Бог-Император, к доске! Том 1 и 2
Шрифт:
И в общем-то я его за это не винил. Навлечь на себя гнев Эйки никому не хотелось.
— Эй! — внезапно раздался у меня за спиной голос красноволоски, — Груша! А ты не забыл, что у нас подписан контракт?
Я остановился и медленно обернулся. Эйка смотрела на меня с видом победительницы. Она держала в руке лист бумаги лицевой стороной ко мне. Он был исписан мелким почерком от руки.
— Тут твоя подпись стоит, — торжествующе произнесла Эйка, помахивая договором, — Что ты согласен быть моей боксёрской грушей. Подпись стоит. Не забыл же?
Я вгляделся в текст, написанный, безусловно почерком Вадима.
Я,
С моей стороны не может поступить никаких возражений, даже за жестокое обращение, а также за причинение ущерба здоровью, физическому и психическому. Я заключаю этот договор, находясь в здравом уме и твердой памяти. Клянусь честью рода Сабуровых исполнять сей договор или же пусть на меня падёт всеобщее презрение.
Под письмом стояли две подписи. Моя и ещё одна. Очевидно, Эйкина.
— Твоя тушка полностью принадлежит мне. И я могу делать с ней всё, что захочу, — Эйка подвигала бровями вверх вниз. Её подружки ехидно захихикали, поглядывая на меня, — Вплоть до изнасилования. Правда, такому как ты, это не грозит…
Генка, стоявший рядом со мной, печально вздохнул. У него был такой вид, словно он очень хотел поменяться со мной местами и попасть в рабство к Эйке.
— Договор, подписанный без свидетелей, юридической силы не имеет, — произнёс я, цепляясь за последнюю соломинку. Но что-то мне подсказывало, что надежды тщетны.
Подружки за спиной Эйки снова захихикали.
— Весь класс был свидетелем! — заявила Эйка, взмахнув бумажкой в воздухе, — Ты дал слово благороднорождённого и поставил свою подпись!
Мда-а-а… обложили просто со всех сторон. Аристократы люди такие — за нарушенное слово уважать перестанут мигом. Правда, репутация у Влада Сабурова и так ниже плинтуса. Но никогда не поздно пробить очередное дно.
— Неужели благородный род Сабуровых уже настолько низко пал, что уже и данное слово не держит? — насмешливо произнесла красноволоска, — Или же в тебе еще осталась хоть капелька гордости, и ты не посрамишь своих предков?
Тёмное прошлое Вадима Сабурова продолжало преследовать меня. Конечно, я мог бы просто послать Эйку в пешее эротическое, но… решил сыграть немного по-другому. Чуточку более изящно.
— Ладно, — произнёс я, — Сегодня после школы как раз хотел потренироваться.
— Потренироваться? — брови Эйки взлетели на лоб, — Ты? Тренироваться?
— Ну да, — спокойно произнёс я, — Присоединяйся, если хочешь. Обещаю быть вовремя. И исполнить букву контракта в точности.
Эйка ничего так и не ответила, удивлённо глядя на меня. Просто молча кивнула. Полагаю, она вовсе не ожидала, что я соглашусь. И просто растерялась.
На этом, собственно и распрощались. Девчонки остались шушукаться на пролёте, а мы с Геннадием пошли дальше.
Надо учитывать, что в присутствии подружек Эйка будет вести себя несколько иначе,
Богу-Императору служат не за страх, а за совесть. Главное, остаться с Эйкой наедине. Чтобы не мешали.
Школьная столовка… как много в этом словосочетании для сердца детского слилось. В Притяжении звёзд она располагалась на первом этаже учёбного корпуса. Состояла из двух частей — кухни, в которой трудились повара, и, собственно, самой столовки.
Столовка представляла собой довольно широкое помещение со столиками, выстроенными в шахматный порядок. Здесь было полным-полно народу. Собрались ученики с младших курсов, с первого по второй. Большинство уже расселись за столиками, но к место раздачи всё ещё тянулся большой хвост. В воздухе витали вкусные запахи каши, булочек, мяса, овощей, фруктов, сладких напитков и прочих вкусностей. Кормили в Притяжении звезд отменно. А самое приятное заключалось в том, что почти вся еда была бесплатной. За деньги можно было только купить дополнительную порцию. Или что-то изысканное и дорогое, вроде осетровой икры или ножек омара.
Столовая встретила меня неожиданно странным и удивительным зрелищем. За ближайшим ко входу столику сидели сестры Батиковы, представительницы расы мирмеций. Они сидели очень близко, повернувшись друг к дружке и сблизив лица. Очень сильно сблизив лица…
Я пригляделся и не поверил своим глазам. Минутку… они что, целуются? Мои глаза меня не обманывают?
Вокруг Батиковых сновало много учеников с подносами, полными еды, но никто даже не смотрел в сторону мирмеций. Словно ничего такого не происходило. Лишь изредка кто-то задевал их мимолётным взглядом, но только для того, чтобы пройти дальше.
Я застыл в нескольких метрах от их столика, чувствуя как на голове начинают шевелится волосы. Инцест дело семейное или я чего-то не понимаю?
— Ты что уставился на них? — толкнул меня под руку Генка, — Ни разу не видел, как мирмеции едят?
— Чего? — не понял я, — Едят? Они же…
— Ты забыл что ли? У мирмеций, как у муравьёв, общественный желудок, — пояснил мне Геннадий, — Они обмениваются едой рот в рот. А вся еда у них — как сладкий сироп. Или мёд.
Приглядевшись, я понял, что это всё же был не поцелуй, хотя и нечто весьма похожее. Скорее процесс напоминал искусственное дыхание рот в рот. Да и сами сестры выглядели очень спокойными. Словно делали привычное обыденное дело. Типа чистки зубов.
— Чего смотришь, Сабуров? — хмуро окликнула меня одна из близняшек. На её губах блестела оранжевая субстанция, очень похожая на мёд. До меня долетел запах чего-то сладкого и очень вкусного, — В первый раз что ли видишь, как мы кушаем?
— Да вот подумал, — дружелюбно произнёс я, — Вдруг захотите угостить?
Батиковы переглянулись, потом снова посмотрели на меня. В их глазах мелькнула насмешка, и девчонки с очень ехидным видом рассмеялись.
Да, теперь я вспомнил. То, что для нас, людей, выглядит как поцелуй, для мирмеций — просто обмен едой. В котором нет ни капельки эротизма. Просто обычное повседневное дело. Кажется, по научному данный процесс у муравьёв называется трофаллаксис[1].