Блюз мертвых птиц
Шрифт:
— Может, пива? Или чего покрепче?
Она оглядела бардак, в котором перманентно находилась комната моего друга. Джули была накрашена, одета в джинсы и расшитую блузку с короткими рукавами, на которой переливались капельки дождя. Ее волосы были влажными и блестели на свету.
— Я здесь по другой причине.
— Да? — вымолвил Клет.
— Я знаю, что вы с Дэйвом не поладили там, на острове. Но он очень высокого мнения о тебе. Он бы сделал для тебя все, что угодно. Просто решила, что неплохо бы тебе об этом знать.
— То есть ты пришла сюда, несмотря на дождь, чтобы сказать мне об этом?
— Ты думаешь, что я лезу не в свое дело, или что-то в этом
— Вовсе нет, я подумал, как это любезно с твоей стороны. Прости за беспорядок. Я как раз начал уборку, когда ты постучала, — Клет поднял мусорное ведро, открыл шкафчик под раковиной и спрятал туда ведро.
Она взглянула на плащ и шляпу, лежавшие на его кровати.
— Ты собирался уходить?
— Собирался перегнать свою лодку с Ист-Кот-Бланш-Бэй, но это не срочно. Так что там Дэйв тебе наплел?
— Просто сказал, что ты болен и что он беспокоится за тебя.
— Он вот так просто взял и сказал?
— Не совсем, я спросила у него, как у тебя дела.
— Неужто?
— Суп попробуешь?
Клет сел напротив Джули.
— Я совсем недавно поел. Давай-ка я достану тебе банку «Доктора Пеппера». У меня всегда есть пара холодных баночек для Дэйва.
— Мне скоро пора домой. Ты сделал кое-что на том острове, и я думаю, что это было крайне необычно.
— Что же?
— Та девчонка-хиппи, Сибил. Она приготовила для вас сэндвичи, но вы их забыли. И ты вернулся за сэндвичами, чтобы не обидеть ее.
— Да ладно, ничего тут такого нет.
— Вот поэтому я и спросила у Дэйва, как у тебя дела. Про некоторых людей спрашиваешь, про других нет. Тебе со мной некомфортно?
— Нет, — ответил Клет, слегка кашлянул в кулак и опустил руку под стол.
— Но ты выглядишь так, как будто это так.
Персел оглянулся, словно надеясь найти в комнате нужные слова.
— Я неуклюжий и неудобный парень. Я вечно все порчу. У меня плохая история личных взаимоотношений.
— Ты мою историю проверь. В первый раз я выскочила замуж, когда мне было шестнадцать. Мой муж играл с Джерри Ли Льюисом. Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Я уже доживаю оставшиеся мне годы. Боюсь становиться на весы в ванной, чтобы опять их не сломать. Мой врач говорит, что в моей системе достаточно холестерина, чтобы наглухо закупорить водосток.
— А я думаю, что ты выглядишь вполне нормально.
— Мне очень понравилось, как ты водишь самолет.
— Слышал такую шутку: дайте мне обезьяну и три банана, и будет вам пилот, — улыбнулась Джули.
— Все не так просто, уж я-то знаю. Я служил в разведроте, учился пилотировать вертолет и узнал достаточно, чтобы не дать самолету с фиксированным крылом упасть, если пилота ранят. — Джули не ответила, и он добавил: — Тебе что, нравится тусить с престарелыми мужланами?
— Ты не престарелый.
— Расскажи об этом моей печени.
— Я слышала, что у тебя с Вариной Лебуф вроде как что-то было.
— И где же ты об этом слышала?
— Мы живем в маленьком городе.
— Мы говорим о прошлом. Что бы там плохого из этого ни вышло, это моя вина, не ее. Твой муж покончил жизнь самоубийством, мисс Джули?
— Я тебе не «мисс». И мы не на плантации. С чего это ты спрашиваешь о моем муже?
