Большая игра. Война СССР в Афганистане
Шрифт:
Последним испытанием должна была стать 2-месячная командировка в Афганистан с декабря 1986 года. Благодаря фальшивым «легендам» и удостоверениям, некоторые офицеры «группы «А» числились как военные инженеры, тогда как Калита и другие были официально приписаны к армейским частям. И хотя их назначение было секретным, их письма, отправленные своим семьям из советской Центральной Азии, открывали многое, поскольку и отправляли их из пыльного туркменского городка Керки, расположенного всего в 40 милях от афганской границы. Прибытие «новобранцев» в униформе без знаков различия озадачило солдат из воздушно-десантной части, к которой они были временно прикреплены. Новое пополнение — мужики в возрасте около тридцати лет — не были похожи на молодых призывников. К тому же они носили натовские ножи, эффектные компасы и необычные каски особого образца с двусторонней радиосвязью. К тому же им было позволено носить солнцезащитные очки и переделывать на любой вкус свою униформу, что было запрещено солдатам Красной Армии.
Через несколько дней, которые ушли на акклиматизацию и совещания по поводу последних событий в Афганистане, офицеры спецназа были доставлены самолетом в Шибирган — афганский город на северных равнинах
85
Расул Пахлаван (1955–1996), уроженец уезда Ширинтагаб провинции Фарьяб. После ввода советских войск в Афганистан вступил в действовавший в его родной провинции отряд моджахедов во главе с маулави Кара, входивший в состав группировки «Харакат-и-Инкилаби-и-Ислами» (Движение исламской революции Афганистана), возглавляемой Мохаммадом Наби Мохаммади. В 1986 года стал главным полевым командиром группировки Наби Мохаммади в Ширин-тагабе (один из уездов провинции Фарьяб), но в основном вел боевые действия против местных отрядов конкурирующей группировки «Джамиат- и-Ислами» (Исламское общество Афганистана) во главе с Раббани, которая представляла в основном этнические меньшинства Афганистана и пользовалась особым влиянием в провинции Фарьяб. В 1987 году под влиянием своего сводного брата Абдул Малека (также с 1983 года бывшего бойцом его же отряда, но в 1987 году перешедшего на сторону Наджибуллы), перешел на сторону правительства и стал командиром узбекского племенного батальона в Ширин-тагабе. В последующие годы несколько раз переходил то на сторону группировки «Хизб-и-Ислами» (Исламская партия Афганистана) во главе с Хекматьяром, то опять на сторону правительства. В 1988 году Расул Пахлаван и Абдул Малек организовали убийство лидеров группировки Раббани в провинции Фарьяб Хафиза Арбаба и Саида Нур Мохаммада, после чего стали полновластными правителями всей провинции. В 1988 году батальон Пахлавана был преобразован в полк, а конце того же года — в 511-ю бригаду Афганской армии. После свержения Наджибуллы в 1992 году 511-я бригада Пахлавана была преобразована в 511-ю дивизию, подчинявшуюся временному правительству — так называемому «Национальному исламскому движению Афганистана» (НИДА) во главе с таджиком Ахмад Шахом Масудом и узбеком Абдур Рашидом Дустумом. Сам Расул Пахлаван тогда же получил звание генерал-полковника. В 1990-е годы Пахлаван стал одной из самых влиятельных фигур в НИДА: он контролировал большую часть его вооруженных сил (кроме 40-й Хайратонской пехотной дивизии) и ряд афганских провинций (Баглан, Саманган, Балх, Сарипуль, Кундуз и Фарьяб). В 1993 году из-за разногласий с руководством НИДА и лично Раббани, к тому же без ведома узбекского лидера Дустума, вступил в тайный сговор с пакистанскими спецслужбами и группировкой Хекматьяра, образовал «Высший координационный совет» в противовес НИДА и начал боевые действия против бывших союзников в провинциях Баглан, Сарипуль и Саманган. В 1995 году, опять же без ведома Дустума, установил контакт с движением «Талибан» и вместе с рядом полевых командиров группировки Хекматьяра и деятелей НИДА начал оказывать им финансовую помощь. Расул Пахлаван был убит своим телохранителем 24 июня 1996 года, как предполагается, по приказу Дустума, так как Пахлаван и Малек явно надеялись сместить его как лидера узбекской оппозиции. — Прим. пер.
