Болгария
Шрифт:
Святослав, горя праведной ярью за вероломное нарушение договора, двинул дружину в сторону болгарской столицы. Он был готов разметать любого, кто окажется на его пути, но небольшие дружины при градах и крепостях, построенных ещё Римом, и не помышляли о сопротивлении. Градоначальники со старейшинами уверяли Святослава в своей преданности, сетуя, что их силой заставили дать людей в войско. Сопротивление оказал только Доростол, который князь взял и казнил предателей, а также Филиппополь, населённый в основном греками.
Борис и его брат Роман тоже не горели желанием ввязываться в сражение с русами. Когда византийцы, повенчав Бориса на царство, тут же потребовали от братьев изгнать скифов из Болгарии, они с помощью приехавших из града Константина епископов и трапезитов с трудом сумели собрать войско, чтобы выбить русов из Переяславца. За время царствования Петра сильно расслоилась прежде единая Болгария: одни тянулись к Византии, как к христианскому оплоту и выгодному соторговцу, другие, напротив, хотели воевать с ненавистной Империей, напоминая остальным, что великий Симеон хоть и был сам христианином, а Византию бивал крепко. Западная Болгария во главе с комитопулами – сыновьями комита Николы Шишмана – вообще отделилась, взяла под свою руку Македонию и не подчинялась ни молодому царю Борису, ни тем более Византии.
Потому Борис и Роман, посовещавшись, решили, что нет у них ни сил, ни резона воевать с Русским Пардусом. Уже на подходе к Великой Преславе встретили Святослава и его дружину посыльные Бориса и рекли, что царь Болгарии не желает войны с доблестным князем русов, но только мира, как было при отце их, Петре Тихом.
Глава 2
Збимир-ваятель
Лета 6478 (970)
Выбив болгар из Переяславца и вновь овладев Болгарией, Святослав позволил царю Борису оставаться на троне и править своим народом, заключив с ним мир и оговорив условие, что в болгарской столице Великой Преславе в качестве охраны будет находиться полутьма русской конницы во главе со Свенельдом и Калокиром, как полномочными представителями князя Святослава. То было сделано, чтобы более не допустить тайных переговоров Византии с Болгарией и подлых ударов в спину русскому воинству. Свен не разумел греческой речи, и Калокир тут был незаменим.
Притыке же с флотом Святослав велел подняться по Дунаю и стать близ Доростола, дабы и тот не помышлял более о мятеже.
После того как русы повторно укрепились в Болгарском царстве, торговля ещё более оживилась. В Переяславец отовсюду шли возы с разными товарами. Град расцветал и богател.
Теперь, когда Святослав крепко сел в сердце Добруджи, повелел он доставить ваятеля, чтобы тот сделал богов для Переяславского Требища.
Вскоре вместе с киевскими возами прибыл в Переяславец некий муж. Так себе, смуглый, невзрачный, Збимиром звали. А люди за тёмную кожу, да и чтоб отличать от бывшего княжеского стременного, нарекли Збимиром Чёрным. Сказывали, что ваятель сей из муромы и прислали его в Болгарию новгородские волхвы, кои всегда считали, что Нов-град выходцам из варяжского ободритского племени завсегда роднее, нежели Киев. Сказывали волхвы, что муж сей не простой, а искусный ваятель, которому богами многое открыто: своим ножом он мог вырезать из дерева лики богов, которых потом ставили на мольбищах, и сами Могуны с помощниками перед ними творили молитвы и приносили требы.
Збимир Чёрный немедля приступил к работе. Долго старался и трудился, но вышли боги как надо. Призвав помощников, установил их Збимир на холме неподалёку от княжеского терема. Когда было готово, сам князь пришёл поглядеть и не мог скрыть восхищения.
– И как ты управляешься, почитай, с единым ножом, а так ладно выходит? – спросил он.
– Боги в древе уже сотворены, княже, – отвечал Збимир. – Я их только от лишнего ножом освобождаю. И когда творю так, на душе и сердце становится радостно.
Князь с удивлением качнул головой:
– Я бы тоже так хотел, да только не вижу богов в дереве…
– Хотеть, княже, мало, надо мыслью зреть. Лишь когда ясно увидишь лик, тогда можно иссекать его наружу.
Святослав усмехнулся, пригладил усы и задумчиво молвил:
– Я вот таким же образом сечу вижу. Ещё бой и не начинался, а мне уже представляется, каким он будет и каким образом можно одержать победу.
– Каждому боги дают прозрение в своём деле, – отвечал Збимир-ваятель. – Пахарю Даждьбог покровительствует, скотоводу и торговцу – Велес, а тебе, светлый князь, сам Перун открывает очи на науку и славу ратную.
– Верно речёшь, Збимир, – согласился князь, – каждое твое слово – правда! На всякое умение наука надобна, которая летами многими отбирается и никогда пустыми словесами, но только трудами многими.
– Княже, у меня тут подарок есть для тебя… – несколько смущённо изрёк ваятель.
– Подарок? – удивился Святослав.
Збимир, державший в руках нечто завёрнутое в чистый рушник, развернул его, и взору предстала расчерченная на квадраты доска.
Ваятель, загадочно улыбаясь, вынул кожаный мешочек и бережно достал из него искусные деревянные изваяния.
– Никак, шахматы? – сразу догадался князь. – У меня в детстве варяжские тавлеи были, я с Асмудом, а потом с матерью играл… Только тавлеи костяные были, и все воины одинаковые. А сии, вишь ты, какие ладные! Хороша ладья. – Святослав стал рассматривать искусно вырезанных кормщика и гребцов. Ладья была с плоским днищем, чтобы её можно было ставить на доску. – И всадник добрый. – Князь взял изображение воина на коне.
– Верно, княже, шахматы, токмо не простые. От изваяний богов дерево осталось, вот я и вырезал для тебя. – Ваятель, оглянувшись в поисках чистого места, постелил рушник на траве, положил доску и осторожно высыпал из мешочка все изваяния двух оттенков – тёмного и светлого. Из дерева же были изготовлены и велеи – два кубика с аккуратно выжженными точками. – Такие шахматы мне один торговец из Асии заказывал, рёк, что в Индике ими играют, а как я ему их вырезал, то и играть меня научил, не самому же с собой сражаться. Окажи честь, княже, сыграй со мной.
– Мне больше наши привычны, а эти-то я и не разумею. Вон и число клеток у них вижу чётное, а у наших завсегда нечётное…
– Так, княже. А о правилах игры индикийской я тебе сейчас поведаю, пока будем расставлять войско по местам.
Оба опустились на траву подле шахматной доски.
– Бросим жребий, кому какое войско достанется. Нечет – светлые, чёт – тёмные. У кого светлые, тот начинает.
– А разве начинает не тот, у кого больше войска? – спросил Святослав. – В наших тавлеях противника всегда больше, и он начинает первым, а мы защищаемся.
– Здесь войска поровну, – отвечал Збимир, – посему выступление определяет жребий. – Ваятель сокрыл меж дланей велеи, потряс ими и бросил на доску. – Нечет. Твои, княже, светлые!
Они начали расставлять изваяния.
– Так, лодии по бокам, – приговаривал Збимир, потом – конница, рядом – воеводы. Я ведь резал сии шахматы на новгородский манер. В индикийском войске боевые колесницы были, а нам более ладьи привычны. В середине князь и княгиня, а не шах с визирем. А впереди них – ратники. – Он быстро выстроил одинаковые фигурки со щитами и копьями. – Конь может скакать через другие изваяния. Князь ходит на одну клетку, княгиня – по всему полю. Все защищают князя.