Боец без правил
Шрифт:
Но он не хотел портить радость, которую они испытывали от этой долгожданной для них обоих встречи, поэтому промолчал.
Только теперь Глеб обнаружил, что на столе стояла недопитая бутылка водки.
– Будешь?.. Ведь столько не виделись!
Марья Сергеевна метнулась в кухню и вскоре принесла еще один граненый стакан. Она разлила спиртное.
– Давай, сынок! За встречу! – почти торжественно произнесла она.
И, не дожидаясь его, выпила.
– А –
– Я не пью, ма! Мне нельзя! Форму берегу…
– А… Ну, да!
Женщина махнула рукой в пустоту. Точно такая же, видимо, до краев заполняла ее душу.
– Ты же у меня – спортсмен! Все кулаками машешь? Чемпионом стать хочешь? Это – вряд ли! Голову, разве что, себе сломишь!
На лице ее мелькнуло что-то вроде гордости, которую вопреки словам она втайне испытывала за сына. Но ее тотчас сменило горькое разочарование из-за собственной не сложившейся судьбы, а потом – апатия… Вероятно, эту апатию вызвал хмель.
– Ма! Почему ты – здесь? – снова спросил ее Глеб.
Спросил не только затем, чтобы узнать, что стало с их квартирой, но и для того, чтобы вернуть Марью Сергеевну к реальной действительности. Хватит уже ей было, витать в хмельных облаках, которые если бы и пролились смрадным дождем на землю, то после… Ничего хорошего из этой земли все равно бы не произросло.
– Я продала квартиру! – сказала Марья Сергеевна, не глядя сыну в глаза.
– А деньги?
– Деньги украли…
– Украли?!!
– Так получилось! Прости, сынок!
Это было слишком!
– Но кому? Кому ты продала квартиру? Может, тебе не заплатили деньги, а ты молчишь?.. Боишься, признаться! А то, как бы чего не вышло…
– Может, и боюсь. Только не за себя, а за… Да и какая теперь разница?
Глеб схватился обеими руками за голову.
– Как ты могла? Ма? Как ты могла? Ты посмотри на себя. На кого ты стала похожа?.. А – эта нищета!
В самом деле, мебели в доме почти не было. Старая кровать, стол, пара стульев да печь. Даже штор на окнах и тех не имелось.
– Как ты собираешься жить дальше?
– Ничего! Как-нибудь… Работу ищу. Нигде не берут. Алкашки никому не нужны!
И она хрипло рассмеялась.
– Подохну я скоро, Глеб, и – все дела! Так что лучше о себе подумай.
Не в силах сдержать слезы, что покатилась по его щеке, Глеб украдкой смахнул ее ладонью.
Встав с кровати и слегка пошатываясь, Марья Сергеевна направилась к подоконнику. На нем лежала какая-то пожелтевшая от времени газетенка.
– Что – это? – спросил он.
– Видишь фотографию?
Она ткнула пальцем в середину одной из страниц.
Приглядевшись, Глеб увидел молодого мужчину в боксерских перчатках. Он стоял на пьедестале и прижимал победный кубок к груди.
– Вот – твой настоящий отец! А тот, что в тюрьме… Он потому, так и ненавидел меня, потому и пил, что все время подозревал в нечестности… Он был прав! Я забрюхатела тобой вот… От него!
Марья Сергеевна во второй раз ткнула пальцем в фото.
– А вышла замуж за Горна!
– Но – для чего? Для чего ты так сделала? – не удержавшись, спросил Глеб.
– Сама не знаю! Твой настоящий, то есть биологический отец силой завладел мной… И мне стало обидно! Более того! От горя я даже пыталась покончить с собой! Но веревка на перекладине в нашем сарае оборвалась в тот самый момент, когда я повисла на ней! И я решила, что господь хочет, чтобы я жила, и все оставалось так, как есть!.. Я в то время дружила с Горном! Поначалу у нас с ним все было хорошо. Даже слишком хорошо! Мы любили друг друга! И я боялась, что если расскажу ему эту ужасную правду!.. Про изнасилование… То… Тогда нашей любви придет конец!.. Это было бы для меня равносильно медленной и мучительной смерти, еще более худшей, чем та, от которой судьба чудом уже уберегла меня! И я молчала! Как дура!.. Но потом… Потом до Горна стали доходить слухи… Ну, разные там сплетни… А – после, мысль о том, что его обвели вокруг пальца превратилась для него в навязчивую идею. Он не смог с этим нормально жить! И хотя он часто бил меня всем, что под руку попадется, я ни в чем не признавалась ему. Я всегда говорила одно и тоже… Я говорила, что ты – его, Горна, сын…
Мария Сергеевна снова наполнила водкой свой стакан.
– Я боялась, что если он узнает правду, то убьет нас обоих! Ты меня понимаешь, Глеб?! Понимаешь?.. Вот почему я не хотела, чтобы ты занимался этим дурацким боксом…
Глеб уехал от матери с тяжелым сердцем, взяв с нее обещание, что она бросит пить.
– Я буду помогать тебе, ма! Присылать деньги!
Но пассажирский состав уже тронулся, и рев поезда заглушил его слова.
– Молодой человек! Прикройте окно! Не май месяц… – возмутился кто-то из пассажиров.
Мать стояла на перроне и с жалостливым выражением на лице смотрела на сына как в последний раз.
Конец ознакомительного фрагмента.