Болевой прием

Алтынов Сергей Евгеньевич

– А того, что площадка заминирована... И лифт!

Далее я кратко, но внятно объяснила моему киллеру, во что одет он и его напарник, чем они вооружены, где лежит сорванный ими замок.

– Убежать не успеете, все взорву немедленно, только кнопку нажму! Кто меня заказал?

– Ладно... – киллер отозвался быстро, видимо решив, что оба они под моим видеонаблюдением. – Нас ты, может, и взорвешь, но от других не уйдешь, уж поверь, сеструха... Какая бы ты крутая ни была.

Киллеры явно недооценили меня. Догадайся они прихватить с собой генератор помех, глушащий радиосигналы, а заодно бригаду саперов, сейчас у них было бы меньше волнений.

– Гадюка болотная твоя сеструха! Считаю до двух!

– Давай по-доброму! – поспешно залепетал киллер.

Похоже, его основательно запугали насчет

меня и, таким образом, сыграли самим себе дурную службу.

– Тебя все равно убьют, – продолжил киллер. – Не мы, так другие. А заказало тебя твое начальство!

– Какое начальство? – спросила я, желая напомнить, что я нигде не служу.

– Сама знаешь, какое! Я подробностей не знаю, в лицо никого не видел, даже не пытай... разбирайтесь сами... Беги из Москвы, а если есть возможность, из страны... Лады, сестрица?

Жить мой киллер хочет. И, самое главное, прекрасно понимает, что я уничтожу его без всяких зазрений совести. Поэтому сейчас он говорит правду.

– Стойте на площадке десять минут! Я по радиосвязи отключу мины. Уйдете раньше, может произойти самоподрыв, – сообщила я и отключила связь.

О чем еще говорить?!

Стоять будут не менее двадцати минут. За это время я уже буду далеко.

Глава 3

Вернувшись на съемную квартиру, я сумела наконец перевести дух. «Твое начальство тебя заказало... Подробностей не знаю, разбирайтесь сами... Сама знаешь, какое начальство...» Слова моего несостоявшегося киллера до сих пор стояли в ушах. Кто знал, куда я отправлюсь после получения задания?! Этого не знал даже Сократ Иванович. А вот догадываться мог! Так же, как могли об этом догадываться еще пара-другая посвященных офицеров спецслужбы... А вот где я снимаю очередную квартиру, я никому не докладываю, поэтому некоторое время могу считать себя в безопасности. На связь с генералом Прохоровым тоже не стоит торопиться, лучше для начала все хорошенько проанализировать и не включать до поры до времени собственный мобильник. Однако ничего путного в голову не шло. Одно ясно на все сто! Заказать меня мог кто угодно, но только не Сократ Иванович Прохоров. Он выдал мне полный расклад по похищению Шорникова, отправил на поиск, в путь-дорожку... А ведь вполне мог заманить на некий объект и там ликвидировать. Ведь я ему доверяла... Впрочем, доверяю и сейчас. Поэтому немедленно выйду с ним на связь! Или чуть погодить?! Меня заказал один из посвященных офицеров спецслужбы, который не хочет, чтобы я вышла на след Павла Шорникова. А я на него, по большому счету, так пока и не вышла. Сообщить об этом Прохорову, он проинформирует посвященный круг, у меня будет некоторая передышка... Нет, передышки не будет. Мой заказчик уже проинформирован, как я четко «сделала» его посланцев. Мой труп он жаждет лицезреть в самые ближайшие часы!

Что же делать?!

Не торопиться со звонком хотя бы минут двадцать...

Тут к голове и груди подкатила тяжесть. Вот оно, вернулось. Стоит только на миг расслабиться, и эта мерзость полностью овладевает мною. Я не хочу верить, что ЭТО случится сегодня и сейчас, и ОНО пока не случается. Одним рывком я поднимаюсь на ноги, бойцовая стойка, пара ударов по воздуху. Затем блокирую удары воображаемого противника. Вновь бью, на сей раз ногою в голову... Уф, немного отпустило! Нельзя, нельзя расслабляться! Пока ноги носят – вперед и с песней.

