Боем живет истребитель
Шрифт:
– Конечно, раненым здесь было хорошо – далеко ведь от фронта…
А фронт-то находился совсем рядом: передовые части врага сумели пробиться к долине реки Туапсинка – это не так уж далеко от Сочи.
Вот что рассказывает бывший в те годы председателем Сочинского горсовета, ныне почетный гражданин города А. Л. Белоус:
– Тревожные дни лета и осени 1942 года навсегда сохранятся в памяти трудящихся Сочи. Пали Краснодар, Майкоп, Черкесск, Кисловодск. Гитлеровцы овладели некоторыми перевалами Главного Кавказского хребта. Ожесточенные бои идут под Новороссийском и Туапсе. Фашисты пробиваются на перевал Псешхо, стремясь выйти на Красную Поляну, занять Адлер и ударом через Белореченский перевал – Дагомыс-Сочи отрезать
Вражеские самолеты и подводные лодки преследовали в море транспорты, доставлявшие в Сочи продовольствие, бомбили город.
Это было трудное время. В Сочи объявлено военное положение. Бойцы городского истребительного отряда и народные ополченцы перешли на казарменное положение. Началась эвакуация. Все предприятия стали производить продукцию для фронта. В портовых мастерских наладили ремонт дизельных двигателей, здесь же выпускали саперные лопаты, снарядные ящики, железные печки для блиндажей и землянок. Литейщик Г. Кирчо и токарь Л. Ихно приспособились изготовлять ручные гранаты и мины, которые на ишаках по узким тропам доставлялись отрядам, сражавшимся в горах. На заводе «Бродпром» наладили выпуск бутылок с горючей смесью. В гараже санатория Совета Министров СССР, а также в подвижных мастерских, расположившихся в парке «Ривьера», изготовлялись разборные станины для горных «катюш».
Первые образцы облегченных, горных «катюш» были испытаны в городском парке, стреляли в море. Результаты превзошли все наши ожидания. Доложили об этом командующему войсками Северо-Кавказского фронта Маршалу Советского Союза С. М. Буденному. Он лично прибыл проверить работу сочинских «катюш», убедившись в их эффективности, приказал срочно изготовить серию таких установок. В конце октября наши «катюши» успешно выдержали испытание боем на высоте Семашко.
За их разработку старшего техника-лейтенанта X. Суляева наградили орденом Ленина, начальника мастерских А. Алферова – орденом Красного Знамени. Были также награждены местные жители – рабочие.
В те героические дни каждый сочинец работал за двоих-троих, делал все для фронта и готовился к отпору врагу. Город окапывался, строил оборонительные укрепления, продолжал лечить бойцов и возвращать их в части.
Да, прифронтовой Сочи боролся. Мы, летчики, были тому свидетелями. Нас разместили в корпусах санатория «Известия» – пятнадцать минут езды до аэродрома. Кормили нас хорошо – страна заботилась о своих бойцах. Но оттого нам было еще больнее узнавать: жители этого цветущего города получали очень скудный паек военного времени. Когда же мы пытались делиться своим пайком а с обслуживающим персоналом-в ответ слышали одно:
– Вам нужно воевать, а мы уж как-нибудь перебьемся.
Тяжело было сочинцам. Но духом никто не падал, потому что каждый знал о гораздо более трудной судьбе ленинградцев и севастопольцев.
До глубины души взволновал нас следующий факт. Как-то молодых летчиков повезли в дом-музей Николая Островского. Думали, что, кроме нас, там никого не окажется в такую грозную пору.
Но как мы ошиблись! Нам пришлось долго постоять в очереди, чтобы пройти в домик, где жил любимый писатель, создатель легендарного образа Павки Корчагина. Кто сюда шел? Все выздоравливающие перед отправкой в части, фронтовики, оказавшиеся в Сочи в командировке. И множество местных жителей, большей частью молодых, бойцов истребительного отряда и полка народного ополчения. Шли, чтобы приобщиться к великой жизни, дать мысленную клятву быть такими же стойкими, мужественными, верными Родине, каким был Николай Островский. Помню, читал тогда тронувшее мое сердце одно из писем к Островскому: «Дорогой дядя. Коля! Мамуля мне о тебе говорила все – я тебя стал очень любить. Пиши скорее новую книгу о Павке, я буду храбрым, как ты и Павка, я буду летчиком. Целую, тебя. Валя Кононок». Письмо пришло из Чистых Прудов.
