Бог из машины
Шрифт:
Шэйз растянулся на пузе, с него слетела шляпа, отчего, естественно, он зашипел и ругнулся на родном наречии, а все окружающие увидели пред собой настоящего шуриа.
– А! Держи ролфячьего шпиона! – взвизгнул бдительный ициарец, указывая перстом на Тиглата.
Предполагаемого наймита подлых захватчиков, едва он успел вскочить, сразу же схватило несколько пар рук.
– Шурианский предатель! Вынюхиваешь?
– Подсматривает!
Ждать, когда патриоты пустят в ход кулаки и покажут властям, как правильно вешать шпионов на городской стене, Шэйз не стал. Он снова выскользнул, но теперь уже из собственного редингота. И бросился бежать. Обратно к Удэйну ир-Апэйну.
– Держи его! Лови!
– Удэйн! Спаси!
Истинно ролфийское имя подействовало на
– Ах, «Удэйн»! Хватай его! Хватай змея паршивого!
Шэйз Тиглат оказался не только скользким и быстроногим, но и совершенно беспринципным. Стоило судьбе повернуться к нему некрасивым боком, как он уже галопировал по улице прямиком в объятия своего покинутого соратника и позорно верещал на весь Ициар:
– Удэ-э-эйн!
А за ним гналась половина мужского населения славного города с самыми недобрыми намерениями.
Человеку не может постоянно везти. Даже когда точно знаешь, что тебе улыбаются боги и Золотая Луна осеняет тебя крылом своей милости, нельзя забывать – все переменчиво. Кому, как не бывшему одержимому игроку, это знать? После невероятного везения непременно случается какой-нибудь нелепый казус, и Миледи Удача поворачивается задом. Особенно если ты играешь не один, а в паре и партнер твой… шуриа!
В общем-то, в том, что господин Тиглат попытается улизнуть, Удэйн не сомневался. Изворотливость вообще в крови у змеиного племени, и хоть боги и Священный Князь и велели истинным ролфи изо всех сил возлюбить своих ползучих «кузенов», врожденные особенности никто не отменял. Поэтому за детьми Глэнны всегда нужен глаз да глаз, чтобы не выкинули чего-нибудь непредвиденного. Сестрица Грэйн без устали внушала соратнику всю дорогу до Ициара эту нехитрую истину, так что Удэйн, как примерный школяр, успел затвердить наизусть, так сказать, «инструкцию» по правильному обращению настоящего ролфи с шуриями, буде таковые встретятся. «Они ж свободолюбивые у нас, м-мать их Глэнну, – цедила ролфийка сквозь зубы и вздыхала. – И непредсказуемые. Оч-чень». И щурилась при этом так, что даже слепой мог догадаться – тут что-то личное. Удэйн слепым никогда не был, ни в одной из своих «ипостасей», а потому в загадочную ролфийскую душу не лез и виду не подавал. И не столько потому, что опасался за целостность своей клейменой шкуры, сколько оттого, что не хотелось ему вдруг погубить то незнакомое, пугающее теплое чувство, что просыпалось в новообращенном ролфи при общении с эрной. После продолжительных раздумий Удэйн опознал его как братскую нежность – и приберег, чтоб распробовать после, без спешки. Так пес прикапывает лакомую косточку. У ир-Апэйна сестер сроду не было, во всяком случае тех, о ком бы он знал, а потому эта новая, целомудренная нежность к женщине, еще недавно вызывавшей в нем абсолютно противоположные чувства, стоила того, чтоб ее беречь. Так что в том, как именовали теперь друг дружку Грэйн и Удэйн, во всех этих «братцах» и «сестрицах», от шутки было не так уж и много. А более опытную старшую сестру следует выслушивать внимательно и почтительно, что ир-Апэйн и делал.
И вот все предостережения сестрицы оправдались полностью. Свободолюбивый и непредсказуемый повстанец и борец за независимость шурианского народа улучил момент и попытался рвануть на волю. И, разумеется, более неподходящего момента Шэйз Тиглат улучить попросту не мог.
«Ну и ползи к Маар-Кейл в зубы!» – обнаружив пропажу шуриа, Удэйн даже возрадовался на мгновение. Малодушие, конечно, недостойное истинного ролфи… но как же приятно! Как дышать сразу легко стало! Все-таки для предписанного «возлюбления» шурий ир-Апэйну за глаза хватало и леди Янамари: во-первых, с нею он уже давно знаком, а во-вторых, Джойана Алэйа, конечно, гадюка та еще, но ведь дама, притом весьма симпатичная. Нет, видит Локка: два шуриа – это уже многовато для Удэйновых нервов. Так что, разглядев, как скользкий гад Тиглат прытко устремился в самую гущу возбужденного и скандирующего антиролфийские лозунги местного населения, Удэйн вздохнул с облегчением. Главное – тетрадь при нем, а Тиглат…
Но не успел ролфи развернуться на каблуках и сделать десяток шагов в сторону, прямо противоположную направлению бега милейшего Шэйза, как в спину ему ударил отчаянный вопль: «Удэйн! Спаси!»
