Болотный Тигр
Шрифт:
– Что она натворила?
Розамунда закрыла глаза и мотнула головой.
– Ничего. С ней все в порядке. Папа только что принес письмо… – у нее брызнули слезы из глаз. – Мой дядя умер… едва только они прилетели в Америку.
С минуту Майкл Брздшоу молчал, а когда заговорил, не стал тратить время на соболезнования.
– Тот, что купил мельницу?
Она кивнула.
– По закону она принадлежит вашему отцу?
Розамунда подняла заплаканное лицо.
– Что?.. Что вы сказали?
– В прошлый раз вы упомянули, что, пока ваш отец жив, вы можете распоряжаться мельницей. Есть соответствующий документ?
– Наверное.
– Вам нужно… – Брэдшоу резко оборвал фразу. – Идете домой?
– Да, папа ждет.
– Вам придется ехать на похороны? Они привезут тело в Англию?
– Нет, не думаю.
– Завтра сможете прийти?
– Да, непременно.
Она не осуждала Брздшоу за вопрос, придет ли она, чтобы ухаживать за его дочерью. Он не знал ее дядю… Однако в тот момент Розамунда не могла думать ни о Майкле Брэдшоу, ни о Сюзи, ни о ком-то еще. Сердце щемило от утраты человека, который долгие годы был ее земным богом.
– До свидания.
– До свидания.
Брэдшоу не пошел провожать ее, но и не сразу приступил к работе. Просто стоял и смотрел вслед.
Вечером они все трое сидели в гостиной. Общая беда сблизила, сплотила членов семьи Морли, тем более что они предчувствовали: это первый, но далеко не последний удар судьбы. Искренне горюя о дяде, Розамунда подспудно ощущала, что от былой защищенности не осталось и следа. Даже если дядя успел юридически оформить передачу им Герон-Милл, есть еще один животрепещущий вопрос. Пособие…
Вот что было у всех на уме, и Дженнифер первая облекла свою тревогу в слова:
– Как ты думаешь, Рози, теперь деньги перестанут приходить?
Розамунда коротко вздохнула.
– Почти наверняка.
Генри Морли патетически покачал головой.
– Да, как ты выразилась, почти наверняка. Не сомневаюсь, он делал это втайне от жены – вот почему деньги шли не через банк, а заказным письмом. Эдварду тоже приходилось нелегко – бедняга, он не привык обманывать. А теперь… – он беспомощно развел руки в стороны и бросил вопросительный взгляд на Розамунду.
Дженнифер тоже с надеждой смотрела на младшую сестру. Розамунде хотелось бросить им обоим в лицо: "Что уставились?" Господи, как ей осточертело отвечать за всю семью! Не будь Дженнифер дурой, давно бы уже вышла за Эндрю, а отец, если бы хоть чуточку постарался держать себя в руках, мог бы найти приличную работу. Она устала думать за троих. Ощущение своей молодости снова испарилось, и Розамунда превратилась в старуху. Дядя Эдвард был ее единственной поддержкой финансовой и моральной. А теперь его нет. Она в еще большей степени станет опорой для близких – тогда как ей страстно хочется самой на кого-нибудь опереться. Господи, как все надоело!
Розамунда поднялась и нарочито будничным голосом произнесла:
– Я пошла спать.
– Да-да. Мы тоже.
И они потянулись за ней, точно овцы за пастухом, стараясь держаться поближе. Розамунда – сильная, справится с любыми трудностями! Ей же хотелось только одного – бежать. Однако на этот раз – через реку и лес, в направлении Торнби, к… Она резко оборвала эту мысль и стремительно взбежала по лестнице. А очутившись в своей спальне, бросилась на кровать и зарылась
ГЛАВА 7
С момента получения известия о смерти дяди Розамунде ни разу не удалось избавиться от тягостной близости отца и Дженнифер. Их зависимость от нее была столь велика, что даже за рекой, выхаживая больную девочку, она, вопреки своему желанию, ежеминутно ощущала их незримое присутствие.
С недавних пор они развили бурную деятельность в мастерской и настаивали на том, чтобы она разделила их хлопоты, хотя ее успехи в этой сфере были более чем скромными и они вполне могли обойтись без нее. Розамунда постоянно видела их склоненными над самодельным станком, который папа соорудил по образцу того, на котором работал в фирме, – с двумя отверстиями в форме полукруга и специальными прокладками для сбора золотых и серебряных опилок. В сущности, эти прокладки выполняли чисто декоративную функцию, так как отцу не приходилось иметь дела с настоящим серебром.
Все пространство между рабочими местами его и Дженнифер было завалено проволочками разной толщины и так называемыми камешками – от рубинов до изумрудов. Разумеется, все это были обыкновенные стекляшки. Здесь также расположились ножовка, ножницы – простые и для резки металлических пластинок, кусачки, клещи и плоскогубцы – словом, все необходимые инструменты и металлические пластинки любых конфигураций, изготовленные методом ковки и штамповки. Однако не было ни металлического чана, ни газового паяльника, ни современной электродрели. Для обжига приходилось пользоваться допотопной печкой.
Но даже в этих условиях, не имея современного оборудования, Генри Морли ухитрился бы производить восхитительные вещицы, имей он в своем распоряжении благородные металлы и достаточно времени для изготовления серебряных изделий. По своему характеру он не мог халтурить и торопиться, даже когда трудился над «мусором», как он называл бижутерию. Розамунда знала это и сочувствовала ему.
Ее участие в трудовом процессе сводилось к отбору и закреплению камешков, а также окончательной доводке изделия перед тем, как уложить его на ватную подушечку внутри маленькой позолоченной коробочки.
И теперь, обозревая целый ряд таких коробочек перед собой на столе, она испытывала сильнейшее желание смахнуть их на пол. Сегодня, как и во все предыдущие утра, мысли ее пребывали в расстройстве. Ей предстояло принять решение. Кто-то из них должен устроиться на работу – скорее всего, она. Их настоящее занятие не приносило дохода.
Розамунда защелкнула очередную коробочку. Такие вещи окупаются лишь в условиях серийного производства. Или нужно найти хорошие рынки сбыта, а это им не под силу. Вчера она еле удержалась, чтобы не крикнуть отцу и Дженнифер: "Хватит заниматься ерундой! Это все равно, что погонять дохлую кобылу! На полях требуются рабочие руки!…" В том-то и загвоздка. Фермеры действительно нуждались в сезонных рабочих, но разве Дженнифер, с ее хромотой, сможет целыми днями гнуть спину над грядками свеклы, картошки или сельдерея? А папа, с его сверхчувствительными пальцами художника? Нет, остается только она сама, и работа ждет ее. С этой мыслью Розамунда резко встала со стула – отец и Дженнифер изумленно подняли головы.