До сих пор живо помню, с каким волнением входили мы, вступающие в войну летчики, в этот дом-музей, как внимательно изучали его экспонаты. Нам все было тут дорого и свято.
Здесь-то, во время экскурсии, мы и услыхали впервые о том, как создавался аэродром в Адлере.
…Началось все 9 июля 1941 года.
Какой была тогда общая обстановка на советско-германском фронте?
Вот как описывает ее в правдивой, убедительной книге о начальном периоде войны «Тогда, в сорок первом…» генерал-полковник К. С. Грушевой, бывший секретарь Днепропетровского обкома КП Украины: «Как теперь стало известно, к исходу 9 июля, к концу того самого дня, когда днепропетровские зенитчики отражали первый воздушный налет противника, фронт борьбы с немецко-фашистскими захватчиками уже переместился на 350—600 километров к востоку от западных границ государства. Ожесточенные бои с наступающим врагом шли по линии Пярну, Тарту, Псков, Дрисса, Витебск, отсюда к югу по Днепру, до Речицы и далее через Новоград-Волынский, Житомир, Бердичев, Староконстантинов, Каменец-Подольский, Могилев-Подольский, Леово, Прут и Дунай до Черного моря.
Создалась угроза прорыва гитлеровцев к Ленинграду, Смоленску, Киеву. Были оккупированы Литва, Латвия, Белоруссия, значительная часть Украинской ССР и Молдавии. А уже 11 июля началась упорная оборона Киева, продолжавшаяся с большими потерями для фашистов до 19 сентября.
События развертывались стремительно и не так, как мы предполагали. Правда, ориентирующая информация приходила в обком с большим опозданием, но сведения, поступавшие по линии НКВД, а также от летчиков корпуса полковника В. А. Судца, настораживали. Ориентироваться в обстановке помогали и звонки с фронта Л. И. Брежнева, который не терял связи с обкомом.
Приметы же неблагополучного положения на фронте были во многом».
Именно эти приметы неблагополучного положения явились причиной того, что в глубоких тылах страны началось строительство различных военных объектов, в том числе и новых аэродромов.
8 июля председатель горсовета А. Белоус пригласил к себе ведущего сочинского инженера Шевкуненко Ивана Гавриловича, под руководством которого производилась в довоенное время реконструкция курорта Сочи – Мацеста, и поставил перед ним необычную задачу: возглавить строительство аэродрома в Адлере, к делу приступить завтра. Срок – два месяца.
Шевкуненко (ныне тоже персональный пенсионер, проживающий в Сочи) никогда еще не занимался таким сложным делом. Но приказ есть приказ.
Утро следующего дня он встретил на окраине Адлера, осматривая пригороды, сады, дикие заросли, небольшие болотца. С ним – главный инженер В. В. Греков, комиссар стройки М. И. Шулятьев, представитель аэродромного отдела ВВС Черноморского флота. А за ними-до семи тысяч сочинцев, в основном женщины и старики, с лопатами, кирками, тачками, носилками. Все увидели до сотни гектаров малопригодной для такой стройки местности. А тут еще жара. Машин не было никаких. Кое-как обеспечили людей водой, а с питанием устраивались кто как мог.
Но к работе приступили с большим энтузиазмом. Этому во многом способствовало выступление комиссара на митинге, посвященном началу стройки. Он рассказал о тяжелом положении на фронте, о зверствах фашистов на оккупированных ими территориях.
– Захватчики подходят к Киеву, – говорил он, – столица Украины готовится к отпору врагу. Далеко от нас Киев, но сегодня фронт пролегает и через наш город. Немец вышел к Черному морю. Нашей авиации нужны аэродромы. Крепче рубите киркой, глубже вонзайте лопату, чтобы Адлер быстрее расправил крылья.