Большая нефть
Шрифт:
— Ага, — сказал Буров как-то странно. — Они при тебе будут говорить не стесняясь, а ты записывать?
— Я не то имел в виду! — сказал я горячо.
Но Буров уже смеялся.
— Да понял я тебя, понял… писатель… Скажи Доре, чтобы лопату тебе дала, в самом деле. Поможешь разгрести тут. И, Банников, учти этого неучтенного.
— Учту, учту, — пробурчал Банников. —
— Обещают — неопределенно ответил Буров.
— Что обещают?
— Скоро начать обещают, — сказал Буров. — Пришлют специалиста, выделят материалы. Настоящие материалы, а не эти доски…
— Скорей бы, — вздохнул Банников. — Я тебе, Саныч, не при корреспонденте будь сказано, прямо говорю: люди действительно на пределе. Скоро массовое бегство с объекта начнется. А задержать не можем — нечем.
— Да ладно тебе, задержать не можем… — Буров махнул рукой. — Собери собрание, объясни ситуацию. Мне что, учить тебя, как работать с кадрами? Толя, ты не представитель профсоюза, ты — ру-ко-во-ди-тель.
Лицо Банникова отобразило ужас, как писали в старинных романах. Затем темная мысль скользнула в его глазах (как писали в тех же, старинных романах). Но Буров уловил эту мысль и опередил ее:
— И не вздумай опять проситься на буровую. Не отпущу. Понял?
— Да понял, понял…
В этот момент из дома выскочила Дора Семеновна. На ней были старая кофта мелкой вязки и квадратная коричневая юбка в пятнах сажи.
— Погоди, стой, стой! — закричала она в спину Бурову, который уже собирался было уходить. — Погоди!..
— Здрасьте, Дора Семеновна. — Буров подождал коменданта.
Запыхавшись от короткого бега, она остановилась рядом с ним.
— В окно тебя увидела, Григорий Александрович, — объяснила она. — Видал, что у нас тут ночью было? Целая иллюминация! Насилу потушили. У Маши, у библиотекарши, лучшее платье погибло.
— Платье — дело наживное, — сказал Буров. — Была бы Маша, чтобы платья на себя надевать, а уж тряпки как-нибудь сами заведутся.
Дора Семеновна посмотрела на него с осуждением.
— Все-таки бессердечный ты, — заявила она. — И все вы, мужики, бесчувственные. Девушка, между прочим, плакала.
— Она не из-за платья плакала спорим? — сказал Буров. — У нее небось какие-нибудь проблемы в личной жизни… Только ты мне этого. Дора Семеновна не рассказывай! — остановил он коменданта которая уже раскрыла рот, готовая излить на собеседника целый водопад каких-то бесценных сведений из личной жизни Маши. — У меня других проблем хватает. Все. Закончили.
— Не закончили, а только начали. — возмутилась Дора Семеновна. — Тебе Макар Степанович только что звонил. Просил срочно ехать в управление. Срочно, слышишь? — Она понизила голос и сквозь зубы процедила (я, однако, слышал): — Был важный звонок из Москвы. Макар сказал. Понял?
— Тьфу ты… Разве можно так пугать?
— Я не пугаю… — удивилась Дора Семеновна. — Я обыкновенно разговариваю…
Держась за взволнованную грудь, она смотрела, как Буров быстрыми шагами удаляется прочь. Затем повернулась к Банникову (и ко мне) и проговорила в пустое пространство:
— Ох, вот снимут его с должности…
— Да почему же снимут Дора Семеновна? — удивился Банников.
— Сердце чует… — Она тяжело подышала.
— Что оно там еще чует твое сердце? — не унимался Банников.
— То! — вдруг рассердилась Дора Семеновна. — Независимый больно. А язык — он не только до Киева доведет… Что он там болтает про «праздношатающихся»? — Она покосилась на меня, но я глаз не отвел и даже улыбнулся ей как можно более открыто. Мне правда не хотелось, чтобы меня считали посторонним или, того хуже, соглядатаем.
— Это тебе на язык типун нужно, и потяжелее! — рассердился Банников на Дору Семеновну.
— А что я такого сказала? — удивилась Дора Семеновна почти натурально. — Что я сказала-то? Да я за Григорьем Санычем хоть на Крайний Север!..
— Вы мне лучше объясните, Дора Семеновна, — сказал Банников, — почему из вашего окна дым валит?
— Ой! — вскрикнула Дора. — Утюг! Я ж костюм на собрание глажу! Утюг забыла!..
Она бросилась бежать, вперевалочку, но очень быстро, к своей двери. Банников проводил ее взглядом.
— Поразительная женщина, — молвил он.
Затем, к моему удивлению, сунул мне, не глядя, руку на прощание и быстро удалился.
Я вернулся к себе, чтобы записать сегодняшние впечатления.
Мне хочется попасть на буровую. Мне кажется, все самое главное происходит именно там, где все сейчас ждут первую нефть.