В конце того же месяца «группа «А» была отправлена на задание с целью перехватить и атаковать группировку Пахлавана. Советское командование получило дополнительную информацию, что группировка двигалась по высохшему руслу реки среди пустынных кустарников. Незадолго до наступления полночи Калита был послан на военный пост из 30 человек, включавший в себя советский минометный взвод и подразделение афганских солдат. В трех часах пути к югу от Шибиргана они на трех БТРах подошли вплотную к сухому руслу реки. В кромешной тьме им пришлось рыть окопы. Калита уже готовился занять пулеметную позицию для поддержки снайпера из группы «А», когда командовавший подразделением майор вызвал его на пункт связи, который размещался неподалеку, чтобы принять сообщение. Тому пришлось оставить свой окоп и, спотыкаясь и едва различая что-либо в темноте, искать пункт связи. Нашел он его только тогда, когда услышал русскую речь прямо перед собой. Командир минометного подразделения оживленно обсуждал положение с двумя лейтенантами.
— Сережа, у них больше двух тысяч бойцов!
— Я не верю в это! Но если так, то мы в глубокой заднице! — ответил другой офицер.
Группировка моджахедов, оказавшаяся гораздо более крупной, чем предполагалось, почти наверняка превосходила по численности небольшой отряд советских и афганских войск…
Калита вернулся на свою позицию, где бойцы уже получили приказ о полной боевой готовности и, пригнувшись, разбегались по траншеям, расположенным по обе стороны пересохшего русла. У Калиты было достаточно времени подумать над тем, что их всех ожидает,
Его мысли прервал слабый звук шагов по камням. В тот же момент Вася, снайпер из «альфовцев», толкнул его под локоть.
— Это гребаные душманы! — прошептал он. — Давай уложим засранцев прямо сейчас!
Калита тщательно оглядел местность через свой прибор ночного видения, но не заметил ничего; прибор должен был улавливать любой самый малейший луч света, чтобы работать, но его не было. Ему удалось различить лишь какую-то смутную тень.
— Стреляй их! — торопил Вася. — Не дай им подойти ближе!
— Обожди, — прошептал ему в ответ Калита. — Я хочу быть уверен, чтобы наверняка достать его.
Едва различимая в свете прибора ночного видения тень постепенно приобретала все более ясные очертания. Было в ней что-то, не похожее на душмана. И тут Калита понял — на голове у этого человека каска!
— Это не душман, — сказал он Васе. Затем, уже более громким шепотом, обратился к пока еще скрытой в темноте фигуре:
— Кто идет?
— Не стреляйте! — ответил по-русски голос из темноты. Это был майор, заблудившийся в кромешной тьме. Он как раз возвращался с пункта связи. Наткнувшись на русло реки, он стал искать путь назад, думая только об одном: «Господи, лишь бы они не открыли огонь, лишь бы они не открыли огонь!».
Спустя еще некоторое время, двое десантников, окопавшихся вблизи песчаной дюны у излучины реки, заметили какую-то одинокую фигуру. Это оказался разведчик мятежников. Он осторожно двигался вдоль русла, иногда поднимаясь на дюну, чтобы подать сигнал фонариком тем, кто шел позади него. За ним двигалось еще несколько разведчиков, один следом за другим, а еще в полумиле за ними следовал вооруженный отряд. Если бы разведчики прошли незамеченными, за ними двинулись бы основные силы моджахедов.
