Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

Флори Жан

И вот наступило 1 ноября. Как и было условлено, предводители собрались в Антиохии, за исключением, однако, Боэмунда. Если верить Тудебоду и «Истории священной войны», чьи свидетельства у нас нет резона отбрасывать, Боэмунд, будучи в то время в Романии, заболел и прибыл в Антиохию только через три дня. Норманнский Аноним в своей известной версии стирает эту мелкую деталь — непобедимому Боэмунду, в отличие от других предводителей, неведомы хвори и недуги… [494]

494

Tudebode… P. 118; Historia belli sacri, c. 90. P. 207.

С 3 по 18 ноября в соборе Святого Петра в Антиохии не раз происходили собрания. О них в разной манере нам поведали хронисты. Вопрос, занимавший умы крестоносцев, был таков: зачем дальше откладывать выступление в дорогу? Прежде всего, Антиохию необходимо доверить надежному человеку, который сумеет охранять ее. Все хронисты подчеркивают разногласия, возникшие в результате двух противоположных на этот счет мнений. Боэмунд напомнил об обязательстве предводителей отдать Антиохию тому, кто сумел ее захватить, но

Раймунд отказался, заявив, что не намерен нарушать клятву, и напомнил, что все князья (но не он!) взяли на себя обязательство под присягой возвращать завоеванные города Алексею. Он подчеркнул также, что настаивал на этой присяге не кто иной, как Боэмунд.

Согласно «Деяниям» и Тудебоду, другие предводители удалились на церковные хоры, чтобы вынести решение по этому вопросу. К сожалению, источники не рассказывают об этих переговорах подробно, довольствуясь сообщением о том, что руководители похода не осмелились огласить свой приговор открыто, «боясь, как бы не расстроился путь ко Святому Гробу» [495] . Нужно ли заключить из этого, что соглашение между Боэмундом и Раймундом оказалось тогда невозможным, что суд лишь засвидетельствовал их спор, но не мог разрешить его? Это правдоподобно, поскольку только эта распря задерживала отправку, столь желаемую народом.

495

Деяния франков… С. 194: «timentes ne Sancti Sepulcri via perturbaretur». Tyдебод (Tudebode, p. 119) более точен: «timentes ne Santi Sepulcri via remaneret».

Раймунд Ажильский, однако, склоняется к другому объяснению, приводя уточнения, которые лучше выражают позицию двух лагерей и «арбитров». Согласно капеллану графа Тулузского, сторонники Боэмунда поставили вопрос о том, кто будет охранять Антиохию. Император? Нет, он не пришел на помощь и бежал; он не вернется. А мы — заявили они — не можем покинуть Антиохию, которую хотят отнять турки, из-за чего армия окажется в положении, непригодном для обороны. «Так пусть уступят город Боэмунду: он мудр, он сумеет уберечь город, ибо его известность и слава велики среди язычников». Но Раймунд выступил против, напомнив, что все поклялись на святых реликвиях не удерживать против воли басилевса ни один город его империи. Капеллан без колебаний говорит о том, что выбранные «арбитры» были не особо заинтересованы вопросом о том, кто будет владеть Антиохией, и склонялись скорее в пользу Боэмунда: «Они хотели, чтобы Боэмунд владел ею, но они не осмеливались огласить свое решение открыто из-за страха навлечь на себя позор клятвопреступления». Далее он повествует о бурном, решительном вмешательстве простого народа, который, будучи возмущен поведением предводителей и их промедлением, принялся угрожать тем, что он выберет себе другого предводителя, который, ведомый Христом, сумеет привести их в Иерусалим. Это простонародье проклинало тех, кто искал повода захватить власть, земли или золото басилевса; беднота была даже намерена разрушить стены Антиохии, чтобы восстановить наконец согласие, которое царило между их предводителями до захвата города. Тех, кто одобрял такие речи, было множество — люди заявляли о том, что они готовы покинуть армию и вернуться в родные края, если ничего так и не будет решено [496] .

496

Raymond d’Aguilers… P. 93.

