Большая Сплетня
Шрифт:
— Может быть, еще кофе? — нежно спрашивает он.
«Пошел вон, болван!» — отвечаю мысленно.
— Спасибо, — благодарю со средневековой вежливостью.
Официант испаряется.
— Так что же вы знаете?
— Компания хорошая, но ее благосостояние внушает опасение. Год назад совет директоров взял большой кредит на освоение нового месторождения. Компания не сможет вернуть деньги, пока месторождение не станет приносить прибыль. Это будет еще не скоро.
Дана хмурится.
— Самое время для атаки. Можно выкупить у банка долги через подставных лиц, запустить процедуру банкротства... Ну как обычно делается
Леди Ди задумчиво морщит лоб. Ее тонкой лепки руки тянутся к телефону, однако благоразумие берет верх над порывом. Конфиденциальные сведения нельзя доверять даже воздуху. Воздух ненадежен, он имеет свойство перетекать из одних ушей в другие любопытные, досужие уши. Только личный контакт, беседа глаза в глаза — как сейчас!
— Вы сможете узнать условия кредитных обязательств банку, сроки возврата, был ли передан залог? — спрашивает она.
— Конечно, — просто отвечаю я.
Лида потрясенно смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто хочет впрыгнуть ко мне в голову. Ее глаза кричат: «Ты с ума сошел! Куда ты лезешь?»
Я не хочу лезть, но что мне остается? Ведь вместо того, чтобы договориться с Якушевой о совместном ужине, приходится договариваться о поставке ей сведений финансового характера. Потому как ничто иное ее пока не интересует.
Все вместе выходим из кафе. Спешащий к лифту Терехин вдруг видит нашу троицу. Останавливается в отдалении, многозначительно вздернув брови. Я с удовольствием отмечаю произведенный нашим появлением эффект: все это льет воду на мельницу Большой Сплетни. Разве что Лилеева портит идеальную картину любовного междусобойчика.
Дана испаряется где-то в районе собственного автомобиля, припаркованного у входа в офис.
— Как обед? — интересуется Терехин. Щурит на меня любопытный взгляд. — С каких пор ты питаешься в забегаловке с космическими ценами?
— Мы просто зашли выпить кофе, — скромничаю я. — Просто кофе. Имеем мы право выпить кофе в перерыв? А?
Терехин хихикает. Губасова, бросив красить губы, обращает ко мне свое луноликое лицо.
— Кофе? — ехидничает она. — Хорошо же вы умеете маскироваться, граждане! Каждый день я наблюдаю одну и ту же картину: Леди Ди выходит из кафе, а после нее появляется наш любвеобильный красавчик...
— Слабенькая уловка! — присоединяется к ней Тамара, которую недавний развод вооружил знанием мужской психологии и умением вскрывать внебрачные уловки. — Порознь — еще не значит врозь!
Чертова вешалка!
— Да нет, правда, так случайно вышло... — Лида оправдывается, как будто это ее обвинили в любовных сношениях с патентованной красоткой. Слава богу, ее оправданиям никто не верит.
Большая Сплетня набирает силу. Она растет и ширится, она питает свое кольчатое тело, накапливает соки, наращивает мускулатуру. Она уже вышла из младенческого возраста, перестав напоминать беспомощный оковалок мяса. Сегодня она сделала первый шаг — и это радует меня, как счастливого родителя радует первый шаг его драгоценного отпрыска.
Скоро одним мощным толчком она вознесет меня на вершину финансовой вертикали.
Или задушит?
ОНА
Убеждаю:
— Не стоит афишировать ваши встречи, Дане это может повредить.
— Ерунда! — Он упрямится. — Пусть все знают! Сама понимаешь, Большая Сплетня... Теперь все подчинено ей!
Да, он поставил на нее. Он рассчитывает выиграть.
— Понимаешь, у нее с Эльзой нелады... Дана несколько раз действовала в интересах клиента, а не в интересах фирмы. Железной Леди это пришлось не по вкусу. У нее есть кое-какие факты, из-за которых Якушеву могут лишить лицензии по работе с ценными бумагами.
— Чушь! Ты этому веришь? Две бабенки повздорили из-за пустяка! У одной месячные, у другой климакс. Придут в себя — опять станут неразлейвода. Да Эльзу вообще «Стандард Ойл» не интересует!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю... Из вас, женщин, никогда не выйдет стоящих аналитиков. — Вольготно развалившись на стуле, он закуривает. — И знаешь почему? Потому что вы слабы в рассуждениях. У вас причинно-следственные связи не выстраиваются, логические связки рвутся. Например, вам кажется: он не любит меня, потому что я некрасива, а на самом деле некрасива — потому что не любит.
Он это нарочно?!
— Известный медицинский факт: женщина думает сразу двумя полушариями. Но думать одновременно всей головой — все равно что шагать сразу двумя ногами, а не попеременно. Попробуй сама разом ступить и правой, и левой. Думаешь, получится? То же самое происходит у женщин во время умозаключений. Они делают шаг и сразу же — антишаг. Они идут вперед — и одновременно двигаются назад, а в итоге — топчутся на месте... Нет, конечно, их можно научить кое-чему, но то, до чего мужчина быстро и легко доходит в результате природной способности к мышлению, женщина с трудом постигает методом проб и ошибок... Между тем сначала школа, потом институт — везде женщин учат мужскому мышлению. Это выглядит, как если бы Моська училась на слона на курсах повышения квалификации... В итоге, потратив уйму сил, с трудом совершив качественный рывок, который мужчина производит одним махом, женщина достигает минимального умственного уровня, после чего начинает неуемно гордиться собой! Она заговаривает о феминизме и равноправии полов. Она протестует против выражения «женская логика» и против сексизма. Она лезет наверх, тогда как ее истинное место не впереди мужчины, но — рядом... Отсюда, сдается мне, все беды современного общества!
Я улыбаюсь с милейшей невинностью. Парирую с подлым ехидством:
— При случае сообщу твои высокоумные рассуждения Леди Ди. Интересно, как она отреагирует на них?..
Он мерит меня надменным взглядом:
— Не трудись, сам передам. Мы с ней встречаемся завтра.
— Где?
— У нее дома.
Потрясенно молчу.
Сама заварила кашу, которой теперь приходится давиться. Остается лишь молча проглотить очередную порцию. Меня тошнит.
ОН
В салоне машины тепло, мокрый асфальт блестит, как клеенчатый нос игрушечного щенка. Призрачные, залитые карамельным светом реклам многоглазые дома, праздничное свечение фонарей, похожих на китайские петарды, по недосмотру фейерверкера запутавшиеся в листве...
Мне виден ее профиль, четкий профиль, украденный со средневекового медальона: горбинный изгиб носа, задорный взлет верхней губы, линия подбородка, трогательная из-за своей нежной плавности. Сосредоточенный взгляд прочно привязан к дороге.