Бог любит Одессу
Шрифт:
Время от времени он контролировал нахождение бумажника в кармане. Тот оставался на месте.
У одного из контейнеров, где продавали рыболовные снасти, Борис задержался. Его заинтересовал спиннинг с большой катушкой.
Продавец стал толково объяснять, почему именно такая катушка удобнее всего в ловле крупной рыбы.
– Скорость движения блесны больше, – говорил он, – и, следовательно, более мелкие хищники не успевают за ней. Способны взять такую приманку только крупные. Так что происходит
Борис мог бы поспорить с продавцом, но тот так вдохновенно врал, что делать этого не хотелось. А продавец все говорил и говорил, приводя самые нелепые аргументы.
Сам того не подозревая, Борис попал в сети «торгового обаяния», суть которого заключается в некоем чувстве вины перед продавцом. За то, что он уделил потенциальному покупателю сколько внимания, а он ничего не купил.
– Сколько? – спросил Борис.
– Восемьдесят баксов, – ответил продавец.
– А в гривнах?
– Сейчас посчитаю, – сказал продавец и достал калькулятор.
Борис в ответ полез в задний карман брюк и не обнаружил там бумажника.
– Не может быть, – сказал продавец, увидев изумление на лице Бориса. – У нас такого не бывает.
– Наверное, я забыл его в кафе, – сказал Борис и быстро вышел из бутика.
Дело сделано, и ему не было смысла оставаться на рынке дольше.
Борис снова поехал в центр города, пошатался возле порта, подошел к скульптуре ребенка, причинное место которого было истерто многими руками туристов и экскурсантов.
Вернулся в гостиницу и стал ждать звонка. Но никто ему не звонил, и Борис впервые за последние месяцы усомнился в реальности той миссии, которую он задумал в Н-ске.
Олесь, вернулся на квартиру Виктора Сильвестровича к семи вечера.
Тот был уже дома и начал с причитаний:
– Я же ей говорил, говорил, – повторял он, – а она… Надо же, заставила гостя уйти! А вдруг ты бы обиделся и не вернулся… Да как это так? Что я бы потом твоему батьке сказал? Он только вчера мне звонил, говорил, что ты на днях появишься.
Далее Виктор Сильвестрович пояснил, что живет один, а его дочь всего лишь навещает его и убирается в квартире.
Он тут же показал Олесю место, где тот будет спать, повел в ванную, объяснил, как пользоваться душем, выдал два полотенца и оставил гостя в ванной одного.
Олесь, приняв душ, хотел было растереться полотенцами, но понял, что не сможет сделать этого. Южное солнце сделало свое дело. Особенно чувствителен был ожог на плечах.
Олесь вышел из ванной в шортах. Хозяин квартиры, увидев красноту, снова запричитал. Потом открыл холодильник, достал баночку сметаны и стал мазать плечи Олеся. Сразу стало легче…
Окончив манипуляции, Виктор Сильвестрович
– У меня есть сухое, – сказал хозяин, – но я не пью, зарок дал, пока книгу не окончу – ни капли… А тебе нельзя: зудить кожа будет после ожога.
Еду поглощали молча. Олесь был голоден, а хозяин видимо не привык вести светские разговоры во время приема пищи.
Когда расправились со вторым, Виктор Сильвестрович сказал:
– Там в холодильнике еще один штоф с компотом. Это если тебе ночью попить захочется.
– Вы хорошо выглядите, – сказал Олесь, – отец говорил…
– Не знаю, что он тебе говорил, но в сорок первом мне было семнадцать. А выгляжу я так хорошо еще и потому, что года свои не считаю. Как ты думаешь, я правильно делаю?
– Честно говоря, я не задумывался над такими вопросами, – ответил Олесь.
– Правильно, чего тебе задумываться, а я вот сейчас задумываюсь… Иди, отдохни в другую комнату, а я посуду помою, и мы с тобой поговорим.
Олесь перешел в другую комнату, где на кушетке ему было расстелено. Но он не улегся на нее, боясь перепачкать простынь еще не совсем впитавшейся сметаной, а лишь присел на краешек.
Виктор Сильвестрович появился спустя четверть часа. Он мгновенно оценил обстановку, чертыхнулся, вышел из комнаты и вернулся со старой простыней. Ловким движением он обернул ее вокруг торса гостя и порекомендовал лечь.
Олесь растянулся на кушетке, а хозяин сел рядом на табурет. И только тут Олесь заметил в его руках папку.
– Вот ты, как мне сказал твой батька, борешься с диверсантами.
«Твою дивизию, – подумал Олесь, – вот это влип. А что, если этот словоохотливый дед расскажет соседям о том, что к нему в гости…»
– Не переживай, – словно услышал его дед, – я об этом узнал не вчера, а год назад.
«Слава Богу, – подумал Олесь, – не придется шифроваться».
– Так вот… – произнес старик.
– Виктор Сильвестрович, – прервал его Олесь, – но здесь я на отдыхе, приехал позагорать, покидать удочку…
– Так ты рыбак?
– Да.
– А где она, твоя удочка?
– Непременно куплю.
– Но так не бывает, чтобы рыбак приехал на рыбалку и не привез с собой хотя бы пару своих удочек…
– Виктор Сильвестрович, ну, забыл я дома удочки…
– Хорошо, забыл, а на какую рыбу ты собираешься рыбачить?
– На днестровскую.
– То есть на пресноводную?
– Да?
– А ты уже ловил пресноводных?
– Да.
– А на что они клюют?
Олесь наморщил лоб, словно пытался вспомнить, но ничего из этого не получилось.