Болотник 3
Шрифт:
С открытием автоматного огня, противники на время прекратили свою активность, но ненадолго. Уже через мгновение звучит новый винтовочный выстрел, и один из автоматов захлёбывается, внезапно прервав длинную очередь. На дальней стороне поляны, в лесу, слышится командный голос моего старого врага. Чего орёт не понятно, но ход боя тут же меняется. Минимум три ствола снова начинают ковырять кедр, за которым укрылась моя тушка. Слышаться звуки попадания пуль по металлу, кто-то начал разбирать каракат на запасные части, а второй автомат тоже прекращает стрельбу. Или патроны кончились, или бойца достала очередная пуля этих гребанных снайперов. И минуты не прошло, а мы из грозного, вооруженного
Я пустой, моя горизонталка валяется возле караката. Хотя толку сейчас и от неё бы не было. Со мной только нож, но и он сейчас просто бесполезная железяка. Если нападавшие покончат с остальными членами моего отряда, и пойдут сюда, мне не выбраться.
Внезапно с нашей стороны поляны, открыли огонь сразу несколько стволов. Тут и пару автоматов, и ружьё и даже пистолетные выстрелы слышны. Похоже лейтенант, и минимум один из моих егерей добрались до укрытия и вступили в игру.
Через минуту, с той стороны поляны стрельба прекратилась. Либо затаились, либо ушли. Над поляной разносится крик минимум одного раненного человека.
То, что нас оставили в покое, подтвердил лейтенант, выскочивший на поляну с пистолетом на перевес и бросившийся к раненому солдату. По нему никто не стрелял. Потихоньку на поляну потянулись и другие, уцелевшие члены нашего отряда. Я выполз из-за кедра последним.
Полностью целых нас осталось всего семь человек, трое солдатиков ранены, один из них очень тяжело. Жив и следователь, которому пуля разбила нижнюю челюсть и вышла из шеи. Тоже очень тяжёлый. Шестеро мертвы. Три солдата и три чекиста, поймавших пули первыми. Каким-то чудом, мои егеря и лейтенант не получили даже царапины, если бы не команда Палыча, перенести весь огонь на меня, им бы не удалось добежать до спасительного леса.
— Владимирович! Чего блядь это было?! Стрельба со всех сторон, я аж к земле прирос, если бы ты не крикнул, мне бы пиз…ц! Кто это был? Китайцы, про которых в посёлке рассказывали?
— Хуже Лёха. Гораздо хуже. Наши это были. Поселковые мужики.
— Ты чего?! Не может быть?!
— Наши и были. Яснее ясного. Когда эта сука крикнула, валите мол Найденова, они все сразу по мне палить начали. Откуда китайцам знать, кто из нас Найденов? Эти падлы меня в лицо знали и как зовут, тоже. Вот что. Сейчас пулей дуйте к каракату, берёте аптечку и всем бойцам оказать помощь. Потом берёте топоры и рубите жерди для носилок. Понятно?!
— Так точно! — на автомате выдает Лёха и схватив за рукав второго егеря бежит к развороченному вездеходу, я же направился к лейтенанту.
Лейтенант вполне профессионально бинтует следака. Видок у него конечно тот ещё. На глазах слёзы, губы трясутся, но вроде держит себя в руках, возле него тесной толпой сбились и уцелевшие солдаты.
— Лейтенант. Отряди пару бойцов, пусть займут позиции и наблюдают за лесом. Остальные пусть занимаются ранеными. Алё!
— А? Да! Саркесян, Голубев! Вы слышали всё. Один в право, другой в лево, занять позицию, и наблюдать за лесом. Остальным оказать первую помощь пострадавшим!
— Молодец. Крепись парень. Если не возражаешь, я возьму один из свободных автоматов и пойду гляну, куда эти твари делись.
— Да, да. Конечно. Вы думаете они ещё не ушли?
— Всё может быть. Похоже нападавшие из местных. Если так, то им нас тут в живых нет резона оставлять, иначе их вычислить, только дело техники. Нас, относительно боеспособных тут семь человек, а нападавших было пятеро, плюс к ним беглец добавился. Силы не равны, нас хоть и больше, но они опытнее. Приходи в себя лейтенант, я вернусь и посовещаемся, чего делать.
