Большая пайка (Часть четвертая)
Шрифт:
– Ладно, – сказал Ларри. – Про команду ясно. Меня сейчас больше отношения с Заводом интересуют.
– Отношения должны быть чеcтными, – отчеканил папа Гриша. – Пока что они таковыми не являются.
– Это как же?
– А вот так! Приоритеты у нас как расставлены? У тебя рассрочка – сто дней. А у всех остальных – только тридцать. И первое дело – поменять на тридцать. Чтоб без всяких исключений. Я теперь буду неотвратимо этого придерживаться. Потому что когда начинаются исключения, то приходят эти... бритоголовые. И разговоры всякие... Все должно быть честно и открыто.
– Договорились, – сказал Ларри. – С завтрашнего дня все будет открыто.
Папа Гриша изобразил на лице обиду.
– Для определенной категории доверенных лиц.
– А что, до сих пор наши отношения для этой определенной категории были закрыты?
– Были закрыты.
– Это как же?
– Мне не
– Ладно, – согласился Ларри. – Значит, вы не любите "Инфокар"?
– Как это – не люблю?
– Вы же сказали – я не люблю "Инфокар".
– Я сегодня не люблю "Инфокар".
– Сегодня не любите?
– А что это за барабанная дробь? На весь мир? – начал горячиться папа Гриша. – Как мне себя чувствовать, когда, например, приезжают и меня допрашивают? Мне такое зачем нужно? Я что, заработал такое? Или спрашивают все – ты что это создал? Что это за явление? Зачем ты нас наказываешь этим явлением? Вот я тебе и скажу, дорогой ты мой человек, такое явление получилось потому, что у вас мозгов нет. Потому что вы дискредитируете Завод. Тебе объяснить? – Папа Гриша принялся постукивать по столу кулаком. – Сережа Терьян, оппонентом у меня на диссертации был, в Вене погиб? Погиб. Ко мне приезжают, допрашивают. Вот зачем вы его туда посылали? Я все же член Совета директоров, я должен знать, что вы тут затеваете? Нет, сделали втихаря, что-то там сварганили – и молчок. С льготниками связались... Со мной кто-нибудь посоветовался? Я был вообще против всех этих иномарок, с самого начала. Если вы работаете с Заводом, извольте вести себя прилично. Вы махинации затеваете, а на нас – на меня! – пальцем показывают. Мне это зачем надо? Я всегда против единоличных решений по крупным делам. А у вас здесь, в Москве, иначе не бывает. Когда решили крутить деньги СНК, со мной кто-нибудь переговорил как с членом Совета? А я ведь с самого начала в "Инфокаре" был. Мне даже по телефону не соизволили сказать о крутеже. Я после этого что должен делать? Не рано ли вы меня за пешку брать стали? Ребята, я вас очень люблю, но я, по жизни, теперь такое заключение сделал. Вот собираются три человека, очень хорошие люди в нашей России. Когда денег нет, у них глаза горят, они последними копейками складываются, чтобы сделать дело. Идея хорошая, начало получаться, появились деньги – принялись смотреть друг на друга с некоторым подозрением. Появились большие деньги – еще меньше стали доверять друг другу. Появились очень большие деньги – все, конец! Ты не заметил, что у "Инфокара" такая траектория? Были бы вы одни – так и хер бы с вами. Но за вами же Завод стоит, вот что страшно. Вот вы сейчас обанкротитесь...
– А с чего вы взяли, что мы обанкротимся?
– Обанкротитесь. Машин-то набрали, а денег отдавать – нету! А вместе с вами СНК полетит. И останется Завод голым! Мы же в эту историю вместе пошли, поверили вам, подставились... А вы, ни с кем не советуясь, ударились в уголовщину. У нас так просто людей не стреляют, вот специалист сидит, – папа Гриша кивнул в сторону курбаши, – он скажет... И что получилось? Этого нет, того нет... Один ты остался. Да я. И надо срочно кумекать, как жить дальше. Я тебе так скажу, дорогой ты мой человек. Первое дело сейчас – это рассчитаться с Заводом. Если ты все сделаешь, как надо, мы СНК сами вытянем. И еще поработаем с тобой. Но только тогда все уже будет по правилам. Все будем согласовывать. Что нам мешает все согласовывать? Вот взять меня. Я на Заводе двадцать восемь лет работаю, не последний человек. Но прежде чем что-то сделать, всегда иду к директору и говорю: "Разреши мне сделать такое-то дело". Он говорит: "Давай позовем мужиков". Зовет Борю, зовет Сашу. Собираемся, он и говорит: "Гриша предлагает то-то и то-то. Мужики, давайте посоветуемся, как в этом случае быть. Дело касается миллиардов". Переговорим – и договоримся. А если тебе тут из Рио да из Жанейро указания дают и ни с кем не советуются, эдак любое дело угробить можно. Вот ты мне честно скажи – у тебя сейчас бабки есть? Чтобы рассчитаться? Ларри сузил глаза и закурил. Он знал, что отвечать необязательно.
