ничего не сказали.
— Видите, она предана своему господину, — проговорил Вулси, — французы обучили их хорошим манерам.
— Почему бы тебе не проявить уважение и не ответить на ее приветствие?
— Расстегните наручники.
— Я видел ее раньше, — заметил Клет, — она обслуживала Амиде Бруссара после его речи в Каджундоме в Лафайетте. Он еще отправил обратно повару стейк.
— Все верно. Видимо, вы еще тогда на нее глаз положили.