Болевой прием
Шрифт:
– Ну-ка перестаньте хамить! – я самым решительным образом встала между ним и дверью.
Хмурый остановился, оглядел меня с головы до пят своими синими глазами. Насчет брата с ним уже неоднократно беседовали и люди из прохоровской спецслужбы, и другие розыскники.
– Ну и что вы хотите сказать о Павле? – спрашивает он, фиксируя каждое мое движение.
– Он, скорее всего, жив, – произнесла в ответ я. – Но сейчас идет массированная зачистка тех, кто хоть как-то мог бы посодействовать в его розыске.
– Не понял...
– Убивают их, Сергей Владимирович.
Он впервые усмехается. Но не весело,
– Я должен позвонить в одно место, – говорит Хмурый. – Уж извините, по-другому разговора не получится.
– Уж не майору ли Кирикову? – я называю фамилию одного из офицеров спецслужбы, занимающегося розыском Павла.
– Вы его знаете? – Хмурый пытается скрыть удивление. – Вы вообще кто такая?
Он уже окончательно понял, что я никакая не журналистка. Что будет дальше? Хмурый позвонит Кирикову, тот подтвердит, что есть у них в найме такая блондинисто-рыжеватая девица... А если Кириков, он же Пограничник, и есть сообщник тех, кто похитил Павла?
– Давайте пять минут подумаем, – произношу я первое, что приходит в голову. – Посидим и пять минут подумаем.
Как ни странно, но Хмурый молча возвращается к столу. Обычно подобные субъекты терпеть не могут, когда ими командуют, тем более женщины... Сейчас мне остается надеяться или на то, что я сама что-нибудь за пять минут придумаю, либо что-нибудь путное придумает Хмурый (о, как мало на это надежд!), либо произойдет что-то экстраординарное и дальнейший ход событий изменится сам собой...
Не прошло и пяти минут, как начал свое развитие третий вариант.
– По поводу исчезновения моего брата Павла меня позавчера допрашивал некий майор Кириков, оставивший свой телефон, – казарменно официальным голосом прервал паузу Хмурый. – Если вы его знаете, то он должен знать вас.
Подполковник вздохнул, выдержал некоторую паузу, затем продолжил:
– Мне придется немедленно с ним связаться. Как ваши имя-отчество-фамилия?
– Евгения, – коротко отвечаю я. – Кирикову этого будет достаточно, звоните!
Пусть, пусть свяжется с Кириковым-Пограничником. Если Кириков – «крот» (так во всех спецслужбах мира называют тех, кто работает на вражескую сторону), то это выяснится очень скоро. Пограничник прикажет задержать меня любыми доступными способами, потом пришлет своих людей, потом... Что потом, лучше даже не думать. Если же Кириков не «крот», то он, скорее всего, ничего не станет предпринимать. Взяли след, Евгения Федоровна, идите по нему. Как любимый пограничный пес Алый.
– Звоните Кирикову! – решительно махнула рукой я.
Сергей Владимирович потянулся уже к телефону, как раздался звонок по внутренней связи.
– Очень интересно, – привычно, без всякого выражения выслушал сообщение подполковник. – Подожди минуту, – сказал он собеседнику и, повесив трубку, испытующим синим взглядом уставился на меня.
– На КПП сейчас стоит еще одна журналистка, которая жаждет со мной побеседовать, – сообщил Хмурый, кивнув на аппарат внутренней связи. – Что скажете, Евгения?
Вот и вторая журналистка! Та, что была утром, по словам дежурного прапорщика. С чего это вдруг подполковника с подобающим его натуре позывным так сегодня атакует пресса?
– Знаете что? Пусть ваш прапорщик скажет, что вы заняты, но если она
Хмурый заметно колеблется, но выглядит уже не так, как характеризует его позывной. В синих глазах появился огонь, некий боевой азарт.
– Я ведь вам сразу сказала – ближний круг Павла Шорникова зачищают, – продолжила я.
Легче всего сейчас связаться с местным отделом ФСБ или даже МВД. Они, по мере способностей, разберутся со второй журналисткой... Скорее всего, попросту спугнут.
– Хорошо, Евгения, – кивает головой Хмурый и связывается с прапорщиком.
Я же мысленно прикидываю, за сколько времени доберусь до своего джипа, возьму оставленное там оружие (на территорию части тащить его не рискнула), сориентируюсь в сложившейся обстановке. Сквер я себе представляла хорошо, предварительно прошлась по нему, прежде чем взойти на ступеньки КПП.
– Она сказала, что будет ждать меня на второй скамейке от ворот воинской части, – сообщил подполковник.
– Оружие возьмите, – произнесла я.
Подполковник усмехается, затем достает из ящика стола ключи, отпирает несгораемый сейф.
Дойдя до своего джипа, я отметила, что на меня никто не обратил внимания. Неприметного вида девушка в косынке-бандане и в самом деле отдыхала на второй скамейке от ворот с десантной символикой. Я прячу под одежду полубесшумный специальный пистолет, напоминающий зажигалку. В нем всего четыре патрона, но он легок и незаметен. В рот вставляю ненавистную, но необходимую для моей дальнейшей роли сигарету. Далее останавливаюсь в конце сквера, оглядываюсь. Затем смотрю вперед – ворота и КПП глядят прямо на меня. Сейчас оттуда появится Сергей Шорников. Делаю пару шагов вперед, затягиваюсь отвратительным ментолом. Сзади скамейки, на которой сидит девушка, высятся несколько гаражей. На крыше одного из них мелькнул силуэт, точно кто-то вылез на крышу, поднялся на получетвереньки, но тут же залег. Может, мальчишки в войну играют, тем не менее крыши гаражей – наиболее удобная огневая точка для прикрывающего стрелка. Кустики в сквере, хоть и густые, но очень низкие, деревца тоненькие, замаскироваться практически невозможно. А стрелять будет девица. В этом я не сомневаюсь. На ней глухая, не по сезону куртка, она постоянно ощупывает ее с левой стороны. «Молния» чуть расстегнута, пистолет можно выхватить одним движением...
На крыльце КПП появляется Хмурый. Сейчас он одет в гражданское, точнее, в спортивный костюм. Так себе мужичок, по виду и не скажешь, что десантник. Некоторое мгновение топчется на ступеньках, затем медленно двигается к скамейке с «журналисткой». Я тоже начинаю движение, но куда более быстрое. Подполковник медленно приближается к скамейке, останавливается в паре шагов, произносит дежурные приветственные слова. Нельзя сказать, что сейчас, с этой девицей, он более любезен, чем некоторое время назад со мной. Руки девицы покоятся на коленях, но, приблизившись, я вижу, что они заметно напряжены. Как и сама девушка, вся ее высокая, крепкого сложения фигура. Подполковник делает полшага вперед. Затем произносит что-то вроде «Я закурю, не возражаете?»