Большая книга о разбойнике Грабше
Шрифт:
— Растите и поправляйтесь! — пробормотала она. — Кстати, можете носить их в носу. Салка, так хочется музыки!
Салка побежала в дом и принесла три трубы, потом встала на краю ямы и заиграла с такой силой, что ей в ответ затрубили слоны и зарычали львы.
— Думают, наверно, что начинается новое представление, — сказала бабушка Олди и тихо рассмеялась. — А ведь так и есть. Ну, прощайте, хулиганье!
А еще через пять минут она прошептала:
— Здорово, что я умираю…
Потом вынула вставную челюсть и подарила ее на память Альфредо.
Вдруг она подскочила в яме и взвыла, как пожарная сигнализация.
— Чапа, — сказал старый
— Мне что-то колет в спину! — пожаловалась бабушка Олди.
Ромуальд спрыгнул в яму и вытащил мать. Из-под нее высунулся крот и тут же снова зарылся в землю. Грабш в сердцах плюнул в него.
— Мама, теперь тебе никто не будет мешать, — нежно сказал он. Но, опуская ее в яму, он увидел, что она умерла. Тут он залился слезами, и вся семья в голос заплакала вместе с ним. В могилу потекли слезы, вода поднималась и поднимала бабулю Олди.
— Хватит реветь, — постановила Олли, — а то бабулю вынесет из могилы волной.
Она накрыла ее лопухами ревеня, а Грабш принес из сарая лопату.
— Разве она не должна лежать в гробу? — спросил Олл.
— Бабуля Олди никому ничего не должна, — ответил Грабш, как следует высморкался и вытер нос пятерней. — А уж ложиться в гроб — и подавно. Ей там все равно было бы тесно. А тут ей просторно, и если она захочет, то сможет обнять весь наш дом с огородом впридачу.
Он закапывал яму, набрасывал землю сверху, а когда наконец закончил, у пещеры высилась симпатичная грядка в виде холма. Бабушка Лисбет принесла дынные семечки и засадила весь холм, так что он был усыпан дырочками, как веснушками.
Тем временем Олли вскипятила полный котел чаю, потому что от плача у всех пересохло в горле. Львы улеглись в помет летучих мышей, положив головы на лапы, слоны повесили хоботы и не издавали ни звука, а из хлева доносились глубокие вздохи.
— Люди, не грустите, — сказал Альфредо, — у нас подрастают девять новых бабушек Грабш.
— Хоронить людей в саду не разрешается, — сказал Олл, грозя пальцем.
Но его никто не слушал. Девять сестер литрами поглощали чай, потом вымылись под водопадом в подвале и наконец влезли по шесту на чердак и завалились на сено. Они ведь не спали всю прошлую ночь.
А Грабш и Олли уселись на печной дверце у болота.
— С бородой сидеть тут было теплее, — сказала Олли.
— Хочешь, я снова ее отращу? — предложил Грабш.
— Нет уж, — сказала Олли, — ты ведь будешь теперь директором цирка.
— Нет, ты! — испуганно прошептал Грабш.
— Нет, ты! — сердито ответила Олли.
— Нет, ты!
— Нет, ты!
Одиннадцать Грабшей и один почтальон
Что было дальше? Конечно, цирк Грабшей выступает и по сей день.
Три года он путешествует, а на четвертый всегда отдыхает в родном круглом доме. Все девять дочек Грабша до сих пор с восторгом участвуют в представлении, а с ними и все их дети, и с каждым годом трюки у них все искусней и головокружительней. Цирком они заведуют по очереди — то одна, то другая, по кругу. Каждые три года меняются. Кстати, к ним присоединился и Макс. Выступает огнеглотателем.
Вы спросите, где тетя Хильда? На кладбище — пусть земля ей будет пухом. В памятный день гала-концерта «Цирка семейства Грабш» в Чихенау, она, как обычно, стирала пыль со свинок-копилок, расставленных по полочкам. Одна свинка выскользнула, упала на пол и разбилась. Эта потеря так глубоко потрясла тетушку, что она и сама грохнулась со стремянки. Как ни делал ей Макс искусственное дыхание «рот в рот», как ни поливал из огнетушителя, к жизни она не вернулась, и пришлось ее похоронить.
Теперь в домике тети Хильды живет Олл. Домик — подарок Макса. У него-то есть свой собственный, и ему не хотелось лишних напоминаний о тете Хильде. Олл, разумеется, стал почтальоном. Он делает свою работу на совесть и очень доволен. Вот только собаки досаждают, рычат на него и хватают за брюки. Не все, конечно! Большинство собак и вовсе не замечают, как он приходит и уходит. А еще он состоит казначеем Чихенбургского окружного союза краеведов-туристов. Каждое воскресенье он ходит в поход через Воронов лес, к своим престарелым родителям, и пьет с ними кофе.
Да-да, Ромуальд и Олли постепенно состарились. Они больше не гастролируют с цирком. Они живут в круглом доме и стали степеннее. Но скучать — не скучают и много смеются.
С ними живет и бабушка Лисбет. Ей скоро исполнится сто лет. С тех пор как умерла бабуля Олди, она перестала выезжать из Чихенбургской округи. Вернулась было в свой домик в Чихау-Озерном, но через несколько лет сдала его молодой паре из Африки, а сама навсегда переехала в восстановленную маленькую комнатку в доме Грабшей.
Она каждый день варит кофе, задает корм курам, чистит курятник, собирает свежие яйца и убирает могилу бабули Олди. То есть холм. Его надо регулярно пропалывать и поливать. Каждый год на нем созревают великолепные дыни, слаще не бывает! Девять дочек Грабша, когда приезжают, едят их с большим аппетитом — остановиться не могут.
В доме Грабшей живет еще кое-кто: Альфредо. Для цирка он слишком стар. Главная клоунесса теперь — Арлоль, а трое ее дочерей — клоунессы на подхвате. Грабш построил для Альфредо маленькую хижину рядом с пещерой, с видом на холм бабули Олди. Старый клоун держит небольшой зоопарк из цирковых зверей, которые тоже состарились и больше не могут выступать — их привозят ему дочери Грабша. У Альфредо, под большими деревьями, они мирно живут еще несколько лет и удобряют сад Олли.
Да, сад и огород Олли снова разрослись, как в старые добрые времена. Когда жарит солнце, Олли накрывает там кофе, под сенью ревеневых лопухов. Туалетную палатку все так же переставляют с грядки на грядку, по старому плану Макса. Ее используют четверо. А в воскресенье вечером — пятеро.
Через три года к ним присоединится еще один жилец: сам Макс. Надоело ему глотать огонь на арене. Остаток жизни он хочет посвятить технике, смастерить идеальную доильную установку для морских свинок. Кажется, изобретателю уже пришло в голову несколько сенсационных идей, но это пока секрет! Конечно, еще он будет помогать Олли доить ее стадо. Само собой. Шутка ли, две дюжины молочных свинок, опять выросших до размеров хорошего мопса. А Макс не из тех людей, кто будет стоять и смотреть, как другие работают. Грабш и ему собирается построить дом посреди морковной рощицы.