Большая Охота
Шрифт:
— Тут не на что обижаться, — вздохнула Катя. — Но мне бы не хотелось делать этого, пока мир так плох. Интересно, долго еще продлится эта послевоенная разруха?
— Боюсь, что на наш век хватит.
Порыв свежего ветра пробежал по вершинам деревьев, лунные тени задрожали у нас под ногами.
— Ты любил кого-нибудь? — неожиданно спросила Катя.
— К чему это? — удивился я.
— Мне пришло в голову, что любовь тоже может быть смыслом. Лицо любимого человека рядом может затмить реальную бессмысленность жизни.
— Трудно сказать. В моей жизни было мало женщин. А
— В тринадцать лет?
— Да. Та девчонка погибла. Она была очень смелой, и без нее мы не спаслись бы тогда на «Принцессе Регине». Ее звали Ольга.
— Как она погибла?
— Не знаю. Боюсь, что в сутолоке спасения многих ее, потерявшую сознание после взрыва одной из торпед, попросту забыли на тонущем корабле.
— Это страшно… — поежилась Катя.
— Мне бы хотелось верить, что все случилось раньше, чем она пришла в сознание и поняла, что произошло. Иногда мне снится, как она приходит в себя на палубе и смотрит вслед улетающим гравилетам. Это самый страшный из моих кошмаров.
Катя как бы невзначай тронула мою руку. Я не шелохнулся — мне было приятно ее прикосновение. Честно говоря, мне даже показалось, что это какой-то знак. Знак симпатии. Или знак желания? Я не был уверен, но вдруг ощутил, что к этой девушке меня влечет с непреодолимой силой. Осмелев, я погладил ее ладонь, затем смелее, а потом наши пальцы слились, и я ощутил, как Катя дрожит. Не от холода — это было понятно.
Осмелев до крайности, я придвинулся и легонько коснулся губами ее кожи за ухом. Она не отстранилась, а, напротив, обняла меня за шею и крепко прижалась ко мне. Через майку я ощутил, как колышется от частого дыхания ее грудь.
— Я хочу тебя, — прошептала она.
Отвечать я не стал. Меня охватило такое желание, что сдерживаться не было сил. Я обнял Катю за талию, привлек к себе и принялся жарко целовать в губы, ощущая, как мы вместе проваливаемся в бездну нарастающего наслаждения.
— Пойдем лучше ко мне… — тихонько прошептала она. — Здесь неудобно.
— В палатку? — так же шепотом спросил я.
— Да. Только тихо.
Она стиснула мою руку и потянула меня прочь от ручья. Я задыхался от желания, глядя на нее, на то, как она двигается, и на ее фигуру в полутьме — сильную, напористую, диковатую. В Кате не было ничего от журнальных красоток или от городских девчонок по вызову, наверняка большинство мужчин назвали бы ее попросту некрасивой, но я сгорал от нетерпения, широко ступая за ней к лагерю. В ней была внутренняя сила, целеустремленность, говорящая о том, что она добьется успеха во всем, за что бы ни взялась. И это возбуждало меня до спазмов дыхания.
Ее палатка приткнулась недалеко от штабной — стандартная, двухместная, но я сразу понял, что Катя живет в ней одна. Мы распахнули полог, ввалились внутрь, на ходу срывая друг с друга одежду, обнялись и слились в совершенно безумном нескончаемом поцелуе. Я хотел подхватить ее на руки и бережно отнести на кровать, но знал, что ничего у меня не выйдет — судя по всему, Катя весила немногим меньше меня. Вместо этого я бережно провел рукой по ее волосам, чуть отстранился и прошептал:
— Катюша…
Но она не дала мне говорить, снова обожгла настолько чувственным поцелуем, что я окончательно утратил контроль над собой. Помню лишь, что мы все же рухнули на кровать, свалив по дороге складной стул, а затем набросились друг на друга, как изголодавшиеся хищники набрасываются на добычу. Но в данном случае каждый из нас был хищником и добычей одновременно. Это было похоже не столько на танец, где один из партнеров все же играет ведущую роль, сколько на борьбу. Только, в отличие от борьбы, приз в конце концов достался нам обоим.
Мы лежали рядом на кровати, мокрые и уставшие, я пялился в брезентовый потолок и улыбался, как тихий умалишенный.
— Чему ты улыбаешься? — спросила Катя, укладывая мне голову на грудь.
— Просто мне хорошо.
— Очень?
— Да.
— Мне тоже. Знаешь, я никогда не думала, что смогу подарить мужчине состояние, от которого он будет так улыбаться.
— Это не подарок, — ответил я. — Это приз.
— Ты действительно так считаешь?
— Да. Мне кажется, что мы оба в равной степени его заслужили.
Она поцеловала меня в шею и крепче прижалась всем телом. Мне было легко и на удивление хорошо — как никогда в жизни.
Глава 11
Решение
Я не понял, от чего проснулся, но пробуждение было до крайности неприятным и резким. Едва я ощутил себя в реальности, как начал задыхаться от того, что на меня рухнул тяжелый брезентовый полог палатки. Оттолкнув от лица грубую ткань, я тут же подумал о Кате, но она оказалась рядом — живая и невредимая. От неожиданности она вскрикнула, и в тот же миг воздух рвануло близким взрывом.
— На лагерь напали! — сообразил я.
— Черт! — Катя пришла в себя от первого испуга. — Разбойники?
— Больше некому.
Темнота была полной, светильник погас, но надо было как-то найти в первую очередь оружие, а во вторую, если получится, — одежду. Грохнули, один за одним, еще три ракетных взрыва, а следом началась плотная винтовочная стрельба. Я соскользнул под брезентом с кровати и на четвереньках пополз в сторону стула, на котором оставил брюки и пистолет. Стул валялся перевернутым, я обшарил все вокруг, пока не наткнулся на кобуру с пистолетом. Рядом с поясом лежали брюки. Я лежа натянул их на себя, вытащил из кобуры «БМФ-400» и привел его в боеспособное состояние. Позади клацнул затвор Катиной винтовки — она тоже добралась до оружия.
— Надо выбраться наружу! — крикнула она. — Черт знает что происходит.
Со всех сторон раздавалась беспорядочная винтовочная стрельба, а это никому не сулило ничего хорошего — можно было запросто нарваться как на вражескую, так и на дружескую шальную пулю. В любом случае нечего было и думать о перемещении в полный рост.
— Только ползком! — предупредил я Катю на всякий случай. — А то попадем под пулю или осколок.
Словно в подтверждение моих слов совсем рядом рванула ракета, здорово нас оглушив. Брезент вспыхнул, осветив наши лица и часть окружающего пространства. Пришлось спешно вылезать, пока пламя не разгорелось и не достало нас.