Богомол
Шрифт:
— Я понял вас, — ответил сержант, пряча пистолет.
— А воздух там не такой и хороший, — сказал Рахимов. — Мне приходилось бывать на среднегорье. Это около трех тысяч километров над уровнем моря. Здесь, скорее всего, пониже будет — полтора, а может быть два километра. Разреженный воздух. Адаптация наших организмов наступит через несколько недель, а может и раньше. Поначалу будет тяжело дышать. Придётся привыкать.
— Разве? — удивился Матвеев. — Я этого не знал.
Утром, на рассвете, пятеро человек вышло из деревни в направлении гор. К вечеру они добрались до небольшого горного ручейка, который был расположен вдоль еле заметной тропинки. Китаец то и дело останавливался, что бы разглядеть старую изрядно помятую и пожелтевшую карту. Вместе с сумерками начали виднеться темные силуэты башен монастыря, а затем и мрачные его стены.
Матвеев попрощался с сержантом, сказав ему что-то наедине, и догнал остальных. Сержант молча стоял не шелохнувшись, глядя на тёмный монолитный силуэт монастыря, рисуя в своём воображении причудливые картины зловещих убийств, ужасающих кровавых ритуальных традиций, с которыми может столкнуться его напарник в холодном и мрачном монастыре.
— Вам надо переодеться, — сказал Чен.
— Вы правы, — ответил Матвеев.
Археолог и капитан достали монашескую одежду, и одели её поверх своей.
— Чен, а можно поинтересоваться, — спросил Рахимов. — Почему ваш помощник все время молчит?
— Он почти не говорит на английском, — ответил Чен. — Он владеет только китайским языком.
— Теперь понятно, — ответил студент.
Вчетвером они двинулись дальше. Сержант остался у ручья. Он провожал их взглядом, а через десять минут его уже не было видно.
Монастырь был расположен на небольшом плоскогорье, в окружении густого тяжело проходимого леса. Лесные великаны окружали стены монастыря подобно молчаливым стражникам, хранящим вековую тайну. Сам же монастырь напоминал неприступную крепость в окружении полчищ тёмных, лохматых и грозных великанов, заполонивших эти величественные и неприступные горы. Не часто здесь можно встретить одиноких путников, смельчаков, случайно забравшихся в джунгли непроходимого леса. Эти места были спокон веков местом паломничества монахов аскетов, желающих обрести покой под сводами вековых деревьев, высоко в горах, вдали от цивилизации, в местах нетронутой природы, где лес всё ещё находится в девственном первозданном виде, каким он был десятки сотен лет тому назад. Казалось, ничто не нарушит этот многовековой устой, катализатором которого без сомнения являлся мрачный древний монастырь, раскинувший свои зловещие объятия в этом забытом и сумрачном месте. Скопление тёмных туч придавало этому уединённому ландшафту серость и угрюмые тона тёмных фигур, отбрасывающих при лунном свете, причудливые тени. Луна изредка выглядывала из-за грузных, нависающих своими лохмотьями тюремщиков, медленно и лениво плывущих над тёмными призраками неподвижных готических построек зловещего монастыря, окружённого таинственной пеленой мрака.
За восточными стенами монастыря разливалось небольшое тихое озеро, в которое незаметно вливались воды ручья. Путники ещё некоторое время медленно, словно таинственные странники шли вдоль этого ручья, пока не добрались до огромных и массивных монастырских ворот. На юго-западе, перед воротами монастыря, была расположена небольшая поляна. Это было единственным местом свободным от дикого леса. Вся территория монастыря была окружена трехметровыми каменными стенами, у основания покрытыми мхом и заросшими мелкими кустарниками. У ворот путников встретил монах. Он расспросил их о том, кто они, что несут с собой. После этого он впустил путников в монастырь. Пройдя под сводами кирпичной арки, они оказались на просторной монастырской площади, окруженной двухэтажными зданиями, готической постройки. На площади, недалеко от ворот, находилось небольшое здание, похожее на церковь. Его медный купол отсвечивал серебристыми огоньками вошедшей на небосвод луны. Последние алые полоски заката растворялись в наступающем мраке ночи, поглощающей монастырь со всех сторон. За площадью и окружающих ее зданий находились дополнительные строения, которые были расположены вдоль монастырских стен и добавляли узкие улочки в этот древний архитектурный ансамбль. По углам стен над монастырем нависали грозные стражи в виде высоких каменных башен; они словно немые стражники с высоко поднятыми головами зорко охраняли многовековой покой обитателей монастыря. Все строения были построены в готическом стиле. Об этом поведал капитану Рахимов.
