Боги Бесконечных Земель

Он лежал на плоской крыше приземистого каменного строения, глядел через изрядно потрепанный монокуляр на ночную равнину. Ее заливал свет двух лун — большой серебристой и маленькой, ржаво-красной.

Все было тихо и мирно.

Пока.

— Кажется, никого? — заговорил Базиль. Он понизил громкость голоса до минимума.

Дан Кременев отреагировал не сразу — продолжал тщательно изучать окрестности через оптику.

— Знать бы, — пробурчал он, — как от этой

Равнина — абсолютно ровная, каменисто-песчаная, однообразная, с полосками мелких дюн. Тянулась она до горизонта, без холмов и возвышенностей. Дующий весь день знойный ветер с наступлением ночи угомонился, жар спал, но воздух оставался теплым, почти горячим, пропахшим сухим песком и пылью.

Позади Дана — засыпанные песком руины редких строений. Дом, на крыше которого сейчас возлежал Дан, единственное относительно целое здание на многие километры в округе.

Благодаря двум лунам видно было далеко. В серебристо-красном свечении пустыня казалась залитой кровью пополам с расплавленным серебром.

Вроде все спокойно. Но Дан прекрасно осознавал: спокойствие это ложное, ночные монстры явятся словно ниоткуда. Свалятся как снег на голову, вылезут из-под земли. Так было несколько ночей назад, когда Дан чуть не погиб. Спасло его только то, что он успел каким-то чудом добраться до подвала и забаррикадироваться там.

Сейчас в подвале уже не закроешься, твари разломали дверь перед тем, как уйти с рассветом, а починить ее невозможно: нечем и не из чего.

— Думаю, сегодня чудовища не придут! — заявил Базиль чуть громче. — И ты, Данис, сможешь наконец поспать…

— Я выспался днем, — пробурчал Дан.

Идиотский оптимизм Базиля временами нешуточно подбешивал. Но без спутника, в полном одиночестве, Дан давно рехнулся бы в этом не самом приятном месте. Если Базиль надоест окончательно, Дан его попросту выключит, а пока пусть развлекает…

Скорее всего, Дан все равно умрет, но не сейчас и не один. И не потому, что повесил руки.

— И думать тебе особо нечем, — добавил Дан. Оторвавшись наконец от монокуляра, он вперился мрачным взглядом в Базиля.

— У меня довольно высокий интеллект и процессор самого последнего поколения! — возмутился робот-нянька. Выглядел он как большой кот, гладкий и дымчато-серый. С короткими суставчатыми лапками, круглой башкой, огромными круглыми глазами изумрудного цвета и треугольными ушами, которые двигались на гибких шарнирах. На спине темнела панель солнечной батареи.

— Интеллект, тоже мне! Лишь бы болтать…

— Увы, других функций у меня не предусмотрено. Я должен морально поддерживать пожилых людей и людей с разными… проблемами. И еще у меня есть лапки, которыми можно немного ходить…

Он повел мордочкой в сторону ног Дана и вроде бы смутился.

— О, прости, Данис, я не хотел…

— Заглохни. И не называй меня Данис, так меня называл только…

Дан смешался и не договорил. Шевельнулся, чуть сменив позу, и спина мгновенно отозвалась острой болью. Болевые импульсы пробежали электричеством по нервным узлам — такое и деду Григору при его радикулите не снилось.

Дан сцепил челюсти, чтобы не застонать. Бросило в пот. Он застыл, напряженный от пят до макушки, и боль медленно и неохотно отступила.

Если совсем не шевелиться, боли нет, да и то зависит от позы. Но совсем не шевелиться не получается — особенно когда пытаешься выжить в одиночку в страшном мире, полном чудовищ.

Ходить по-человечески Дан не может совсем, только ползать по-змеиному. Ноги не держат — вот дополнительная проблема помимо ужасной боли.

Базиль участливо спросил:

— Тебе больно?

— Нет, — почему-то соврал Дан. — Просто задумался.

— О чем?

Дан подумал, вытер испарину со лба.

— Что я такого натворил, что мне досталось такое веселье… Карма какая-то…

— Веришь в карму?

— Я верю в то, что все в мире происходит не просто так.

Все так же лежа на животе, он сунул монокуляр в карман. Поправил широкополую водонепроницаемую шляпу — он носил ее в основном днем, когда жарило солнце, хотя этот головной убор предназначался совсем для другого климата. Забыл снять с наступлением сумерек, привык к ней…

Взял свернутую велосипедную цепь, что лежала возле правого локтя. Сосредоточился и точным движением развернул во всю длину, стараясь при этом не сотрясать собственный позвоночник.

Цепь вытянулась в прямую линию. На секунду Дану почудилось, что она вырывается из его руки, будто некто невидимый тянет ее за другой конец, оттого она и вытянулась и сгибаться не собирается, вопреки законам физики.

Но рядом никого невидимого не было, кто тянул бы за цепь. Это сам Дан так научился. И не вполне понимал, как это у него выходит. Знал лишь, что сила, которая сейчас наполняет его руку и зажатую в ней цепь, похожа на ту, которая не позволяет вылиться воде из ведра, если его раскрутить как надо. Центробежная сила, вот.

Если цепь раскрутить, она бы тоже вытянулась и рвалась из сжатых пальцев. Но Дан каким-то образом научился вызывать эту силу, ничего не раскручивая.

Он опустил цепь на пыльную каменную поверхность крыши. Конец цепи завернулся в крюк и зацепил две доски, которые Дан приспособил под костыли из разломанной двери погреба. Они лежали далековато, рукой не достать. Пока Дан озирал окрестности, потихоньку отполз от них, а теперь тянуться к ним нет никакого желания.

С помощью цепи, наполненной упругой силой, он подтянул доски и разжал пальцы. Цепь моментально свалилась на камень, потеряв всю энергию и став обычной велосипедной цепью.