Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи
Шрифт:
Мы ничего не знаем о том, сколько людей последовало за Гуго и Вильгельмом. Их флот попал в жестокий шторм и потерял большую часть кораблей; Гуго удалось спастись — он добрался до берега вблизи Диррахия. Правитель (дука) города помог ему и «предоставил волю, но не полную свободу», как пишет Анна Комнина. Сегодня мы бы сказали, что с Гуго не спускали глаз. Узнав о произошедшем, Алексей поручил дуке Мануилу Вутумиту привести графа Вермандуа в Константинополь, «держа путь не напрямик, а в объезд через Филиппополь, так как боялся продолжавших прибывать кельтских толп и отрядов. Император принял Гуго с почетом, всячески выражая ему свою благосклонность, дал много денег и тут же убедил стать его вассалом и принести обычную у латинян клятву» [214] . Алексею было крайне необходимо — на чем мы остановимся ниже — получить от предводителей крестоносцев гарантии того, что византийские земли, отвоеванные их войсками, вернутся под контроль императора, а не выскользнут из-под его власти. Кажется, что Гуго де Вермандуа не испытывал ни малейших колебаний, принося клятву императору.
214
Анна Комнина. Указ. соч. С. 279.
Автор «Деяний» излагает события иначе: по его мысли, дука Диррахия (речь идет об Иоанне Комнине, племяннике Алексея) «таил в сердце своем злой умысел»: велев задержать Гуго и норманна Вильгельма, он привел их в Константинополь, где они принесли присягу императору [215] . Пленники! Алексей, очевидно, совершенно не был заинтересован в том, чтобы удерживать в плену двух человек, особенно Гуго
215
Деяния франков… С. 153; Фульхерий Шартрский (Foucher de Chartres, c. 6. P. 327)
216
Хагенмейер (Hagenmeyer H., Chronologie…, n 102. P. 162) полагает, что Готфрид находился в этом городе в период между 26 ноября и 3 декабря. В данном случае я опираюсь на датировку, предложенную Nesbitte J. W. The rate of march of crusading armies in Europe // Traditio, 19, 1963. P. 167–181.
217
Albert d’Aix, II, c. 7, p. 304. Речь идет о младшем брате Филиппа, Гуго «Mainsne» (mainsne в старофранцузском означало «младший»); «Mainsne» превратилось в «Maine» (в ст.-фр. «великий»). Дрого де Нель и Кларебольд де Вендей были участниками французских контингентов «народного» похода, которые после его разгрома вернул обратно Алексей. См. также Orderic Vital, c. 4. P. 36.
В это время Боэмунд вновь собрал свои войска, высадившиеся на побережье разрозненными группами. Избегая идти через Диррахий, он направил их в долину реки Воюцы и присоединился к ним лишь в Водене, на Эгнатиевой дороге. Выбор столь извилистого маршрута позволял ему пересечь регионы, знакомые по военной кампании, которую он вел десять лет назад против византийских войск, когда местное население принимало его довольно-таки хорошо [218] . Автор «Деяний», как и опиравшийся на него Бальдерик Бургейльский, предоставил нам достаточно полный перечень вождей похода, не все из которых были норманнами, как утверждал Р. Манзелли [219] . Тем не менее самыми важными среди них были родственники Боэмунда, союзники или вассалы, что объясняет спаянность его войск и эффективность их действий. С Боэмундом отправились его племянник Танкред, двоюродный брат Ричард де Принципат, который, как и Танкред, знал арабский язык и исполнял в Антиохии роль переводчика [220] , брат Ричарда Райнольд, граф де Россиньоло, и его братья, Герман Канский, Онфруа де Монтескальозо и другие [221] .
218
Cf. France J. Victory in the East… P. 103.
219
Manselli R. Italia e Italiani… P. 53 sq.
220
Historia belli sacri = Historia de via Hierosolymis vel Tudebodus continuatus et imitatus // RHC Hist. Occ. III. P. 198; о Ричарде Салернском, двоюродном брате Боэмунда, см. Beech G. Т. А norman-italian adventurer in the East: Richard of Salerno, 1097–1112 // Anglo-Norman Studies 15. Woodbridge, 1993. P. 25–40.
221
Деяния франков…, с. 152–153; Baudri de Bourgueil, I, c. 12. P. 21; Orderic Vital, c. 4. P. 36; сведения об этих персонажах см. в Jamison Е. Some notes… P. 192–193; M'enager L.-R. Inventaire… Passim.
Родственные отношения Танкреда и Боэмунда не раз становились предметом дискуссий. Танкред [222] , которому мы посвятим немало страниц, был сыном Одо Доброго и Эммы. Но кем была Эмма — дочерью Роберта Гвискарда или его сестрой? В первом случае Танкред приходился бы Боэмунду племянником — такую версию подтверждает большинство источников [223] и предлагают в основной массе современные историки [224] . Во втором случае Танкред был бы его двоюродным братом — о такой возможности писали Эмили Джемисон и Марджори Чибнейл, а в недавнем времени эту гипотезу поддержал Луиджи Руссо [225] . Я же считаю Танкреда племянником Боэмунда.
