Большая книга ужасов – 61 (сборник)
Шрифт:
– КОГО? Я никого не видел! Болтаешься ночью по лесу…
– Зато он тебя – точно видел. Испугался бедный.
Отец довольно хмыкнул и снизошел:
– Нельзя так, Динка! У тебя синдром спасателя. Вечно носишься с убогими. Ладно псина, но ты вон на людей уже перешла…
Дина не ответила. Она думала о своем новом знакомце и еще о Ланке. Где ее носит? Завтра после школы нужно обязательно поискать в лесу.
Глава II. Аномальная зона
Назавтра после
– Жучка, или как там тебя! Ты в музей собираешься?
Ну кто, скажите, услышав такое, пойдет спокойно по своим делам? Вот же родители удружили, дали вместо имени собачью кличку! Фантазию проявили, понимаешь! Зато у всех остальных никакой фантазии: Дину еще в садике дразнили Жучкой.
– А ты кто такая вообще и какое тебе дело?
– Боюсь, боюсь! – Даша шутовски подняла руки, будто сдается. – Поехали! Ирочка велела всем быть, иначе двоек наставит.
С Ирочкой-историчкой шутки были плохи. Она обожала таскать свой класс по музеям и ревностно следила, чтобы никто не отлынивал.
– Обойдется, – буркнула Дина. – Мне бежать надо, собаку искать. В лес со мной прогуляться не хочешь, раз такая умная?
В лес Даша неожиданно захотела, и даже Светка, которая так некрасиво соскочила вчера, напросилась в компанию. На выходе к ним еще и мальчишки присоединились, опять же с подачи Даши. Она не звала, просто сказала: «Мы в лес, искать пропавшую собаку, можете прикрыть нас перед Ирочкой», – и двое мальчишек напросились с ними.
Лысого Серегу Дина хорошо знала, в классе он первый хулиган. Второй смешно назывался Пушистиком. У него были длинные кудрявые волосы, торчащие во все стороны. И болтал он, не замолкая.
– А что за собака? Породистая?
– Не… Дворняжка в красном ошейнике.
– А вдруг она его потеряла? Как же я ее узнаю? Дворняжек везде полно!
– Она сама тебя узнает, – вмешалась Даша. – Кинется на шею, скажет: «Здравствуй, мой спаситель!»
– Я серьезно! А почему вы думаете, что она в лесу? Там еще холодно, кое-где даже снег лежит…
Под этот аккомпанемент вопросов ребята брели по лесу. Дина звала собаку, Лысый свистел, Пушистик болтал, Даша смотрела под ноги. В самой чаще, где больше хвойных деревьев, действительно еще лежал снег. Лица царапали сосновые лапы, где-то далеко кричали птицы. Продравшись сквозь сосны, ребята вышли к длинному глухому забору.
Деревья окружали забор, как вода остров. За забором был недостроенный дом: десять этажей бетона без стекол, зато с нанесенными ветром сосновыми лапами и всяким мусором. Яркий плакат сообщал, что это жилье бизнес-класса повышенной комфортности и оно будет сдано через месяц. Больше ничего не было: ни техники, ни рабочих…
– Заморозили строечку, – довольно сообщил Пушистик. – Бабка говорила, ничего здесь строить нельзя.
– Она тут заминировала, что ли, твоя бабка? – хмыкнула Даша и полезла на забор. Дина сама
– Не… Говорит, место здесь нехорошее.
– Не люблю я эти бабушкины страшилки, – поморщилась Даша.
– И ничего не страшилки! – Светка неожиданно обиделась. – Мне тоже дед рассказывал. Он тут всю жизнь живет, между прочим. С чего ему врать?
На стройке земля была усеяна битым стеклом, спрыгивать туда никто не спешил. Ребята сидели на заборе, Дина высматривала собаку, а вдруг? Собаки любят стройки, там рабочие с беляшами…
– И моя бабка! – поддержал Пушистик.
– Да расскажите уже! – попросила Дина. Не то, чтобы ей было любопытно, а просто хотелось быть в курсе.
– А ты не знаешь? – удивился Пушистик. – А, ну да, ты же новенькая. Ну тут… В общем, нехорошее здесь место. Мальчик здесь пропал год назад. Пошел в лес и не вернулся. Его искали, да только телефон и нашли. Здесь. – Он кивнул за забор. – Две девочки еще были в этом году и раньше. И никого не находят.
– А это место-то при чем?
– А здесь, бабка говорит, место плохое, много людей погибло на этом месте. Говорят, что по ночам тут слышны их крики и можно даже увидеть огонь…
– Ты видел? – оборвала Даша. Пушистик сник. – Вот и не говори. Большой мальчик и не знаешь, как такие страшилки рождаются? Я тоже про тот пожар слышала. – Она повернулась к Дине. – Лет сорок назад тут стоял деревянный барак. Больница в нем вроде была, я не вникала. И однажды ночью он сгорел. Никто не знает почему. Куча народу погибла. Страшно, конечно, но ничего мистического. Про крики это впечатлительные бабушки рассказывают.
«Впечатлительные бабушки» неожиданно задели Пушистика. Он указал пальцем на двор стройки:
– А это, по-твоему, что? Видишь, снег до сих пор лежит? На стройке-то деревьев нет, от солнца его ничто не закрывает, а он лежит и таять не думает. Аномальная зона здесь, Даша, хочешь ты этого или нет.
Дина глянула во двор: правда снег. Недотаявший снежный островок, метра два на два, он лежал не в теньке, а на самом солнышке. Правда странно.
– Ой, да расслабься ты, Жучка! Пушистику на ночь бабка газеты читает про всякую мистику-шмистику, вот он тебе и пересказывает.
– Что ты врешь-то? Сама про аномальные зоны не слышала? Хоть про Бермудский треугольник? Или про Лес Смерти? Туда в голодные годы стариков умирать заводили. Лес большой, тихий. Идешь там, и все время кажется, что рядом кто-то есть. И обратно уже не выйдешь. Души тех умерших стариков заманят в чащу и не выпустят.
– Бред! – не сдавалась Даша. – Тебе, может, сейчас кажется, что рядом кто-то есть? Говори, не стесняйся, все свои.
Дине вдруг показалось, что она слышит запах горелых досок. А Пушистик с Дашей все пререкались: