Болото пепла

Медная Варя

– Подметки сношены к середине, значит, будет тебе удача.

– Они не мои, – пояснила Твила, – и, кажется, тот, кому они принадлежали, не был удачлив.

– Ну, значит, зря их снял. А ты давно заходила? – спросил парень, облизнув губы. – Что-то я тебя у нас не видел.

– Два дня назад, но тогда твой хозяин был тут один.

– Мм, теперь понятно, почему вечером так орал. Готово, – объявил он и крепко стукнул по пятке. – Ну, как сидят?

– Как надетые на ноги лодки. Так и должно быть?

–

За полторы монеты? Ага.

– Тогда все в порядке.

– Погоди, – порывшись в кармане, он достал оттуда и сунул себе в рот веер деревянных колышков из сирени, из тех, какими крепят подошвы. – Здесь жмет? – спросил он, не разжимая губ, одним углом рта.

– Да, немножко, – поспешно ответила Твила, испугавшись, что он сейчас проглотит колышки, но все обошлось.

Она не раз видела, как женщины проделывали подобное, занимаясь рукоделием. И всякий раз чувствовала озноб, наблюдая беззаботную беседу с булавками во рту.

Он что-то быстро вынул из подошвы, потом что-то вкрутил, постучал сбоку каблуком старого башмака, и стало много удобнее.

– А так?

– Гораздо лучше, спасибо.

– Отлично.

Он вскочил на ноги и помог ей подняться. Из-за его сутулости их лица оказались почти на одном уровне, а, разговаривая, он придвигался вплотную и немного нависал.

– А, да, – Твила порылась в переднике и протянула ему монеты, – держи.

– Ага.

Он сунул их куда-то за ухо, как фокусник, не отрывая от нее немигающего взгляда, от которого Твиле было немножко не по себе.

– Заберешь? – кивнул он на стоптанную пару.

– Да, думаю, их лучше отдать хозяйке.

– Тогда на. – Он нагнулся, подхватил башмаки Охры и протянул ей.

Твила прижала их к груди.

– Спасибо. Ну, мне пора.

Он и не подумал подвинуться, поэтому она сама протиснулась мимо него к выходу.

– Как зовут-то хоть? – крикнул он ей вслед.

– Твила, – ответила она, уже выбегая на улицу.

– А я Даффодил. Еще увидимся, Твила!

Бледный язык снова пробежал по губам.

* * *

Сегодня вдова отпустила ее гораздо позже – видимо, чтобы Твила не забыла про ее великодушие в виде задатка.

На пороге трактира она поколебалась – ей ужасно не хотелось попадаться Валету на глаза. Хоть она и обещала заплатить ему в конце недели, но что если он из тех, кто отводит за угол со словами «сейчас я скажу тебе кое-что важное» и чиркает ножиком по горлу, прежде чем ты успеваешь обернуться и спросить, что именно; или же вдруг любит, поглаживая по щеке, говорить «у тебя и без денег есть что мне предложить, милая».

Но не отнести заказ она не могла, поэтому, поудобнее перехватив скатерти, тихонько скользнула внутрь. Возможно, ей удастся прошмыгнуть незамеченной, или же сегодня его здесь не окажется. Но Валет сегодня

здесь оказался и сразу ее заметил. Он стоял в своем обычном углу возле двери, правда, был непривычно сумрачен и молчалив и не спешил завязывать беседу ни с ней, ни с кем бы то ни было еще. Под глазом у него цвел необъятный синяк, а нос он все время прикрывал ладонью.

Мелочи у Плюма с собой не нашлось, и, дожидаясь его возвращения, Твила нет-нет да и поглядывала украдкой в страшный угол. Наконец Валет это заметил и мрачно вперил в нее не подбитый глаз.

– Хватит задавать глупые вопросы, – прогундосил он.

– Я молчала, – пискнула Твила.

– Чтобы задавать вопросы, необязательно говорить вслух.

В этот момент Плюм вернулся и молча сунул ей деньги. Он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился, удивленный ее медлительностью.

– Ночевать, что ли, остаешься? – гаркнул он.

От неожиданности Твила выронила деньги, которые тут же закатились под дальний стол. Трактирщик бросил взгляд на Валета.

– Или влюбилась в него, а?

Довольно захохотав, он пошел прочь, а Твила проворно, пока никто из завсегдатаев не успел ее опередить, нырнула за монетами под стол и быстро подобрала все, кроме одной, – та закатилась в самый угол. Выуживая ее, она заметила в щели между половицами что-то блестящее. Она выковырнула находку, нащупала последнюю монету и вылезла наружу. С удивлением повертев найденный предмет, повернулась к двери.

– Валет, а это случайно не ваш нос?

Тот, по-прежнему прикрываясь, повернул к ней недовольное лицо, которое в следующий миг озарилось счастливой улыбкой.

– Он самый! Вы нашли его! – возопил он, широко распахнув объятие одной руки, подхватил ее и закружил в воздухе.

– Просите у меня все, что пожелаете! – пропел он.

– Тогда отпустите меня, пожалуйста.

– Вот глупышка! – хохотнул Валет, но послушался и поставил ее на ноги. – Таким, как вы, нельзя доверять лампу с джинном или хитрющих золотых рыбок.

Он погрозил ей пальцем, а потом быстро отвернулся и, прикрываясь ладонью, приладил нос на место. Когда он снова повернулся, беглец уже был водворен на законный пост между ртом и глазами и сверкал ярче прежнего.

– Я уж было решил, что навсегда лишился его в ходе вчерашней драки, когда так знатно отделал того наглеца-колесника. Вы ведь это видели, да?

Твила вспомнила коротышку с кулаками-гирьками, из-под которого Валет кричал, и задумалась, не он ли и есть колесник.

– Уже не застала, – пробормотала она.

– Оно и к лучшему – подобное зрелище не для взора юных барышень, – согласился Валет.

– Кого это ты там отделал? – послышался угрожающий рык из соседнего зала, и доски загремели под чьими-то шагами, как заколачиваемые сваи.