Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия
Шрифт:
Анализ
Большой зал – много гостей, которых мы принимаем. В то лето мы жили на улице Бельвю в особняке, на одном из холмов, расположенных рядом с Каленбергом [81] . Когда-то этот дом был предназначен для увеселительного заведения и поэтому имел необычайно высокие комнаты, похожие на залы. Сон также приснился мне на Бельвю, незадолго до празднования дня рождения моей жены. Днем жена сказала мне, что ждет много гостей, среди них и Ирму. Мое сновидение предвосхищает эту ситуацию: день рождения жены, много народу, среди них Ирма; мы принимаем гостей в большом зале особняка на Бельвю.
81
Каленберг – излюбленное место для пешеходных прогулок близ Вены.
Я упрекаю Ирму за то, что она не приняла «решения»; я говорю: «Если у тебя по-прежнему боли, то только по твоей собственной вине». Это я мог бы сказать ей и наяву или, быть может, даже говорил. Тогда я придерживался мнения (впоследствии признанного мною неверным),
Жалобы Ирмы: боли в горле, желудке и теле; ее словно сжимает. Боли в желудке относились к симптомокомплексу моей пациентки, но они не были очень резкими; она жаловалась только на ощущения тошноты и дурноты. Боли в горле, в теле, резь в глотке почти никакой роли у нее не играли. Я удивляюсь, почему в сновидении я выбрал именно эти симптомы, в данный момент мне это непонятно.
Она выглядит бледной и отечной. У моей пациентки всегда розовый цвет лица. Я предполагаю, что здесь ее заменил другой человек.
Я пугаюсь при мысли, что проглядел у нее органическое расстройство. Легко понять этот никогда не исчезающий страх специалиста, который имеет дело почти исключительно с невротиками и привык относить на счет истерии многие проявления, которые другие врачи лечат как органические. С другой стороны, мною овладевает – я сам не знаю, откуда взявшееся – легкое сомнение в том, что мой испуг не совсем искренен. Если боли Ирмы имеют органическую причину, то опять-таки я не обязан их лечить. Мое лечение устраняет только истерические боли. То есть мне кажется, будто я сам желаю ошибки в диагнозе; тем самым можно было устранить и упрек в неудачном лечении.
Я подвожу ее к окну, чтобы осмотреть ее горло. При этом она слегка противится, как женщины, которые носят вставную челюсть. Я думаю, что ей-то это не нужно. Мне никогда не доводилось осматривать у Ирмы ротовую полость. События в сновидении напоминают мне о предпринятом недавно обследовании одной гувернантки, вначале производившей впечатление молодой, красивой женщины; но перед тем как открыть рот, она приняла определенные меры, чтобы скрыть свою челюсть. С этим случаем связываются другие воспоминания о врачебных обследованиях и маленьких тайнах, которые при этом раскрываются, не доставляя никому удовольствия. «Ей это не нужно», – прежде всего, пожалуй, комплимент для Ирмы; но я предполагаю еще и другое значение. При внимательном анализе всегда чувствуется, исчерпаны или нет все задние мысли. То, как Ирма стоит у окна, внезапно вызывает у меня в памяти другое переживание. У Ирмы есть близкая подруга, к которой я отношусь с большим уважением. Когда однажды вечером я нанес ей визит, то застал ее стоящей возле окна в позе, воспроизведенной в сновидении, а ее врач, все тот же доктор М., заявил мне, что у нее дифтеритные налеты в горле. Персона доктора М. и налеты вновь появляются в продолжении сновидения. Теперь мне приходит на ум, что за последние месяцы у меня появились все основания считать, что эта дама тоже является истеричной. Более того, Ирма сама мне об этом сказала. Но что мне известно о ее состояниях? Именно то, что она также страдает приступами истерического удушья, как и Ирма в моем сновидении. Таким образом, я заменил в сновидении мою пациентку ее подругой. Теперь я вспоминаю, что у меня часто возникало предположение, что эта дама тоже может обратиться ко мне с просьбой избавить ее от симптомов. Но сам я считал это маловероятным, потому что по своему характеру она очень скрытная. Она сопротивляется, как это показывает сновидение. Другим объяснением было бы, что ей это не нужно; она действительно до сих пор демонстрировала, что умеет справляться со своими состояниями без посторонней помощи. Остается еще несколько особенностей, которые нельзя отнести ни к Ирме, ни к ее подруге: бледность, отечность, вставные зубы. Вставные зубы приводят меня к вышеупомянутой гувернантке; я чувствую, что склонен удовлетвориться плохими зубами. Но тут вспоминается другая особа, к которой могут относиться все эти вещи. Она тоже не является моей пациенткой, и мне не хочется, чтобы она ею была, потому что, как я заметил, она меня стесняется, и я не считаю ее сговорчивой больной. Она обычно бледна, а однажды, в относительно благоприятный период, была отечной [82] . Таким образом, я сравнивал мою пациентку Ирму с двумя другими особами, которые тоже воспротивились бы лечению. Какой же смысл может быть в том, что я смешал ее во сне с подругой? Не в том ли дело, что мне хотелось совершить эту подмену? Либо подруга Ирмы вызывает во мне больше симпатии, либо я более высокого мнения об ее интеллекте. Дело в том, что я считаю Ирму неумной, потому что она не принимает моего решения. Другая была бы умнее, то есть скорее бы согласилась со мной. Рот хорошо открывается; она рассказала бы мне больше, чем Ирма [83] .