Эта угроза побудила предводителей прийти к согласию. Норманнский Аноним и Тудебод, что любопытно, сообщают, что инициатором соглашения оказался Раймунд: «Граф Сен-Жильский сказал: “Пока путь ко Святому Гробу еще не оставлен, если Боэмунд пожелает идти с нами, то я со своей стороны клятвенно обещаю согласиться со всем, что одобрят наши сверстники, а именно герцог Готфрид, граф Фландрский, Роберт Нормандский и другие сеньоры, при условии соблюдения обязательств в отношении императора”. Боэмунд все это одобрил, и оба они поклялись меж рук епископов, что путь ко Святому Гробу никоим образом не расстроится из-за них» [497] .

497

Деяния франков… С. 194–195; Tudebode, c. 12. P. 119.

Итак, Боэмунд обязался отправиться в Иерусалим, его хронист признает это. Со своей стороны, капеллан Раймунда Тулузского признается, что предводители придерживались того мнения, что город следует передать Боэмунду, и Раймунд присоединился к их точке зрения. Все уладилось? Ничего подобного, и будущее это доказало. Два князя решили разместить свои гарнизоны в занятых ими стратегических позициях: цитадель для Боэмунда, дворец Яги-Сиана и укрепленные ворота для Раймунда. Дата общего отправления еще не была назначена. Последующие операции происходили в регионе Джабал-ас-Сумак, который, возможно, считали необходимым для того, кто хотел удерживать Антиохию. Раймунд попытался его завоевать, вероятно, для себя самого, нежели для басилевса [498] . Вместе с Робертом Фландрским он отправился завоевывать укрепленный город Маарат-ан-Нуман, контроль над которым, вероятно, был нужен для того, чтобы подготовить поход на Иерусалим. Боэмунд присоединился к ним в воскресенье 28 ноября — штурм Маарата начался на следующий день. Окончился он провалом; христиане понесли тяжелые потери, и тогда решено было осаждать упорно защищавшийся город. «Но сила язычников была такова, что в тот день Раймунд и Боэмунд не смогли никак им навредить или причинить ущерб. Они видели, что ничего не могут поделать и труды их напрасны», — допускает норманнский Аноним [499] . Голод снова стал угрозой…

498

Об этих операциях см.: Asbridge T. S. The principality of Antioch and the Jabal as-Summaq // Phillips J. The First Crusade, Origins and Impact. Manchester, 1997. P. 142–152. Asbridge T. S. The Creation of the Principality of Antioche, 1098–1130. Woodbridge, 2000. P. 38–41 —

исследователь не уверен, что Раймунд тогда защищал византийские интересы.

499

Деяния франков… С. 196.

И вновь христиан поддержало и ободрило «божье» откровение, дарованное провансальскому лагерю: Петру Бартелеми явились святой Петр и святой Андрей. Раймунд Ажильский дает пространное описание их речей. Провансальцу, который сообщил святым об унынии в войсках крестоносцев, они ответили, что это божья кара: крестоносцы забыли о Боге, давшем им Священное Копье в залог победы; они погрязли в грехах, преступлениях, кражах, прелюбодеяниях, насилии по отношению к беднякам, удержании десятин и подаяний… Но если крестоносцы покаются, ежели они, как встарь иудеи при обретении Земли обетованной, согласятся отдать десятую часть от всей добычи, какой им удастся завладеть, Бог дарует им победу [500] .

500

Raymond d’Aguilers… P. 96–97. Далее, на с. 111, автор замечает, что это повеление было исполнено и обернулось для крестоносцев благом: Петру Пустыннику было поручено распорядиться половиной этих сборов. Норманнский Аноним и Тудебод, враждебно настроенные к Петру, об этом не упоминают.

И все же, играл ли провидец Раймунда Тулузского на руку хозяину? Ничего подобного, ибо, побуждая Раймунда отправиться к Иерусалиму, он оставлял Боэмунда единственным хозяином Антиохии. Последующие события довершили падение графа.

