Большая интрига
Шрифт:
Движением руки она остановила его:
— Послушайте, Реджинальд, — сказала она. — Я хотела бы доверять вам, но то, что вы мне рассказали, доказывает, что ваши враги не так уж и неправы… Я отдала вам все, все… Я полагала, что в вашем лице я нашла помощника, который сможет направлять мои шаги в политике, на которого я смогу опереться, как на руку того, кого Небу было угодно забрать у меня… Но это было не так! Безусловно, я не доверяю вам так же, как раньше, но при этом сохраняю к вам свое расположение и не хочу изгонять вас окончательно. Я хочу посмотреть, как вы себя поведете. Нет, вам не надо уезжать в Фон-Шарпантье. В Каз-Пилоте есть небольшой домик, который принадлежит одному из друзей генерала, и он хочет от него отделаться любой ценой. Мне хотелось бы, чтобы вы приобрели этот дом. Таким образом вы окажитесь еще дальше от Луизы, а при нужде быстро сможете оказаться в Сен-Пьере, потому что дорога оттуда намного лучше, чем от Фон-Шарпантье. Вы должны уехать завтра, а для колониста я напишу записку…
— Очень хорошо, Мари, — ответил он каким-то чужим голосом. — От всего сердца хочу, чтобы пустая ревность не заставила вас поступить несправедливо. Еще я хочу, чтобы вы никогда не пожалели о принятом решении. Когда ваши враги узнают о той немилости, в которую попал я, они будут торжествовать! Это будет последним ударом, который после дела с «Быком» окончательно разрушит ваш престиж! Моральная победа ваших недругов уронит вас в глазах колонистов, особенно тех, кто вам полностью доверяет. И скоро вы останетесь совершенно безоружной против майора!
Она даже не посмотрела на него. А он на несгибающихся в коленях ногах направился к двери.
Уже стоя на пороге, он снова обернулся к ней:
— Я прошу у вас позволения не присутствовать завтра на обеде за общим столом.
— Вы вполне можете сидеть за столом, — ответила она, — если спрашиваете это из боязни, что я сяду напротив вас: успокойтесь, меня там не будет…
Он поклонился, вышел и сбежал с лестницы так быстро, как только мог.
Глава 9
Хозяин в доме
Не постучав, он вошел в комнату Жюли, но то зрелище, которое он там увидел, заставило его замереть на пороге. Совершенно голый Демарец лежал на животе в постели служанки. А та держала в одной руке банку с мазью, а другой рукой накладывала компрессы на раны, отчего слуга порой издавал громкие крики боли. Наложенная на открытые раны мазь производила сильное разъедающее действие, и боль пробирала до костей. При звуке шагов вошедшего Мобрея Демарец даже и не обернулся.
Жюли прекратила свою работу и, вздернув голову, сказала:
— Да, шевалье, в хорошенькое состояние вы его привели!
Реджинальд, наконец, подошел ближе. Он с удовольствием увидел ярко-красные рубцы, которые бич оставил на коже Демареца. На высоте лопаток кожи вообще не осталось, а к живому мясу были приклеены лохмотья рубашки. Жюли их как раз осторожно убирала, прежде чем положить на раны мазь, которая в здешнем климате была совершенно необходима.
Шевалье недобро усмехнулся.
— Этот негодяй, — с ненавистью в голосе ответил он, — получил только то, что полагалось ему по заслугам.
Он приблизился к постели, взял раненого за волосы и повернул к себе лицом:
— Демарец, — произнес он с холодной угрозой, — это был всего лишь небольшой предварительный урок. В следующий раз я вас просто пристрелю. Так вам придется меньше страдать, а у нас будет меньше неприятностей.
Вместо ответа слуга только застонал. Реджинальд бросил его голову на подушку и повернулся к Жюли:
— Заканчивайте с этим человеком, а потом пойдите к мадемуазель де Франсийон и скажите ей, что я хочу ее видеть.
Она вопросительно посмотрела на него, но он ничего не ответил и направился к двери. Теперь она не сомневалась, что Демарец все рассказал и что между Реджинальдом и Мари произошла серьезная сцена. Доказательством этому служило перекошенное от злости лицо шотландца.
Она тоже перестала обращать внимание на раненого. Следом за Мобреем она вышла из комнаты и побежала к Луизе сказать, что шевалье хочет ее видеть.
— Что случилось? — спросила мадемуазель де Франсийон.
Она и сама вся сгорала от беспокойства после того, как вышла от Мари.
— Не знаю, — призналась ей Жюли, — но месье де Мобрей кажется очень взволнованным.
— Я сейчас же иду к нему!
Она нашла Реджинальда во дворе, где он метался из угла в угол, опустив голову. Она подбежала к нему и ожидала от любовника какого-нибудь знака внимания. Но он встретил ее совершенно холодно.
— Ваша кузина, — заявил он, — знает нашу тайну.
Он внимательно наблюдал за ней, чтобы увидеть, какую реакцию вызовет в ней его сообщение, но вместо испуга, на который он рассчитывал, увидел на ее лице выражение явного негодования:
— А мне известен ее секрет! — ответила она. — И в этом ваша вина, Реджинальд!
— Вы начинаете нападать на меня в то время, когда нам нужно искать выход из того затруднительного положения, в котором мы с вами оказались!
— И все из-за вас!
— Я не собираюсь бежать от ответственности. Мне известны мои недостатки! Но существует одна вещь, о которой вы забыли: это те меры, которые Мари может принять по отношению ко мне!
— Какие меры?
Он отвернулся и ответил:
— Мне придется покинуть этот дом! Совершенно ясно, что ваша кузина не может меня больше здесь терпеть! К тому же это — ее дом. И она может делать все, что ей угодно. Я не могу навязывать ей свое присутствие, если она против!
Неожиданно Луиза схватила Реджинальда за руку и изо всех сил сжала ее.
— Я уеду с вами, — с угрозой в голосе проговорила она. — Так просто ей не удастся нас разлучить! По крайней мере, вдали от нее не будет этого постыдного для меня дележа.