– То-то же, – папа Гриша выдержал паузу. – А рассчитаться надо. Иначе вся работа псу под хвост. И Заводу кранты настанут, а в нем половина национального достояния России. Поэтому я тебе откровенно и говорю – ищи деньги. Сам не найдешь, я искать пойду. К Стефану пойду, к другим тоже. А не найду – не обессудь, обанкротим вашу контору, заведение это продадим, станции ваши
Когда беседа завершилась и гости отбыли на выделенном папе Грише "кадиллаке", Ларри вернулся за стол, выпил, одну за другой, две рюмки водки, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сунувшийся было в зал Федор Федорович посмотрел на него и тихо прикрыл дверь, решив не беспокоить. Ларри сидел в зале долго, потом вышел и приказал администратору соединить его с Марией.
– Сделай приказ, – распорядился Ларри. – С завтрашнего дня контора закрывается. На месяц. Всех отправляем в отпуска. С главбухом свяжись, пусть выдаст всем по пятьсот долларов. Каждому. Останешься ты, мой секретариат, охрана... Водителей оставишь человек десять, по своему выбору. На утро закажи самолет. Мы с Федором Федоровичем вылетаем... Да, к нему...
Люди с улицы Обручева
– Так, – сказал белый от волнения Платон. – Я ничего не понял. Расскажи еще раз.
– Я думаю, они насмерть перепуганы, – медленно произнес Ларри. – Они сделали ставку на СНК, а теперь испугались. Тебя нет. Рулить некому. Они боятся, что СНК попадет в чужие руки. Тогда им всем хана. Подожди. Не хватайся за телефон. Не надо никуда звонить. Сначала послушай. От всей этой стрельбы вокруг "Инфокара" они просто с ума посходили. Это раз. Ты уехал, когда приедешь – неизвестно. Они считают, что уже никогда. И выкатывают сейчас все сорок бочек... Терьяна вспомнили. Сысоева. Петьку и Марика – само собой. Прокрутку денег СНК... У них к тебе претензии. Лично. В то, что мы поднимемся и сможем удержать ситуацию, они не верят. Это два. Поэтому Завод решил забрать СНК под себя. Любыми путями. Для этого бабки нужны, а бабок нет. Для начала их из нас будут вышибать.
– Конкретно он что сказал?
– Конкретно он предлагает нам отдать деньги добром. Распродать все. А если нет – будут банкротить. У них наших векселей на шестьдесят миллионов.
– Сколько мы сейчас стоим?
– По последнему аудиту – около миллиарда.
– Нормально, – звенящим голосом сказал Платон. – Классный бизнес. Шестьдесят миллионов – это сколько? Шесть процентов? Значит, они нас за шесть процентов решили взять...
– Решили. Ты им не нужен. Совсем. А мне он предлагал в открытую – если я деньги сам верну, то меня посадят генеральным, буду у них на каждый чих разрешения испрашивать. Бандита какого-то с собой приволок...
– Да, замминистра! Кто он? Федор Федорович, расскажите. Федор Федорович раскрыл лежащую перед ним папку и достал два листка бумаги.
– Ну, про Ассоциацию сотрудников правоохранительных органов вы уже знаете. У меня тут есть один матерьяльчик – я бы сказал, для иллюстрации. Вот, послушайте. Так... так... это опускаем... ага! "...Имеются достоверные сведения о многочисленных контактах К., – это как раз он, – с представителями одной из структур Министерства обороны и о тесном сотрудничестве К. с существовавшей нелегально безымянной группой этой же структуры, которая обеспечивала отдельные аспекты деятельности бывшего Главного управления одного из министерств РФ. Данная группа до 01.09.94 г. не входила в структуру этого управления, в ее составе были офицеры, имевшие продолжительный спецназовский опыт. Группа обладала совершенной материальной базой, не вела документирования своей деятельности, осуществляла разнообразные операции – от прикрытия определенных коммерческих и некоммерческих организаций (в том числе новозеландской золотодобывающей фирмы, скрыто принадлежащей одному из руководителей МО РФ) до запугивания и ликвидации, по заданию, неугодных лиц. Есть основания полагать, что именно этой группой осуществлена ликвидация Отари Квантришвили".
Платон и Ларри переглянулись.
– "Задача исполнителям была сформулирована так, – невозмутимо продолжал читать Федор Федорович, – акцию провести в течение месяца, при этом достичь абсолютной гарантии "зачистки" концов. Исполнителям обеспечивалась поддержка в виде целенаправленной подачи выгодной точки зрения (компрометация объекта покушения) как непосредственно через средства массовой информации, так и через свои каналы в пресс-службах силовых структур, а также через дружественные организации, в число которых входят ведущие аналитические центры страны. Как известно, до покушения и после него проводилось грамотное масштабное активное мероприятие по дезориентированию как правоохранительных органов, так и общественности. Располагая точными и надежными данными о передвижениях объекта, было принято решение использовать стрелковую схему. Оружие было передано исполнителю через упомянутую выше безымянную группу силовой структуры в одном из занимаемых ею помещений на улице Обручева". Хватит, пожалуй?