15. Видения, цензура и пропаганда

Петр Тудебод осведомлен о новом видении Петра Бартелеми, но сообщает о нем в несколько иной манере. По его словам, во время осады Маарат-ан-Нумана святой Андрей (но не святой Петр, о нем хронист не упоминает) явился Петру Бартелеми и возвестил о том, что если христиане выплатят, как условлено, десятую часть от того, чем они владеют, он сам отдаст им город в ближайшее время. Десятина должна быть поделена на четыре части: одну следует отдать епископу, другую — священникам, третью — церквям, а последнюю — беднякам. Обо всем этом было рассказано на совете предводителей. Все, разумеется, дали согласие… Тудебод более не говорит ни об этом видении, ни о его последствиях. В довольно обрывочной манере он переходит к описанию приступа при помощи осадной башни, которую велел соорудить граф Сен-Жильский. В этой атаке, произведенной 11 декабря, отличился Эврар Зверолов, подавший сигнал трубы на верхушке осадной башни, и Гуфье де Латур, первым взобравшийся на укрепление [501] . Забывчивость автора?

501

Tudebode… P. 122–123.

В «Деяниях франков» эта «забывчивость», или, скорее, «цензура», заметна еще сильнее: о видении Петра хроника и вовсе умалчивает. Такое различие между «Деяниями франков» и рассказом Тудебода часто объясняют тем, что последний вставил этот фрагмент в свое повествование. Мы же, напротив, не раз замечали, что автор «Деяний франков», как кажется, изымает из текста Тудебода те эпизоды, которые он считает нежелательными главным образом потому, что в них слишком хорошо выглядит противоположный лагерь, сторонники Раймунда Тулузского, Алексея или Петра Пустынника, считавшихся союзниками. Так обстоит дело и здесь, по двум причинам. Прежде всего, потому, что предвестником победы, как здесь, так и в Антиохии, оказалось видение Петра Бартелеми, человека графа Тулузского; далее, потому, что видение это, как кажется, повлияло на поведение армии, что будет видно позднее, во время осады Арки. В окончательной версии хроники, направленной только на то, чтобы восславить Боэмунда как предводителя нового крестового похода против Алексея (похода рыцарей, а не бедноты), Аноним предпочитает сократить версию Тудебода. Исключено из повествования и само видение. Победа, одержанная над Маарат-ан-Нуманом, для норманнского Анонима является делом рук одних лишь рыцарей.

Рыцарей Раймунда Тулузского? Автор не в силах отрицать это, поскольку люди, прославившиеся во время того штурма, действительно были провансальцами. И все же норманнский Аноним и Тудебод почти в одной и той же манере завершают свой рассказ о приступе «подвигом» Боэмунда. Конечно, его нельзя назвать подвигом в соответствии с нашими современными представлениями, поскольку в нем нет ничего «рыцарского». «Через переводчика» (очевидно, норманн не владел местным языком в совершенстве) Боэмунд дал знать сарацинам, что убережет от смерти тех, кто укроется вместе с женщинами, детьми и имуществом во «дворце», расположенном выше укрепленных ворот, над которыми он установил контроль. Когда крестоносцы, ворвавшись в город, разграбили его, попутно истребляя жителей, норманн взял в плен тех, кто, по его совету, укрылся в башне. Там, согласно двум источникам, «Боэмунд захватил тех, кому ранее приказал отправиться во дворец, и отобрал у них все, что при них было, а именно золото, серебро и другие драгоценности. Из прочих одних он казнил, других приказал увести для продажи в Антиохию» [502] . Хронисты, опиравшиеся на этот рассказ, ничуть не смущаются таким поведением и воспроизводят его с легким сердцем [503] .

502

Деяния франков… С. 197. Tudebode… P. 124. См. также Foucherde Chartres, I, c. 24. P. 352. Cahen C. La Syrie du Nord a l’epoque croisades et la principaute d’Antioche. Paris, 1940. P. 220, 222, — несмотря на эти свидетельства, автор утверждает, что Боэмунд, следуя «толерантной» политике, противоречившей духу священной войны, пытался спасти жизнь неверных и обеспечить им достойную капитуляцию. Ни один текст не позволяет утверждать это.

503

Уменьшить ответственность Боэмунда пытается лишь Бальдерик Бургейльский (Baudri de Bourgueil, III, c. 26. P. 86), настаивая на том, что благодаря приказанию норманна некоторые избежали смерти — но не рабства.