Болотные огни(Роман)
Шрифт:
— А как же!
— Да не верьте вы ему, окаянному! — крикнула тут тетя Паша.
— Что произошло там с Ведерниковой?
— Да что… Была там Ведерникова.
— Что она там делала?
— Ну… вино пила. Винегрет ела, — глаза Нестерова блеснули, — Левке по морде дала.
— За что же?
— За дело.
Все рассмеялись. Ах как хохотал Сережа! Ему казалось, что все снова налаживается.
— Что же было дальше?
— Да испугался я, как бы ей чего дурного не сделали, и предупредил, чтобы удирала.
— А раньше она в этой компании бывала?
— Никогда не видал.
— А правда, что ее хотели убить?
— Кто их знает, пьяные же они были, черти, потом с них не спросишь.
— Так вы не можете сказать, собирались ли убить Ведерникову?
Нестеров снова пожал плечами и задумался. Все заметили, что Левка пристально смотрит на него. Нестеров поднял голову.
— А им недолго, — сказал он.
— Вы хотите сказать, что они вполне могли убить?
— А кто их знает. Пьяным ведь недолго.
— Но все-таки, хотели они ее убить?
— Я их не спрашивал.
«Ох, сволочь!» — подумал Борис.
— Значит, вы не знаете, — сказал судья. — Хорошо. Давайте о поезде. Когда Курковский послал вас остановить поезд?
Складки на лице Нестерова стали медленно собираться к левому уху — он улыбался. Потом почесал голову у виска и ухмыльнулся еще шире:
— Что-то я не помню, чтобы Левка посылал меня останавливать поезд.
— Однако поезд остановили вы?
— Вроде бы.
— А как же вы узнали о взрыве?
— Узнал я об этом случайно. Я вышел во двор, и получилось так, что Левка и Николай встретились при мне, но меня не видали. Я понял так, что к ним недавно приходил какой-то человек, с железной дороги, что ли, и сказал, что поезд с диппочтой пройдет сегодня…
При этих словах Берестов быстро поднял голову. «За эти слова, — подумал Борис, — прощаю тебе все грехи, лиса».
— Что поезд, значит, пройдет сегодня. «Вот те раз», — сказал Левка, и они заторопились. Левка кинулся в дом, что-то сказал Люськину, потом снова разговаривал с Николаем, разговор шел о взрыве и о взрывчатке. Я, признаться, думал, что они сами собираются взрывать поезд, — добавил он простодушно.
— Хорошего вы о них мнения, — заметил судья.
— Да что… Сел я тогда на свою лошадку и поехал потихоньку.
— И Люськин этот, как вы его называете, отправился туда же на мотоцикле?
— Не сразу.
— Почему?
— Потому что я проколол камеры.
— Значит, Карпов выехал для того, чтобы задержать вас, а совсем не для того, чтобы останавливать поезд?
— Я думал, что так, а как на самом деле было, кто его знает.
— Курковский, — оказал судья (Левка встал), — как же вы говорите, что послали Карпова остановить поезд?
— Да мне так Карпов сказал, я был уверен, что Нестеров в курсе дела и поскакал остановить поезд. За ним с той же целью мы решили послать Карпова, — если бы он не уехал, он бы все это здесь подтвердил. Кто мог подумать, что Михаилу Петровичу придет в голову такая глупость. Карпов за ним на помощь, а он от него, как от врага. Потеха!
— Что это за человек, который приходил к вам в тот вечер?
— Это Михаил Петрович что-то перепутал или не расслышал. Речь шла о людях, которые приходили к инженеру.
— Что вы скажете на это, Нестеров?
— Может быть.
Итак, все опять (расплывалось. Правда, уклончивые ответы Нестерова и его прямые намеки сгустили тень подозрения, падавшую на Левку, однако доказать они ничего не могли, да и явно не были на это рассчитаны.
«И все-таки не зря мальчишки его добывали, — подумал Берестов. — Хоть он и крутил порядком, но все-таки многое сказал. А главное, на нем, как на тормозах, процесс съехал к исходному положению, когда никто ничего опять не понимает. Хотя после речи Морковина дело обстоит хуже, чем вначале».
В розыске Денис Петрович отдал поспешные распоряжения Борису:
— Позвони в губрозыск, спроси, выехала ли Хозяйка, пусть доставят с темнотой по известному им адресу. Остаешься сегодня за главного — меня в эту ночь в городе не будет. Теперь слушай: очень многое зависит от того, сможем ли мы удержать Левку в городе всю сегодняшнюю ночь. Нужно приложить все силы, но удержать его. Понимаешь? Конечно, для этого дела нужен был бы Водовозов, не меньше, потому что, сам знаешь, Левка зверь опасный. Но Водовозов лежит в бреду — придется тебе. Даже Рябы тебе я дать не могу, он пойдет сегодня со мной, возьмешь Костю, милиционеров, комсомольцев. Всё. До свидания. Будь осторожен.
Только сейчас Борис заметил, что сапоги Берестова облеплены каменными комьями грязи. Берестов перехватил его взгляд.
— А, это еще со вчерашнего, — сказал он и ушел.
Во дворе розыска Ряба прощался с какой-то девушкой.
— Ну ничего, все будет в порядке, — сказал он и пошел в розыск.
Девушка, опустив голову, стояла у забора. Ряба вернулся:
— Эй, все будет в порядке. Слышишь? Не волнуйся.
Девушка повернулась и, не говоря ни слова, побежала прочь. Это была Нюрка.
Борису было некогда особенно раздумывать над тем, что собирается делать Берестов и почему Ряба так трогательно прощается с Нюркой. В его распоряжение должны были дать двух милиционеров, а Костя собирался привести из укома четверых комсомольцев. Борис сел «разрабатывать план действий».
По правде говоря, плана у него не было, и он смертельно боялся упустить Левку в эту ночь.
Ну каким образом можно его задержать? Устроить пьяную драку, арестовать и привести в розыск? Левка сейчас ни на какой скандал не пойдет, будет избегать любого конфликта, а если он возникнет, постарается исчезнуть. Это будет ему не так уж и трудно — его окружают вооруженные парни.