Полтора месяца назад, после очередного задания, я почувствовала заметное недомогание. Вроде ничего особенного, только слабость какая-то нехорошая, постоянная, ну, давление чуть выше нормы, и голову сдавливает точно тисками. Попросила генерала Прохорова устроить в госпиталь, проверить что к чему. Неделю там прообследовалась, а потом вдруг выписывают. Но не просто так, а с направлением в онкоцентр. И говорит мне бесцветным голосом флегматичный такой специалист, дескать, недолго вам, Евгения Федоровна, осталось ходить по земле этой грешной. Я поначалу не испугалась. Удивилась, а потом смирилась. В людей как-никак стрелять приходилось, пусть даже в очень плохих. А богу угодно, чтобы стреляли мужчины, а женщины дома сидели и детей рожали. Потому и решил прибрать меня... Через некоторое время злость и досада стали одолевать. Пошла в онкоцентр,

там предложили повторное обследование, а я взяла и отказалась. Пусть забирает меня бог, раз ему так угодно. И, самое интересное, голову и грудь меньше сдавливать стало, и слабость уже с ног не так валила. Плевать на все, буду работать дальше. С тех пор я готова была хоть к самому черту в пасть. Прохоров и его зам полковник Губанов смотрели на меня как на чокнутую, задания тем не менее давали. Понимали, что велосипедист в седле, лишь пока крутит педали... А когда я была в онкоцентре, там со мной приключилась одна история. Я с медсестрой разговорилась, и та показала мне девочку лет пяти-шести. Беленькая, на меня в детстве похожая. Или так показалось мне, девочка та на ангела была похожа, а я ангелом никогда не была. Звали девочку необычно – Злата, и смотрела она на нас с медсестрой из-за толстого непроницаемого стекла. У нее был тот же диагноз, что у меня, только стадия была уже последней. За стеклом держали из-за ослабленного иммунитета, боялись любой инфекции. В изоляторе пусто, на полу игрушки, на стенах детские картинки. И то и другое тщательно стерилизовано. Хотя чего теперь было бояться? Ко всему прочему, какие-то идиоты прямо при девочке стали обсуждать ее состояние, и Злата узнала, что жить ей осталось немного. Может, месяц, может, два. Идиоты думали, она глупенькая, не понимает. А она поняла. И перестала разговаривать.

– А можно мне с ней поговорить? – спросила я медсестру.

Та лишь пожала плечами. Дескать, теперь все можно!

– Здравствуй, Злата! – произнесла я в специальное переговорное устройство, так как стекло было слишком толстым.

Девочка молчала, но в ее карих глазах появился интерес. Тетенька без белого халата, незнакомая, а почему-то здоровается и называет по имени.

– Вот послушай... – начала я. – Знаешь, Злата, кто такие великаны?

Девочка молча кивнула. Я поднесла к стеклу свою ладонь.

– А знаешь, какая ладонь у великана? – спросила я.

Девочка Злата вновь ничего не ответила, лишь пожала плечами.

– Ладонь у великана очень большая, – ответила на собственный вопрос я. – Больше этого коридора, – кивнула я за свою спину. – Поэтому на ладони великана помещаются и пастух с коровами, – я указала на соответствующую картинку, висящую на стенах Златиного изолятора, – и мальчик с девочкой, – кивнула я на другую картинку, – и клоун с собачкой, – сделала я жест в сторону игрушек. – Вытянул великан ладонь, смотрит, любуется. И вдруг подул страшный сильный ветер. Еще немного, унесет и клоуна, и его собачку, и мальчика с девочкой, и пастуха с коровами. Сжал великан свою ладонь и...

Я сделала паузу и отметила, что девочка приоткрыла рот, а глаза слово изнутри подсветили живым блеском.

– И чуть всех не раздавил! – заключила я. – А теперь скажи мне, что сделать великану, чтобы ветер всех не сдул, но при этом их не раздавить?

– Пусть он их в карман спрячет! – произнесла Злата. Тоже в переговорное устройство.

Стоявшая рядом со мной медсестра аж присвистнула. И ободряюще хлопнула по плечу.

– Правильно! – сказала я. – Сперва великан аккуратно накроет всех второй ладонью, – я показала, как он это сделает, – а потом бережно спрячет в карман. Молодец, Злата!

Я вообще люблю сочинять всякие такие вот миниатюры, вроде сюжетов для мультфильмов. Про великана мне самой нравится. Такая идиллия на ладони, а тут то ветер, то сам невзначай всех раздавишь. Остается лишь в карман спрятать. И я тут же рассказываю Злате другую историю. Про двух мальчиков, один из которых сделал крылья и научился на них летать. А другой мальчик украл у него крылья, но взлететь на них не смог.

– Отдай, пожалуйста, мои крылья, зачем они тебе? – сказал первый мальчик второму.

А второй стал изворачиваться и врать, потому что он выбросил чужие крылья в глубокую реку. Первый мальчик сделал другие крылья, но взлететь уже не мог.

– Это потому, что его друг предал? – спросила Злата.

– Да, – кивнула я.

– И он никогда больше не взлетит?

– Я не знаю, – честно ответила я, поскольку финал к этой истории еще не придумала. – Но обещаю тебе подумать над этим. Когда к тебе можно будет прийти или позвонить? – указала я на мобильный телефон на Златиной кровати, тоже, видимо, тщательно стерилизованный.