222
О Танкреде и его роли см.: De Saulcy F. Tancrede // B.E.C. 1842–1843, Ire serie, IV. P. 301–315; Rey E.-G. Histoire des princes d’Antioche // ROL, 1896. P. 323 sq.; Nicholson R. L. Tancred. Chicago, 1940; Grabois A. Tancred // The Crusades / Murray A. V. An Encyclopedia T. IV. P. 1143 sq.
223
Albert d’Aix, II, c. 19. P. 313 et XI, 43; Baudri de Bourgueil, I, c. 8. P. 17; Анна Комнина. Указ. соч. С. 298; Robert le Moine, II, c. 11. P. 744; Guibert de Nogent, III, c. 2. P. 152 ('ed. Huyghens, p. 138) — Гвиберт Ножанский менее категоричен: «[…] ex boemundi, nisi fallor, sorore filium […]»; Michael le Syrien. Chronique / 'Ed. et trad. J.-B. Chabot. Paris, 1901, XV, c. 8. P. 189: этот автор считает, что Танкред был сыном сестры Боэмунда.
224
Например, недавние исследования Schein S. Tancred von Tarent // Lexicon des Mittelalters, VIII. Munich, 1997, col. 475–458; A. Grabois… P. 1144; Edgington S. в издании Альберта Ахенского (II, с. 19), согласно которому Танкред был сыном сестры Боэмунда.
225
Jamison Е. Some notes… P. 195 sq.; M. Chibnall, в n. 1, p. 36 его издания Opдерика Виталия, IX, 5, p. 36; Russo L. Tancredi e i Bizantini. Sui Gesta Tancredi in expeditione Hierosolymitana di Rodolfo di Caen // Medio Evo Greco 2, 2002. P. 193–230 (в частности, p. 200).
Многих историков заинтриговало, почему Боэмунд так долго шел к Константинополю. Действительно, лишь 10 апреля 1097 года, спустя более пяти месяцев, Алексей принял Боэмунда на «тайном» [226] совете. По словам Джона Франса, подсчитавшего скорость продвижения войск Боэмунда, Раймунда Сен-Жильского и Готфрида Бульонского, в пути Боэмунд сознательно медлил, передвигаясь со средней скоростью 5 км в день. Первые три месяца он потратил на то, чтобы добраться до Эгнатиевой дороги, а вторые три — на дорогу до Константинополя. Томас Эсбридж выдвигает возможные причины такого поступка: Боэмунд хотел дождаться прихода других предводителей, чтобы увидеть,
226
Деяния франков… С. 157; Анна Комнина. Указ. соч. С. 288.
227
France J. Victory… P. 106–107; Asbridge Th. S. The First Crusade. A New History. London, 2004. P. 106 sq.
Пройдя половину пути, Боэмунд остановился в Кастории, где он и его люди отпраздновали Рождество. Человек предусмотрительный, он позаботился о том, чтобы наказать своим войскам вести себя примерно, преисполнившись доброты и смирения: «и пусть они не разграбляют эту страну, ибо это страна христиан, и пусть никто не берет больше того, что будет ему достаточно для еды» [228] .
Последняя оговорка, однако, в какой-то степени развязала воинам руки. Поскольку население принимало войска Боэмунда скорее за захватчиков, чем за паломников, норманны силой захватили все, что было ими найдено, о чем с легким сердцем поведал норманнский Аноним [229] . Другой пример: на пути из Кастории к Эгнатиевой дороге армия Боэмунда прошла вблизи укрепленного поселения еретиков (вероятно, богомилов). Армия взяла его в осаду и захватила. «Тогда мы зажгли огонь и сожгли крепость вместе с ее обитателями», — лаконично заключает Аноним [230] . Такое рвение во имя веры могло, конечно, прийтись по вкусу и светской, и церковной власти латинского Запада, для которого автор писал эту хронику… Но сейчас Боэмунд находился в Византийской империи: убивать подданных императора, пусть даже «впавших в ересь», означало посягнуть на его прерогативы. Вряд ли такое могло понравиться Алексею…
228
Деяния франков… C. 155.
229
Деяния франков… C. 155; Historia belli sacri, c. 9. P. 177.
230
Деяния франков… C. 155; Guibert de Nogent, III, c. 2. P. 153; Robert le Moine, II, c. 13. P. 745.
