Богдадский Вор
Шрифт:
– Не надо, не буди!– Оболенский перехватил руку замахнувшегося Ходжи. Грузим его так, меньше брыкаться будет. Я за руки, ты за нога, взя-а-ли... О, какой же ты тяжёлый, худосочный производитель кустарных тапок с загнутыми носами! Рабинович?! Ты хоть не зли, нашёл время для шуток...
Видимо, ослик всё-таки осознал значимость возложенной на него задачи и перестал брыкаться. Но в детских глазах лопоухого животного затаились огоньки невысказанной обиды, ибо возить на себе пьяниц он явно почитал недостойным! На этот раз Рабинович смолчал и подчинился... Льву не очень понравилась такая подозрительная покорность, но рассуждать было некогда. Перебросив блаженствующего Ахмеда
* * *
Настоятель храма просто обязан заниматься боксом!
Золотое правило шаолиньских монахов.
Уйти с базара незамеченными они не могли, стражники Шехмета знали своё дело, и все уголочки-проулочки были перекрыты основательными пикетами. Поодиночке нашим героям наверняка бы удалось удрать, но бросить в лавчонке пьяного Ахмеда - означало навлечь на башмачника справедливые подозрения. Не говоря уж о том, что пьянство - большой грех в исламе, несчастный в таком состоянии разом бы выболтал всё. Поэтому авантюристы пошли ва-банк, внаглую двинувшись через весь базар навстречу ожидающим их стражам порядка. Торговцы и покупатели, местные и приезжие, нищие и дервиши, женщины в чадрах и босоногие мальчишки - все возмущённо галдели, толкались, путались друг у друга под ногами, но революций не устраивали, видимо, народу подобные "базарные чистки" были не в новинку.
– Лев!
– Во имя Аллаха...– царственно продолжал Оболенский, почему-то мелко крестя каждого, кто кланялся ему как лицу духовному.
– Лев! Чтоб тебе опупеть раньше времени... Ты хочешь нас погубить?!
– Конкретизируйте ваши инсинуации.
– Какого шайтана ты делаешь?!
– Я их благословляю.
– Крестным знамением?!– на полушёпоте взвыл Ходжа, он шёл чуть сзади, обливаясь потом, и придерживал пьяного Ахмеда, так и норовившего сползти с ослика.– Тут же всё вокруг правоверные мусульмане! Один ты... Слушай, а ты, часом, не тайный христианин?!
– Пресвятая богородица, конечно же нет!– искренне возмутился Оболенский, но в душе засомневался. Уж слишком естественным было для него упоминание православных святых и ощущение нехватки серебряного крестика на шее. Но спорить с самим собой в такое отчаянное время казалось непростительной глупостью, а потому первого же вставшего у них на пути стражника Лев уже не перекрестил, а... по-отечески обнял, троекратно расцеловав в обе щеки! Шестеро боевых товарищей обласканного героя буквально остолбенели на месте... Ну, и в результате Оболенский, естественно, прошёл через караул беспрепятственно. Никому и в голову не взбрело даже задать хоть один невежливый вопрос такому любвеобильному муфтию, не говоря уж о попытке задержать... А вот Ходжу Насреддина, разумеется, остановили...
– Из чьего ты десятка, собрат наш?
– Ха, да разве не видно по моей осанке и горделивому виду?!– храбро ответствовал домулло, бледнея от страха.– Наш десятник человек мужественный и суровый, с сердцем снежного барса и норовом сибирского тура, он не любит, чтобы его имя трепали попусту...
– Тьфу, шайтан! Если ты из людей этого
– Кого это ты тащишь?
– Поймал нарушителя заповедей Аллаха - этот наглец не только посмел пить вино, недозволительное истинным мусульманам, но ещё и упился им до визга презренной свиньи!
– Уй, нехороший сын шакала...– однообразно ругнулись стражники, но допрос не прекратили.– Брось его в арык, нам поручили более важное дело. Разве твой начальник тебе не сказал?
– А... м... ну вы же знаете нашего Махмуда!
– Да уж, знаем... Вся городская стража поднята по приказу грозного Шехмета, да продлит Аллах его годы! В Багдаде появился странный чужеземец, оскверняющий самим своим дыханием благословенный воздух наших улиц. Этот злодей ограбил целый бухарский караван, украл стада ослов у двух братьев, жестоко обманул и избил самого юного стража и в довершение всех преступлений... попытался отравить самого господина Шехмета!
– Ва-а-а-х...-невольно вырвалось у обалдевшего Ходжи.– Так этот гад упёр столько добра и даже не поделился с товарищем?!
– Не болтай лишнего! О том, как, чем и с кем делится Далила-хитрица или Али Каирская ртуть, запрещено даже думать! Что-то плохо вас учит этот тупоголовый Махмуд...
– О благороднорождённые друзья, - отдышавшись и хоть как-то уняв безумно бьющееся сердце, заговорил Ходжа.– Я сейчас же последую вашему совету, сброшу недостойного в арык, отведу его осла в наши казармы и усердно примусь за розыски чужеземца. Молю об одном - скажите, где мой десяток?
– Да вон же, разуй глаза!– сочувственно посоветовал кто-то.
Насреддин повернул голову, глянул, изменился в лице и, не вдаваясь в объяснения, размашистым шагом рванул с базара. Стражники Шехмета чуть удивлённо воззрились ему вослед, пока шестеро других стражей с полуголым человеком не подбежали к ним, возмущённо вопя:
– Зачем вы отпустили злодея?! Это же коварный обманщик Насреддин, фальшивый мулла и бесстыжий плут! Он украл всю одежду бедного Фарида...
Теперь уже все тринадцать городских стражников, таким вот несчастливым числом, развернулись в погоню. И надо признать, догнали бы фальшивого "собрата" достаточно быстро (тот не мог бежать, вынужденно придерживая постоянно сползающего башмачника), но на пути преследователей непоколебимой скалой встал высоченный муфтий в белых одеждах:
– Во имя Аллаха, остановитесь, еретики! Ещё шаг - и я тут же всех от церкви понаотлучаю на фиг!
Стражники невольно замерли, сражённые мощью львиного голоса и опасным русским весельем., заигравшим в голубых глазах представителя мусульманского духовенства. Оболенский, как вы помните, беспрепятственно прошедший мимо оцепления, повернул назад, как только увидел, что его друзьям грозит опасность. Прикрывая широкой спиной отход Ходжи, Ахмеда и Рабиновича, он воздел руки к небесам и постарался возвысить голос так, чтоб его услышало полбазара:
– Именем Господа нашего, принявшего смерть на кресте, и пророка его Мухаммеда, прокляну каждого, кто только вякнет слово против! Это до чего же вы тут дошли без духовного пастыря?! Своим же правоверным морду бьёте... Можно подумать, у вас на роль боксёрской груши других вероисповеданий мало? А преподобные Муны, Шри-Чинмои бритоголовые, гуру Нахабы, Ваджры всякие, я уж молчу о Роне Хаббарде... Вот где разгуляться чешущемуся кулаку истинного мусульманина! Покайтесь, дети мои... Покайтесь в грехах своих публично! Или я за себя не отвечаю...