Богословие иудеохристианства. Главы из книги
Шрифт:
[lii] O. Cullmann, Les sacraments dans l’Evangille joahnnique, Paris, 1951, p.37.
[liii] Harald Riesenfeld, La signification sacramentaire du bapteme johannique, в Dieu vivant, I3(1949), стр.29-37.
[liv] A. Benoit, Le bapteme au Second Siecle,стр.228.
[lv] The Odes and Psalms of Solomon, Cambridge, 1909, стр.123; Od.,XXII,5, где говорится о том, кто "победит семиглавого дракона", т.е. стих, по всей видимости, имеет отношение к крещению Христа (C.-M. Edsman,Le bapteme de feu, Upsal, 1940, стр.47; J.Н. Bernard, The Odes of Solomon, Londres,1912,стр.32-39).
[lvi] Ignace d`Antioche, Lettres,
[lvii] Le bapteme chretien au Second Siecle,стр.69.
[lviii] C.-M. Edsman, op.cit.,стр.182-190.
[lix] Bapteme de feu et d`eau, в ETL, 13 (1936), стр.653.
[lx]Епифаний, Панарион 30,13.
[lxi] W.Bauer, Das Leben Jesu, стр.134-136.
[lxii]А.Орбe считает, что Климент Александрийский знаком с этой традицией.Teologia bautismal de Clemente Alexandrino, в Gregorianum,36(1955), стр.434-439.
Глава IХ. Misterium crucis
Иудео-христианское богословие — это богословие победы, theologia gloriae. Оно выделяет победу Христа и его космическую преобразующую деятельность. Это особенно заметно по той роли, которая в нем отводится кресту. Место креста в раннем христианстве следует рассматривать с двух сторон. Во-первых, Христос был распят, и крест, таким образом, является историческим доказательством Его земной жизни. Между тем мы видели, что крест двух видов - " + " или " X " с самого начала был отличительным знакомхристиан. Его использование в качестве орудия казни предшествовало христианству, но в связи с распятием Христа он приобрел решающее значение. (печать) в виде креста как signatio (знак) христианина составляет часть первоначальных обрядов посвящения.
Но нас интересует употребление креста как богословское понятие. Здесь мы опять сталкиваемся с схемой мифа, с символическим представлением. Мы говорили о том, что эта мифическая структура характерна для иудео-христианства. Крест рассматривается не как инструмент казни, не как культовый знак, но как богословское понятие. В этом смысле, как богословское понятие, он является в разных аспектах: как сила Христа в Его Воскресении, как знак всеобщего искупления, как объект эсхатологических ожиданий. Мы попытаемся выделить эти аспекты, используя иудео-христианские тексты, а такжегностические трактаты, которые взяли эту тему, чтобы разработать её уже в собственной перспективе.
КРЕСТ СЛАВЫ
Первое произведение, в котором крест рассматривается в богословском значении, это Евангелие Петра. В момент Воскресения стражники "увидели, как три человека выходили из гроба: двое несли третьего, и за ними следовал крест. Головы первых двух достигали небес, но тот, которого они вели превосходил небеса. И они услышали голос с неба, он говорил: "Ты проповедовал спящим?" И слышали как крест ответил: "Да". Мы уже встречали этот текст в связи с воскресением и сошествием в ад. Речь идет о вознесении и диалоге во время этого вознесения. Голос с неба, несомненно, принадлежит Отцу. Крест сошел в ад со Христом. С ним он оттуда вышел. И именно он отвечает на вопрос Отца.
В этом тексте мы находим уже ряд деталей. Во-первых, крест принимает участие в славе Христа. Он выходит с ним из гроба. Несомненно, мы имеем дело не просто с орудием казни, на котором был повешен
Аналогичные, но еще более древние сведения мы имеем в Послании Варнавы, где, возможно, процитирован отрывок из иудео-христианского мидраша на Иеремию: "Когда будет утешение твари? И Господь говорит: Когда дерево уснет и воскреснет" (XII,I). Такая же цитата имеется в Testimonia adversus Judaeos Григория Нисского, который приписывает ее Иеремии (P.O., XLVI,213 D). Реш (Agrapha, p.320) проводит параллель с Евангелием Петра: крест покоился во гробе и воскрес. Возможно, этот древний мидраш был первоисточником для Евангелия Петра, тем более что последнее зависит от другого фрагмента того же самого мидраша о сошествии в ад.
Мы встречаем и другие сведения в Евангелии Петра. Первое — это вознесение креста вместе со Христом. Оно встречается в иудео-христианскихОракулах Сивиллы. Песнь VI оканчивается гимном кресту, что нередко встречается в иудео-христианской литературе: "О, блаженное древо, на котором повешен был Бог, земля не сохранит тебя, но ты узришь жилище небесное, когда ты будешь сверкать, Боже, твое охватывающее око" (VI,26-28; GCS132). Эта тема сохранилась в литургической и гомилетической традиции. Она встречается в Актах Пиония (13) и у Псевдо-Златоуста (De cruce et latrone, II,4).
Тема сияющего и живого креста была заимствована гностиками. Она встречается, главным образом, в апокрифических Деяниях. Многие из них содержат гимны кресту, где этот аспект выделяется в особенности. Так в Деяниях Иоанна: "Христос показал мне крест из света. И я увидел самого Господа на кресте, - не видимого, но лишь голос. И это не тот голос, который мы знаем, а сладкий, нежный и действительно божественный, говорил мне: этот крест света Я иногда называю моим Словом, иногда разумом, иногда Иисусом, иногда Христом, иногда дверью, или путем, или хлебом, или семенем, или воскресением, или Отцом, или Сыном, или Духом, или жизнью, или истиною, или верою, или благодатью" (98; Bonnet p.199-200).
Ясно теперь, что речь идет не просто об орудии казни из дерева. Это знак таинственной реальности, которая есть Сам Христос в Его скрытой природе. Поэтому ему приписывают все имена Христа из Писания. Остановимся на божественном голосе, исходящем из креста. Он описывается в Евангелии Петра. В Деяниях Иоанна такое понимание креста имеет гностический характер. Христос – это крест из света, а не Тот, кто на кресте из дерева: "Этот (сияющий) крест не тот деревянный, который ты увидишь, когда спустишься отсюда. И это не Я на кресте, Меня ты не видишь, но слышишь Мой голос. Меня приняли за того, кем Я не являюсь, нет того бытия, каким я был для толпы". Мы обнаруживаем гностическое различение Христа горнего и Иисуса дольнего и сокрытия Христа не узнанного.