Разведчик приблизился к песчаной дюне, где прятались десантники. Они даже могли слышать его дыхание. Замерев, солдаты тщетно пытались сдерживать свое собственное дыхание, что было довольно трудно при таком нервном напряжении. Пот заливал глаза. Разведчик остановился прямо вблизи их окопа, но все же не заметил их, хотя те уже чувствовали запах его немытого тела и при желании могли бы даже схватить его за ногу. Десантники думали, что им делать. Попытаться напасть сразу и перерезать ему горло или пропустить вперед? Они решились на второй вариант, так как другие разведчики, следовавшие за первым, все успели бы предупредить о случившемся основной отряд моджахедов.
Любой звук схватки стал бы для моджахедов сигналом и означал бы провал всей операции. Единственной надеждой десантников, хотя и очень рискованной, было атаковать основные силы, когда они окажутся прямо перед ними. Иначе же, моджахеды получат достаточно времени, чтобы собрать все свои силы и в ходе новой атаки уничтожить весь их небольшой отряд.
Минуты ожидания казались вечностью, но вот, наконец, первый разведчик двинулся вперед, не заметив их.
Вдруг непонятно откуда подул ветер, подняв пыль с характерным завыванием… В это время русло реки пересекли еще несколько разведчиков. За ними двигался авангард — человек пять, с более тяжелым вооружением. Когда один из них наткнулся на окоп, где сидели еще двое афганских солдат, десантники поняли, что пришло время действовать. Они открыли огонь, однако не успели остановить другого моджахеда, который выстрелил как раз в тот момент, когда один из людей «Альфы» заколол его ножом. Еще несколько солдат выскочили из своих окопов и убили троих других моджахедов, захватив еще двоих в плен. Пока оттаскивали пленных, связанных и с кляпами во рту, Калита услышал вдалеке приглушенный звук заводимого дизельного мотора. За изгибом реки сверкнули фары, на мгновение высветившие основную колонну противника, двигавшуюся в их сторону.
Насколько можно было видеть, свет фар приближался. Значит, группа разведчиков так и не успела предупредить основные силы моджахедов, что их уже ждут на другом берегу. Калита уже готов был устроить для них засаду, но тут фары погасли, даже не достигнув излучины реки. Очевидно, мятежники повернули в другом направлении, потеряв контакт по радиопередатчикам с передовой группой разведчиков. Впоследствии оказалось, что все именно так и было.
Небольшая советско-афганская группировка не стала преследовать моджахедов; в этом смысле операция провалилась. Ушла ли группировка Пахлавана в Пакистан, или нет, Калита так и не выяснил. Но зато он был жив благодаря порыву ветра, принесшему удачу ему и смерть разведчику моджахедов…
Офицерам 56-й бригады в Гардезе, в которую попал призывник Сергей Салабаев, пришлось много поработать с молодыми солдатами, находившимися под их командованием. В основном эта проблема была связана с нехваткой прапорщиков (советский эквивалент сержантов [86] ). Когда лейтенант, непосредственный командир Салабаева, снисходил до разговора с ним, то часто это были «приказы» просто украсть со склада то или это. Солдаты прозвали таких офицеров «шакалами». Но Салабаев обычно игнорировал требования офицеров о «конфискации» продуктов и выпивки.
86
Система званий в советской/российской армии и в армиях США и Великобритании отличаются. В российской армии до последнего времени большинство сержантов набиралось из призывников, прошедших полугодичное обучение в сержантской школе, прапорщики же являлись кадровыми военнослужащими, но без высшего военно-специального образования. В армиях США и Великобритании обязанности инструкторов и технического персонала (схожие с обязанностями прапорщиков) выполняли уоррент-офицеры (1-го, 2-го, 3-го класса), а также полковые, ротные старшие сержанты и т. п. Все эти звания приблизительно соответствуют советским/российским званиям старшины, прапорщика или старшего прапорщика. — Прим. пер.