Итак, «доброжелательное» отношение Боэмунда в то время было не беспредельным. Однако в январе 1097 года отправленные им посланцы прибыли в столицу империи. Альберт Ахенский утверждает, что они связались с Готфридом Бульонским, который подошел к Константинополю незадолго до Рождества. Отношения между Готфридом и Алексеем в скором времени стали натянутыми: Готфрида уже известили о том, что император «пленил» Гуго, Дрого и Кларебольда, и он потребовал освободить их. Поскольку с освобождением, на его взгляд, слишком затянули, «придя в ярость» Готфрид разорвал мирный договор с басилевсом, а его войска опустошили регион. В конце концов, мир был восстановлен. Рождество прошло без происшествий. Басилевс предложил Готфриду устроиться в городе. Но в январе, «предупрежденный чужестранцами, проживавшими в городе», о «двуличии» императора, Готфрид отказался остановиться в Константинополе, отправив 13 января Алексею письмо, сообщавшее о дошедших до него «злых слухах». Отношения снова испортились, вспыхнул открытый конфликт: император прервал снабжение крестоносцев, а войска Готфрида незадолго до 10 января 1097 года опять принялись за грабеж.
Алексей понял, что ему нужно договориться с Готфридом. Он отправил к герцогу посольство, пообещав удовлетворить его требования и попросив заключить с ним окончательное соглашение. Герцог согласился при условии, что ему отдадут заложников. Вскоре он принял другое посольство, отправленное к нему Боэмундом, который, напротив, предлагал ему не заключать договор с Алексеем и отойти от Константинополя к Адрианополю (Эдирне) и Филиппополису (Пловдиву), чтобы провести там зиму. Послы пообещали, что позднее туда прибудет и Боэмунд и они вместе нападут на басилевса и захватят его империю [231] . Готфрид провел в раздумьях день, после чего отклонил предложение. Свой отказ он объяснял доводами, достойными крестоносца-паломника: он покинул страну и близких не ради того, чтобы искать выгоды или сражаться с христианами, но для того, чтобы совершить во имя Христа паломничество в Иерусалим. Он хочет преуспеть в этом предприятии с помощью императора и будет искать способа вернуть его милость. Посланники Боэмунда отправились с этим ответом к своему вождю и прибыли в его лагерь после 18 января.
231
Albert d’Aix II, c. 14. P. 309.
Автор «Деяний франков», разумеется, не оставил ни малейшего намека на это предложение, в корне несоответствующее его цели: представить Боэмунда верным воином Христа, который справедливо относился к Алексею, но был обманут этим вероломным императором. Он упомянул о возвращении послов Боэмунда в сопровождении императорского чиновника, но умолчал обо всем остальном, как и французские хронисты, которые либо скомпилировали его труд, либо брали его за образец.
Большинство историков сомневается также в реальности этого эпизода. По их мнению, он полностью противоречит последовательной политической линии Боэмунда, а именно, его сознательной установке на соглашение с Алексеем [232] . Однако ученые забывают о многочисленных нарушениях этой мирной политики. Фердинанд Шаландон, Генрих Хагенмейер, Луи Брейе и многие другие считают это послание поддельным из-за хронологических нестыковок. В недавнем времени Рудольф Гиестанд также счел письмо неправдоподобным, опираясь главным образом на титулы Боэмунда в тексте, воспроизведенном Альбертом Ахенским: «Боэмунд, богатейший князь Сицилии и Калабрии» [233] . Ясно, что Альберт сам восстановил текст послания, с которым не был знаком, даже если оно и существовало в письменной форме. Однако в дальнейшем повествовании Альберт присваивает Боэмунду те же титулы, но уже от своего имени [234] . Получается, что именно хронист допустил ошибку в титулатуре, а это ни в коей степени не доказывает того, что содержание письма, которое он восстановил, вымышлено.
232
Например, Richard. J. Histoire des croisades. P. 58.
233
Hiestand R. Boemondo I e la prima crociata. P. 77.
234
Albert d’Aix, II, c. 14, p. 309 et II, 22, p. 315.
Джонатан Шепард, со своей стороны, также отвергает версию о подлинности этого предложения, поскольку Боэмунд, по его утверждению, прекрасно осознавал, насколько сложна осада Константинополя [235] . Однако игра стоила свеч, и Боэмунд мог рассчитывать на пособничество норманнов уже в самом городе. К тому же, возможно, что он надеялся убедить с помощью Готфрида и других франкских предводителей, приближавшихся к месту назначения. Алексей Комнин прекрасно осознавал степень риска, что доказывает его политика раздельных переговоров. В другой своей превосходной статье Шепард подчеркивает, что Алексею пришлось проявить весь свой дипломатический талант, чтобы не допустить сговора латинских вождей, способных в последнем случае захватить Константинополь [236] . Угроза была вполне реальной.
235
Shepard J. When Greek meets Greeks: Alexius Comnenus and Bohemond in 1097–1098 // Byzantine and Modern Greek Studies, 12, 1988. P. 185–277, особенно P. 203.
236
Shepard J. «Father» or «scorpion»? Style and substance in Alexio’s diplomacy // Alexios Komnenos, I: Papers / Ed. M. Mullet et D. Smythe. 1996. P. 68–132 (здесь p. 68).