Большая интрига
Шрифт:
— Так он для нас потерян! А вам известно, что такое для нашего острова три сторожевых судна? И за них отвечаете вы!
— «Святой Лоран» вовсе не потерян, майор! Но, как я вам уже сказал, он значительно пострадал. Плотники работали день и ночь, чтобы заделать бреши, через которые в трюм поступала вода. Но, кроме этого, его оснастка тоже не совсем в порядке, и поэтому судно не может войти в нашу гавань до завтрашнего утра, а возможно, «Святой Лоран» не будет здесь и к вечеру.
— Значит, это вы выручили «Святого Лорана» из его трудного положения? Таким образом, вам пришлось пустить ко дну и того флибустьера, который едва не утопил наш корабль? Вы, видимо, так и поступили?
— Никак нет, майор, — заявил Байярдель. — Я добился освобождения «Святого Лорана» и его экипажа в результате переговоров с капитаном Ля Шапеллем, который и захватил их в качестве пленников.
— Вы вели переговоры с разбойником?
— А что мне оставалось делать? Мы оказались побежденными…
Мерри Рулз повернулся к капитану спиной и пошел к столу, показывая тем самым свое волнение. Он повернулся и уставился в горящие негодованием глаза Байярделя.
— Вы говорите, что оказались побежденными! Вот как! С вами было три корабля с укомплектованными экипажами. Вам было оказано доверие всеми жителями острова, а чем все закончилось? Вы разделили силы! Как будто вам неизвестно, что за люди эти бандиты! Вы лично послали «Святого Лорана» против своры убийц, а сами не дали себе отчета в том, насколько они сильнее! И вы, руководитель экспедиции, оставили лучшую часть ваших сил, а сами ушли искать Бог знает что? Ведь все произошло именно так?
— Гм, — начал Байярдель. — Все это вам рассказал капитан Эстеф. По правде говоря, в его рассказе не так уж много лжи, и представленные в таком виде события дают вам полное право на упреки в мой адрес. К сожалению, действуя именно таким образом, я строго выполнял указания, которые от вас получил. Вы сами советовали мне взять как можно больше пленных. Поэтому прежде, чем начать стрелять, я отдал приказ Шамсенею вначале просто поговорить с флибустьерами и даже по возможности вообще избежать сражения. Но как раз в тот момент, когда Шамсеней обратился к капитану Ля Шапеллю…
— Приказываю вам: говорите «морскому разбойнику Ля Шапеллю»…
— «Капитан Ля Шапелль» — так написано на его подорожной, которую подписал господин де Пуэнси по приказу короля… Извините меня… Капитан Ля Шапелль стал стрелять на поражение, потому что был уверен, что ему угрожают…
— И поступая так, он действовал, как разбойник. Ваша вина очень серьезна. Именно на вас ложится вся тяжесть ответственности за наше поражение. А вы, как мне кажется, забываете об этом, когда ведете себя с такой наглостью, которая в данный момент совершенно недопустима! И вы неправы, месье, когда становитесь в позу перед военным Советом! Не знаю, что вы сможете сказать на заседании Совета, когда там будут разбирать ваш случай. А пока мне хотелось бы знать, как удалось уцелеть вам самому и даже добиться освобождения «Святого Лорана» и его экипажа?
— Господин майор, — ответил Байярдель ровным голосом. — У меня нет никаких причин для того, чтобы лгать. Я добрался до Кей-де-Фер и застал там флибустьерское судно. Я подошел к нему поближе и мне даже пришлось высадиться на берег, потому что экипаж судна собирался в полном составе ужинать, как раз на берегу. Я предложил всем сдаться. Вместо ответа они открыли по нам огонь, а с их судна стали стрелять по нашим. Однако через несколько минут капитан противного судна и я узнали друг друга, и мы прекратили сражение.
— Речь, конечно, идет о Лефоре! Пусть у меня отрежут уши, если это был не он! — воскликнул Рулз, которого все сильнее охватывала злость.
— Да, господин майор, — подтвердил Байярдель, — это был Лефор.
Однако теперь краска гнева выступила и на лице Байярделя. Капитан чувствовал, что этот гнев может толкнуть его на крайность. И действительно, Байярдель не сдержался:
— Позвольте мне напомнить вам, майор, что не совсем уместно говорить об ушах, когда вы вспоминаете о Лефоре, учитывая при этом, что он отнюдь не является вашим другом! Он чуть было не отрезал мои собственные!
— Берегитесь, капитан! Мое терпение тоже не безгранично!
— Итак, мы прекратили сражение, — продолжал Байярдель, который, казалось, не слышал последнего замечания майора. — Мы с ним тепло поздоровались, а поскольку буквально тут же появился связной, который сообщил, что капитан Эстеф сбежал при первом же выстреле с Анса-на-Гале, а «Святым Лораном» завладел капитан Ля Шапелль, я попросил капитана Лефора выступить посредником и получил назад как судно, так и экипаж.
— Значит, вы все-таки вступили в переговоры с разбойниками!
— С разбойниками, которые имели разрешение от короля!
— Негодяями, которые злоупотребляют доверием короля и пользуются его именем, чтобы грабить, насиловать, убивать и все уничтожать! А что стало с Лефором?
— Он вернулся в Сен-Кристоф, чтобы сообщить командору о вашем решении истребить флибустьеров.
Лицо Мерри Рулза ожесточилось. Он сначала ничего не ответил, а затем, подумав, сказал:
— И что же он говорил?
— Майор, Лефор говорил не более и не менее, как о том, чтобы подойти со всей эскадрой к Сен-Пьеру и стать хозяином острова…
— Пускай приходит, для него уже готова виселица!
— Я его об этом предупредил…
Майор зло усмехнулся и ответил:
— Потому-то он и передумал?
— Нет, — спокойно возразил Байярдель. — Мне удалось убедить его, что то положение, в котором он сейчас находится, не позволяет ему напасть на французский город. Однако он все-таки намекнул, что непременно найдет способ увидеться с вами лично…