Боги войны

Орехов Василий

— Все живы? — спросил он.

— Да, командир, — ответил Курсилов.

— Живы, — подтвердил Чевтаев.

— Вроде бы, — пробормотал Леонов.

— Ну тогда еще повоюем.

Немцы достаточно самонадеянно запустили свой B-2 впритирку с горящим собратом — уж очень им хотелось догнать и добить вертлявый русский танк! — и вдруг случилось именно то, чего несколько минут назад опасался Обухов. Правда, сержант думал, в горящем танке сдетонирует боезапас, а вместо него рванули бензобаки!

Эффект был,

как от гаубичного снаряда.

Взрывная волна обрушилась на прущий по обочине немецкий танк, ворвалась в воздухозаборники его двигателя и… заглушила его!

«Немец» внезапно остановился. К счастью для экипажа «желтой вороны», башня второго горящего B-2 мешала орудию его еще живого собрата навестись на обездвиженный «Стюарт».

В то же время Обухов со своего места видел краешек кормового горба с горючей жидкостью для огнемета — самое уязвимое место наглого супостата!

Он мгновенно навел пушку на горб и выстрелил.

Удар! Искры! Облачко пыли! Но — слишком невыгодный угол встречи, снаряд не смог пробить даже тридцать миллиметров брони!

Делать, однако, было нечего. Обухов терпеливо перезарядил пушку и выстрелил в ту же точку. И снова нет пробития!

— Ну же, командир, — умоляюще простонал Леонов. — Дава-ай!.. Бей снова! Металл устанет! Мы его расковыряем! Чай не впервой… Расковыряем!

И точно.

Выхлопные патрубки B-2 выплюнули два чадных шлейфа — это водитель все же сумел совладать с заглохшим мотором.

Но прежде чем махина стронулась с места, третий снаряд «Стюарта», ударивший в каких-то миллиметрах от двух предшествующих, проломил-таки броневую защиту бака с огнесмесью!

Если на первом B-2 бак взорвался, да так эффектно, что хоть для хроники снимай, то на этом лишь лениво загорелся — медленным оранжевым пламенем школьной химлаборатории.

Однако пожар в корме не помешал вражине протянуть чуток вперед и влепить в башню «Стюарта» бронебойный!

Немецкий снаряд пробил маску пушки, обдал Леонова и Обухова дыханием смерти и, выломав из башни кусок брони размером с пачку папирос, вместе с трофеем улетел в неведомые дали.

По счастью, оба танкиста не получили даже царапин! Однако было ясно, что следующее попадание станет роковым.

— Экипаж, покинуть машину! — крикнул Обухов.

Выхватив из укладки пистолет-пулемет «Томпсон» (ими была укомплектована сгоревшая машина номер 13, поставленная напрямую из Америки), командир успешно вывалился на горячую решетку моторно-трансмиссионного отделения — за истекшие сутки этот выход стал его коронным трюком. Остальные члены экипажа тоже благополучно добрались до земли и спрятались за корпусом танка.

И очень вовремя — потому что на немецком B-2 затакал башенный пулемет «Шательро». Разумеется, он выцеливал недобитых большевистских танкистов!

Теперь вопрос стоял так: успеет ли немецкий гигант доползти до их брошенного «Стюарта», прежде чем пожар в баке с огнесмесью его добьет? Или же все-таки рванет прямо сейчас, в ближайшие секунды?

Обухов рывком выглянул из-за левого ведущего колеса «тридцать первого» и сразу же схоронился.

То, что он успел заметить, вселяло пессимизм: из башни выбрался тощий немецкий танкист с огнетушителем и теперь, балансируя на броневой спине танка, пробирался назад, к горящему баку.

Этак он его еще и потушит, сукин сын…

Ну уж нет! Не бывать этому!

Поставив «Томпсон» на боевой взвод, Обухов опрометью бросился вперед, под защиту развороченного недавним внутренним взрывом B-2.

Немец с огнетушителем его, конечно, заметил.

Но пока он, неловко удерживая огнетушитель одной рукой, тащил из кобуры пистолет, Обухов успел побить все рекорды на стометровке и, вскинув «Томпсон», дал по врагу длинную очередь.

Немец упал. Обиженно стукнул о броню беспризорный огнетушитель.

Обухов приметил, что незадачливый пожарник допустил серьезную оплошность: оставил открытым люк в кормовом бронелисте башни.

У сержанта в придачу к «Томпсону» имелись две гранаты. Что ж, отлично! У вас товар — у нас купец!

Сержант швырнул гранаты, одну за другой, целясь в открытый люк.

Первая граната, как ему показалось, даже куда-то там попала! Но вторая — точно нет. Отскочив, она покатилась по броне горящего B-2.

Вот же дрянь! Сержант упал, закрыв голову руками.

Что и как взорвалось в немецком танке, он не понял. Однако — взорвалось!

Двух ошалевших немецких танкистов прикончили Курсилов с Чевтаевым — молодцы, не зевали.

Обухов пытался внести предложение из разряда «Не взять ли языка?», но мысль свою из-за полученной легкой контузии связно донести до товарищей не смог.

Это был самый результативный танковый бой, проведенный сержантом Обуховым в его жизни. И, к слову, самый результативный из виденных им!

Все, кто умеют считать патроны в «Маузере» красного командира, глядя в кинотеатре фильм про борьбу с басмачами, легко сосчитали бы: «Стюарт» Обухова уничтожил три немецко-фашистских танка вместе с экипажами!

Обухов считать умел и его очень беспокоил вопрос: а где же оставшиеся четыре танка из числа тех, что они видели?

Ведь каждую секунду в поле зрения мог появиться R-35! И хотя пушечка его не внушала почтения, ее в паре с пулеметом «Шательро» вполне хватило бы, чтобы перебить наших героических танкистов, как куропаток.

— А пожара-то нет, — голосом без выражения сказал Курсилов, кивнув на их родной «тридцать первый».

— Тут вопрос, работает ли у нас пушка, — вздохнул Леонов.