Подхватив, лежащий возле одного из убитых автомат, и сняв с него брезентовый подсумок с магазинами, я направился в тайгу, на противоположной стороне поляны.
Я иду очень осторожно, передвигаясь от укрытия к укрытию и готовый в любой момент спрятаться за очередным кедром. В лесу тихо, даже птиц не слышно. После такой стрельбы и шума, они сюда ещё не скоро вернуться. То здесь, то там, попадаются отметки от пуль, хорошо всё же бойцы лейтенанта причесали эти заросли из автоматов.
Одну из позиций, с которой по нам велся огонь, я нашёл через полчаса. Не так далеко она от меня было, но я часто останавливался, прислушиваясь к звукам леса. Позиция для стрельбы лёжа, хорошо замаскированная. Делалась долго и тщательно. Даже снег перед стрелком водой полит, чтобы образовалась корочка и снежная пыль не поднимался при выстреле пороховыми газами. Впереди позиции находится редкий кустарник. Стрелку этот редкий кустарник не мешает видеть поляну и то, что делается на ней, потому что кустарник расположен от позиции близко. Но стоит отойти хотя бы на несколько метров и посмотреть на позицию с нашей стороны, как все, что находится за этими редкими кустиками со стороны позиции, перестает быть различимым. Кроме всего прочего, дым от выстрела рассеивается за стеной кустарника и поэтому не виден снаружи. Явно специалист с опытом постарался. Он или на срочке, в армии снайпером служил, или воевал. Кругом разбросаны стрелянные гильзы от винтовки. Я поднял одну из гильз. Крупнокалиберный патрон 8.2х66 миллиметров от охотничьего карабина НК-8.2. У этого карабина патрон с пулей экспансивного действия. Останавливающее действие чудовищное, он предназначен для охоты на крупного зверя. Достаточно нестандартное оружие, но я с ходу могу назвать около десяти человек, в нашем охотхозяйстве, у которых есть такие карабины, и один из них Семён.
Ещё час я потратил, чтобы отыскать другие позиции. Сделаны как под копирку. Есть конечно различия, но в целом похоже. Готовил их один человек. Пять позиций для стрельбы лёжа и пять запасных, только одной из которых кто-то воспользовался.
Следы всех стрелков и Палыча, вывели меня на небольшую прогалину, где видимо располагался временный лагерь нападавших. Остатки от костра разведчика. Лежанки из лапника. Тут же валяются наручники, которыми был скован Палыч. Нас тут точно, как минимум одну ночь ждали.
Когда я возвращался на поляну, меня чуть не подстрелил один из солдат, находящихся в охранении. Автоматная очередь прошла у меня над головой, и я, был вынужден падать в грязный снег. Высказав матом, всё то, что я думаю о стрелке и его умственных способностях я наконец-то вышел из лесу.
— Они ушли лейтенант. Не знаю, далеко или нет, я за ними до конца не пошёл. Как у нас тут дела?
— Хреново у нас дела. Шестеро убитых, ещё один раненный скончался пока перевязку делали. Майор, следователь, плох совсем. Двое раненых, сами идти не смогут. У одного нога на вылет, у другого пуля в плече, через приклад прошла, да в теле и осталась. Их всех нести придётся. Твои люди носилки сделали. Шесть человек будут заняты, только один в охранение остаётся. Да и трупы… Мы их что? Тут бросим?
— А если тут остаться? Да двоим или троим, в скором темпе, за подмогой сходить?
— Боюсь не дотянет майор. Его срочно в больницу надо. Рана уж больно неудобная, перевязать нормально не получается, кровью исходит.
— Значить несём только майора. Идут четыре человека с носилками, остальные ждут здесь. Другого выхода нет, нам срочно нужно вернуться в посёлок. Пойду я с егерями, а ты выдели нам ещё одного человека, можно того, который в меня пулял, уж больно глазастый. А вы занимайте оборону и ждите нас с врачами и помощью.