82
К этой третьей особе можно свести и неразъясненную пока еще жалобу на боли в животе. Речь идет, разумеется, о моей собственной жене; боли в животе напоминают мне об одном из случаев, когда я был свидетелем ее страха. Я должен признаться, что отношусь к Ирме и своей жене в этом сновидении не очень любезно, но в свое оправдание должен заметить, что сравниваю обеих с идеалом хорошей, послушной пациентки.
83
Я
Что я вижу в горле: белое пятно и покрытые струпьями носовые раковины. Белое пятно напоминает о дифтерите и тем самым о подруге Ирмы, но, кроме того, о тяжелом заболевании моей старшей дочери почти два года назад и обо всем ужасе того тяжелого времени. Струпья на носовой раковине напоминают мне о беспокойстве о моем собственном здоровье. Я часто тогда употреблял кокаин, чтобы избавиться от неприятной отечности в носу, и несколько дней назад узнал, что у одной пациентки, подражавшей в этом мне, случился обширный некроз слизистой оболочки носа. Рекомендация использовать кокаин, данная мною в 1885 году [84] , стала причиной серьезных упреков по отношению ко мне. Дорогой друг, умерший в 1895 году (дата сновидения), из-за злоупотребления этим средством ускорил свою смерть.
84
Это является опечаткой во всех прежних немецких изданиях. Должен быть указан 1884 год, потому что именно в этом году вышла первая работа Фрейда о кокаине. Подробное описание исследований, посвященных кокаину, имеется в первом томе, шестая глава, биографии Фрейда, написанной Эрнестом Джонсом (Jones, 1960). Из него можно сделать вывод, что этим «дорогим другом» был Фляйшль фон Марксов. Другие косвенные намеки на этот эпизод содержатся ниже. – Прим. ред.
Я тотчас подзываю доктора M., который повторяет осмотр. Это попросту соответствует той репутации, которую имел среди нас доктор М. Но то, что я делаю это «тотчас», требует особого объяснения. Это напоминает мне об одном моем печальном переживании как врача. Однажды, продолжая прописывать одно средство, считавшееся тогда еще безобидным (сульфонал), я вызвал у одной больной тяжелую интоксикацию и сразу же обратился за советом к более опытным старшим коллегам. То, что этот случай действительно возник перед моими глазами, подтверждается еще и другим обстоятельством. Больная, подвергшаяся интоксикации, носила то же имя, что и моя старшая дочь. До сих пор я никогда об этом не думал; теперь же мне это кажется чуть ли не возмездием судьбы. Как будто замена людей должна продолжиться в другом смысле; эта Матильда вместо той Матильды; око за око, зуб за зуб. Как будто я выискиваю всевозможные случаи, на основе которых я мог бы упрекнуть себя как врача в недостаточной добросовестности.
Доктор М. бледен, без бороды и хромает. И в самом деле, доктор М. часто выглядел плохо и вызывал беспокойство у своих друзей. Две другие особенности, видимо, относятся к другому человеку. Мне приходит мысль о моем старшем брате, живущем за границей, который тоже бреет подбородок и, если я верно припоминаю сон, в целом похож на доктора М. Несколько дней назад о нем пришло сообщение, что он хромает из-за артрических болей в бедре. То, что я соединил в сновидении двух людей в одного человека, должно иметь некий повод. Я действительно вспоминаю, что был недоволен ими обоими по схожим причинам. Тот и другой недавно отклонили предложение, с которым я к ним обратился.
Мой друг Отто стоит теперь рядом с больной, а друг Леопольд обследует ее и указывает на приглушенные звуки слева внизу. Мой друг Леопольд тоже врач, родственник Отто. Судьбе было угодно, чтобы оба избрали себе одинаковую специальность и сделались конкурентами, которых постоянно сравнивают друг с другом. В течение нескольких лет они ассистировали мне, когда я еще возглавлял амбулаторию для нервнобольных детей [85] . Сцены, подобные той, что была воспроизведена во сне, происходили там очень часто. Пока я дискутировал с Отто по поводу диагноза, Леопольд обследовал ребенка еще раз и получал неожиданные данные, помогавшие принять решение. Между ними существовало такое же различие в характерах, как между инспектором Брезигом и его другом Карлом [86] . Один отличался «проворством», другой был медлительным, осторожным, но зато основательным. Если в сновидении я противопоставил Отто осмотрительному Леопольду, то сделал это, видимо, для того, чтобы отдать предпочтение второму. Это сравнение подобно вышеупомянутому сравнению между непослушной пациенткой Ирмой и ее считавшейся более умной подругой. Теперь я замечаю также один из путей, на которые оттесняется ход мыслей в сновидении: от больного ребенка к институту детских болезней. Приглушенные звуки слева внизу производят на меня впечатление, будто они во всех деталях соответствуют тому случаю, когда Леопольд поразил меня своей основательностью. Кроме того, мне мерещится нечто вроде метастатического поражения, но оно, пожалуй, относится к пациентке, которую мне хотелось бы иметь вместо Ирмы. Эта дама, насколько я мог заметить, имитирует туберкулез.
85
В институте Кассовица в Вене.
86
Два главных персонажа популярного романа «Ut mine Stromtid», написанного в 1862–1864 годах Фрицем Ройтером на мекленбургском диалекте.
Инфильтрированный участок кожи на левом плече. Я тут же понимаю, что это мой собственный ревматизм плеча, который я ощущаю каждый раз, когда продолжаю бодрствовать до глубокой ночи. Слова в сновидении звучат так же двусмысленно: я ощущаю его, как и он… То есть ощущаю в собственном теле. Впрочем, мне приходит в голову, сколь необычно звучат слова «инфильтрированный участок кожи». Мы привыкли говорить «инфильтрация слева сзади и сверху»; это относится к легкому и тем самым опять-таки указывает на туберкулез.