Боевой устав гнома
Шрифт:
Размышления его прервал комдив.
– По машинам! – зычно скомандовал Зак.
Глава 4
Веселые отзвуки разрывов и грохота падающих обломков недолго метались между небом и землей. Да и всполохи почти сразу сошли на нет. Гореть в порту было нечему, кроме матрасов и кучи угля, но его разбросало по распадку. Ни дерева, ни тканей, ни тем более пластика, только камень и металл.
Хорошо смазанные колеса платформы и цистерны бодро катились по рельсам, почти не требуя усилий черепахи. Федор, который с помощью Прозерпины изучил книжную страницу с картой местности, подготовился к смене маршрута и заблаговременно отправил Боксугра и Отожа перевести стрелку, чтобы направить Чемош на окольный путь. Экспедиция мстителей сходила с проторенного маршрута Безликих Жнецов, сворачивая на север по старой, совсем не использующейся узкоколейке. Двигаться прямиком на столицу через густонаселенные земли было смертельно опасно и грозило крахом всего предприятия.
По сторонам от дороги потянулась глухая провинция. Ни одного погоста, только высокие, слабо мерцающие кристаллы, полянки нетронутой травы, участки лишайников да желтые отблески от далеких световых колодцев на небесной антрацитовой глазури.
– Внимание, солдаты, сейчас по графику политинформация! – объявил комиссар.
Гоблины уже расположились кто как, чтобы вздремнуть под мерный стук колес, и недовольно заворчали. Пришлось им подвинуться, чтобы Прозерпина и Федор могли также разместиться на платформе.
– Сегодня слушаем историю Ядра в изложении коренного жителя.
Гномелла уселась на чей-то походный рюкзак и раскрыла том. Стволов придвинул к книге фонарь.
– Попроще давай, солдаты у нас не слишком образованные… Бойцы, никто не спит, я все вижу! Потом спрошу кого попало, о чем был рассказ. Не сможете ответить – два наряда на чистку черепахи вне очереди.
Воины обреченно уставились на докладчицу.
– История Ядра берет начало в далекие легендарные времена, когда первые гномы пробурили сюда из Нижнего мира гезенки, бремсберги и рудоспуски, – принялась с выражением читать Прозерпина. – Первопроходцы нашли тут огромные пустоты с непуганой живностью – гигантскими червями, стрекозами, хвощами и прочими травами. Сверху поступала пресная вода, имелись свои озера, полные пиявок и рачков, реки с жирными лягушками и водными ящерицами…
Гоблины дружно принялись тереть глаза, чтобы не уснуть, Рож вообще завалился на бок и всхрапнул. Даже ответственный Боксугр начал клевать носом.
– Не спать! – рассердился Федор.
– Так не годится, сир комиссар, – заступился за солдат комдив, как и прежде, занимавший место внутри бронепанциря черепахи, но следящий помимо дороги еще и за личным составом. – Бранью и угрозами настроение не поднимешь. Только походная песня взбодрит усталого воина. Прозерпина, доставай свой поэтический сборник, будем разучивать гномье народное творчество.
– Есть идея получше, – улыбнулась она. – Совместим урок истории с музыкальным. Давайте сюда сундучок с инструментами и свою букцину.
Солдаты немного оживились. Прозерпина взяла из сундука арфу и стала проверять звучание струн, пока Федор по одному вызывал гоблинов и вручал им инструменты, спрашивая предварительно названия у гномеллы и проверяя собственноручно.
– Боксугр, ты на своей букцине играешь! Рож, держи шаркунок, да не сломай! Квакваса, тебе маракасы, Нуггар, получи гуиро! Ничего сложного, только попадайте в ритм. Цаво, держи ахоко. Онибабо, будешь хлопать руками по своей доске, не пропадать же ей. Клюш, вот тебе шекере, Пунай – бери аюнга. Цепляй на ногу, зазвучит когда танцевать начнешь.
– Можно мне тоже такую? – насупилась Клюш.
– Второй нет. Для двоих плясуний мало места, потом поменяетесь… Сир Минджуку, вам достался дамару, самый ценный инструмент.
– Целиком сделан из черепных костей гнома и гномеллы, – пояснила Прозерпина и показала плоский двухсторонний барабанчик, формой похожий на ручное зеркало, с ручкой и шнурком, обвязанным вокруг его узкой части. – Играть вот так. – Она покрутила кистью, так что шарики на концах шнурков звонко постучали по мембранам.
Капеллан с уважением принял костяной барабан. Гоблины принялись издавать нестройные звуки своими инструментами и громко им радоваться. Фенриц тоже подключился, подвывая и гавкая в меру способностей.
– Сначала я одна спою, а вы подыгрывайте. Но негромко, чтобы слова не заглушать. И запоминайте их! Это запрещенная песня гномов-подпольщиков, в которой содержится вся историческая правда о Ядре, без прикрас и умолчаний. И без фальсификаций, конечно.
Прозерпина поглубже вздохнула, ударила по струнам арфы и приступила:
– Для обретенья дома и чтоб добыть добро,Старательные гномы пробили путь в Ядро.Трудились что есть силы, и вскоре грянул пир –Стал радостным и милым пустынный прежде мир.Но счастье не продлилось на долгие века,В Ядре беда случилась, вскипела, как река.Ворвались орды зомби и стаи упырей,Чтоб слопать гномьих деток, отцов и матерей!И вскоре, хоть и бился бесстрашно каждый гном,Лежал живой на мертвом, а мертвый на живом.А кто не пал в сраженье по прихоти судьбы,Рабом стал в услуженье у вражеской толпы.Но знаем – недалече урочный грозный час,Ядро расправит плечи, сплотит для битвы нас.Восстанем как гиганты, гномеллы и гномы –Пинками некромантов прогоним в Пекло мы!Во время ее исполнения Евронимус с испуганно-удрученным видом смотрел в пол и порывался открыть свой баул. Но заметил это только комиссар, все прочие с удовольствием подыгрывали или прихлопывали, а Пунай еще и пританцовывала, крутила могучей задницей прямо перед Стволовым.
– Такое впечатление, что ты хочешь присоединиться, – с усмешкой сказала гномелла бывшему начальнику, закончив песню и переждав ликование солдат, которые все как один обнаружили в себе исполнительский дар. – Не боишься? Кимерис за такие песни на угольные рудники ссылает пожизненно.
– Мне как дезертиру и так смерть полагается. – Принц смерти бережно извлек из баула заверный в тряпку предмет. – Можно сыграть? Это мой любимый инструмент, называется «плачущий гном». Я тоже хочу с оркестром выступать.
– Валяй, – разрешил афроорк. – Оркестр народных инструментов, un-fucking-credible!
– Имени героев Подтеменья! – льстиво подхватил Квакваса.
И «плачущий гном» Евронимуса привнес в исполнение так недостававший песне драматизм. Бывший чиновник с упоение работал каменной палочкой с накрученной на нее жилой, извлекая из маленького барабанчика стонущие трагические звуки. Нравилось всем, особенно гоблиншам, которые даже пустили слезу на куплете с описанием гибели гномов. Фенриц, правда, недовольно взрыкивал из-за конкуренции и стучал хвостом, однако держал себя в лапах и песню не испортил.