— Потому что тяжело, должно быть, терять кого-то таким вот образом. Иногда люди тянутся к кому попало, лишь бы он был свободным, и не думают о том, что из этого выйдет. У меня список приключений будет подлиннее, чем у большинства уголовников. В свое время я грохнул федерального информатора. Другим парням на службе у правительства я не нравлюсь потому, что воевал на стороне левых
— Кому какое дело до этого?
— Правительству не все равно.
— А мне плевать, — отрезала Джули.
— Дэйв сообщил, что ты прямолинейная и несгибаемая. Из его уст это высшая похвала.
— Надеюсь, тебе понравится суп.
— Послушай, не уходи, — попросил Клет.
— Позаботься о себе. Присматривай за своим холестерином и позвони, если еще откопаешь внутри себя старый добрый рок-н-ролл.
Джули открыла дверь и вышла наружу, пробираясь сквозь лужи на пути к своей машине. Клет пошел за ней, не обращая внимания на дождь.
— Послушай, мне же тебе кастрюлю вернуть надо будет. Где ты живешь? — спросил Персел.
Джули опустила окно и широко улыбнулась, как будто этот вопрос ее абсолютно не волновал, и уехала.
«Если она хотела, чтобы я проглотил наживку, то это у нее прекрасно получилось», — подумал Клет.
Поступки Клета Персела в оставшуюся часть ночи и в ранние часы следующего дня вряд ли можно было назвать рациональными. Он вел себя странно даже в собственных глазах, причем это никоим образом не было связано с визитом Джули Ардуан в его коттедж, его пристрастиями или же непреходящей потребностью увидеть одобрение в глазах своего отца. Мысли, беспокоившие Клета большую часть его жизни, испарились, и их место заняла твердая вера в то, что каждое движение длинной стрелки на его наручных часах невосполнимо отнимало то время, которое у него все еще оставалось на поверхности земли.
Он знал, что смерть может принять разные формы, каждая из которых плоха по своей сути. Люди, сомневающиеся в этом, никогда не чувствовали запах полевого морга в тропической стране, когда бензиновые рефрижераторы выходят из строя. Они никогда не лежали в канаве рядом с чернокожим морпехом, тщетно пытающимся руками удержать кишки, вываливающиеся из распоротого живота. Они никогда не слышали, как взрослый мужчина сквозь слезы зовет свою мать в санитарной палатке батальона. Смерть выдавливает дыхание из твоей груди и свет из твоих глаз. Смерть не может быть ни доброй, ни милосердной — она живет в простынях, пристающих к телу, живет в мусорных корзинах, наполненных окровавленными бинтами, и в пустых глазах персонала «Скорой помощи», которые сорок восемь часов работали без сна во время урагана «Катрина». Она вторгается в твои сны, смеется над восходом солнца и стоит рядом с твоим отражением в зеркале. Ни секс, ни бухло, ни наркота не дают тебе отсрочки. Когда живешь в непосредственной близости от смерти, даже полуденный сон наполнен уголками и осколками стекла, и даже малейший звук заставляет щеку дергаться, как туго натянутая резиновая лента.
Как только ты понимаешь, что великая тень — твой постоянный компаньон, в твоей жизни происходит изменение, которым ты, впрочем, ни с кем не делишься. Иногда ты ускоряешь шаг, идя сквозь лес поздней осенью; иногда расплывчатые фигуры возникают на краешках твоего бокового зрения, а их голоса столь же мягки, сколь и опавшая листва, и они умоляют тебя остановиться и отдохнуть с ними немного. И как только тебе кажется, что ты разгадал все их приемы, ты осознаешь ту шутку, что сыграла с тобой смерть. Пока ты пытался избежать естественной смены времен года, ты позволил злым людям украсть у тебя самое ценное, завлечь тебя в придуманный ими крестовый поход, забрав тебя от людей, которых ты любил, лишив тебя выбора, по праву принадлежавшего тебе, оторвав тебя безо всякого предупреждения от храма по имени Жизнь, данного тебе при рождении.