Некоторое время путники простояли на площади в ожидании распоряжений хозяев монастыря. Затем, к ним подошел монах, который предложил разместиться в восточной части монастыря, в одном из строений за площадью. Путникам предложили две небольшие, но уютные комнаты с окнами, выходящими на восток, и с видом на озеро. Капитан и археолог расположились в комнате на втором этаже, а даосы — в комнате по соседству. Комнаты были скромно обставлены: небольшой стол, пара стульев и железных кроватей с белоснежными стенами. Крошечное оконце выходило на восточную сторону, откуда доносились голоса и завывание каких-то лесных и озёрных животных.
Когда Матвеев начал разбирать сумки, неожиданно в дверь кто-то постучал. Медленно раскрылась дверь, в проёме стоял монах, державший в руках какой-то лист бумаги.
— Это расписание монастыря, — произнес тихим голосом монах. — Наш настоятель просил вас ознакомится с ним, вы так же можете свободно передвигаться по монастырю, за исключением тех строений, которые на карте окрашены в красный цвет. После одиннадцати часов вечера все хождения по монастырю прекращаются.
Монах поклонился и удалился. В расписании было отмечено время подъема монахов, время трапез, молитв, которые проходили в соборе, расположенном в одном из зданий входящих в периметр монастырское площади. На бумаге были указаны различные работы монахов по уборке и ведению хозяйства на ферме, а так же нарисован план строений, где красным цветом обведены и окрашены здания и территория, на которой приезжим не разрешено находится без специального на то разрешения настоятеля монастыря. Звездочкой обозначены те мероприятия, которые надлежало выполнять всем, включая гостям монастыря. К ним относились молитвенные мессы и трапезы.
Матвеев стоял у окна, выходившего прямо на озеро. Он разглядывал причуды лесного пейзажа окаймляющего озеро. Рахимов склонился под маслянистой лампой, и желтом мерцающем свете, разглядывал карту монастыря, которую только что любезно им принёс молодой монах. Лёгкий ветерок с озера забежал в комнату и принёс ночную прохладу.
— Интересно, — сказал Рахимов, — а, где же они хоронят умерших монахов? Где монастырское кладбище? На карте оно не обозначено.
— Это вопрос предстоит выяснить, — ответил Матвеев. — Как вам Рахимов монастырь, и это вот расписание? Некоторые пункты нам надлежит выполнять. Таково требование настоятеля. Надо бы нам с ним повидаться. Каково вам быть монахом?
— Немного ряса узковата. А так, сносно. Красивое место, воздух здесь замечательный. А, какой вид. Как любезно с их стороны дать нам именно эту комнату, с выходом на озеро.
— Вы так полагаете? А я, признаюсь, хотел бы комнату с видом на монастырь или хотя бы на площадь. Мы бы тогда могли наблюдать за передвижениями монахов.
— И всё же мне нравится здесь, несмотря на мрачность обстановки. Самые лучшие впечатления — это первые. Что касается расписания, то нам придётся посещать молитвы и вместе с остальными грешниками молить господа, что бы он простил нам наши грехи, и нашу вольную жизнь вне монастыря, — сказал саркастически Рахимов.
— Что делать, надо будет и помолимся.
Вечером, Рахимов и Матвеев после скромного монашеского ужина, согласно расписанию, зашли в собор, настало время для молитв. Собор находился, как раз напротив дома, где они расположились.
— Монахов всего около пятидесяти, максимум шестьдесят, — тихо шепнул Рахимов на ухо Матвееву, когда они вошли в собор.
— Что нам делать? — спросил Матвеев. — Я молиться не умею.
— Просто повторяйте движения за всеми. Это, как во время фитнеса, повторяй за инструктором. При этом не забывайте, что-то бубнить себе под нос, но только так, что бы вашу «молитву» не услышали монахи.
После десяти минут молитв и поклонов, монахи начали расходиться, некоторые стояли у икон в полусогнутом положении. К Матвееву и Рахимову подошел пожилой монах, им оказался настоятель монастыря. Его звали Сорников. Он весьма учтиво поздоровался и поинтересовался, всё ли им нравится, имеются ли предложения или просьбы. Дабы не выявить подозрений, Матвеев был не многословен и представился настоятелю, как паломник из дальнего небольшого монастыря, как его научил Рахимов.
— Надолго ли вы к нам приехали? — спросил настоятель.