Бесконечное мгновение бывший тив Удаз расширенными от ужаса глазами смотрел, как мчится к нему непримиримый боец с ролфийской оккупацией, вереща на весь Ициар, а потом здоровые инстинкты взяли свое. Придерживая за пазухой бесценный манускрипт, ролфийский шпион во всю прыть припустил вниз по улице, затылком чувствуя запаленное дыхание шуриа в паре шагов позади. Тиглат оказался воистину прыток, от Удэйна не отставал, и оторваться от него у ролфи не получалось. Тут хочешь – не хочешь, а спасать, точнее, спасаться, все равно придется. И Грэйн наверняка не одобрит попытку бросить ценного пленника.
– Кровь Морайг! – злобно всхлипнул Удэйн и, слегка притормозив, ухватил Шэйза за рукав: – Туда! В проулок!
Уж что-что, а уходить от погони по городским переулкам, дворам и трущобам Апэйн научился еще в Индаре. Тут самое главное – не забежать в тупик, а так, проходными дворами-то, глядишь и…
– Тут стена! – взвизгнул повстанец. Все-таки как боец он кой-чего стоил разве что на теоретическом поле боя, где Софистика сходится в беспощадной схватке с Логикой, а побеждает, как всегда… – Стена тут!!! – не дождавшись ответа, Тиглат отчаянно затеребил Удэйна за полу сюртука. – Тупик!
– Вижу! – огрызнулся тот.
Крики за спиной, естественно, приближались. А перед носом у беглецов и впрямь две глухие кирпичные стены сходились углом, и выходом из узкого дворика, ставшего мышеловкой, служила только арка, в которую они сдуру забежали. Подохнуть, как загнанная в угол крыса в унылом колодце ициарского двора… и все из-за какого-то шуриа?! Удэйн аж рычанием захлебнулся от злости – самым настоящим рычанием, ролфийским. И, выставив перед собой скейн-даг, жалостно-смешной и маленький против вооруженной кольями и дубинками толпы рассвирепевших ициарцев, задвинул Тиглата к стенке, себе за спину. И приготовился умереть, как подобает настоящему ролфи – с оружием в руках. Даже глаза на мгновение прикрыл, чтобы в последний раз увидеть отпечатанные на внутренней поверхности век отблески золотых крыльев Ее, Неистовой…
Но не пришлось Удэйну ир-Апэйну шагнуть в ряды дружины Оддэйна с гранитной брусчатки идберранского дворика. И Тиглату, кстати, тоже. Потому что пока ролфи готовился к последнему бою и пытался выцарапать из памяти хоть пару строк из какой-нибудь саги, шуриа метался вдоль стен в поисках выхода. И ведь нашел, террорист ползучий!
Удэйн недовольно поморщился, грубо выдернутый за рукав из предсмертной медитации.
– Чего тебе еще? – рыкнул он.
– Удэйн! Глянь-ка, что это за колодец?
Ролфи глянул. Ну, разумеется, что может отыскать такое гадючье отродье, как Тиглат? Только змеиную нору! Или, что точнее, – крысиную.
– Похоже на канализационный колодец… – Апэйн прищурился и глянул в сторону арки. Погоня замешкалась, видимо, обшаривая все закоулки дворов, через которые ролфи и шуриа пробежали, петляя, словно зайцы. И бывший тив решился. Лучше быть в помоях с ног до головы, но живым, чем подохнуть бок о бок с этим шуриа!
– Помоги! – он пихнул Тиглата локтем. – Надо снять люк.
Больше мешая друг другу, чем помогая, пыхтящие беглецы подняли и отодвинули в сторону бронзовую крышку колодца. Из проема шибануло таким ароматом, что Удэйн впервые пожалел, что ко всем признакам ролфийскости прилагался еще и тонкий ролфийский нюх. Однако в вонючую темноту спустился без колебаний и весьма резво, тем более что шуриа уже успел стать, так сказать, первопроходцем. Закрыть за собою «дверь» неожиданного убежища ролфи, конечно, не удалось, но Удэйн и не думал, что жаждущая их крови толпа окажется столь уперта, что сунется за ними в городскую клоаку. Наверняка ициарские обыватели удовлетворятся утоплением ролфийских шпионов в нечистотах… тем более что упомянутые шпионы и впрямь вполне могут утонуть по-настоящему!