Большая восьмерка: цена вхождения

Уткин Анатолий Иванович

Когда государственный секретарь Джеймс Бейкер, заправляясь в Шенноне, узнал о случившемся, он был поражен. Он ожидал еще долгих переговоров. «Решив так быстро в пользу объединения Германии и ее членства в НАТО, Горбачев постарался выбить из немцев максимальный кредит; из немцев, которые отныне доминировали в Европе», — так пишут американцы Бешлосс и Тэлбот³¹³.

Некоторые помощники Шеварднадзе советовали ему изобразить решение по Германии как принятое совместно с другими советскими руководителями — с такими германистами как Валентин Фалин и Николай Портуталов в секретариате Центрального Комитета и Юлий Квицинский в

Министерстве иностранных дел. Пусть и они несут свою долю ответственности за принятое решение. Но Шеварднадзе боялся, что в этом случае данные лица встанут «насмерть» против неразделяемого ими варианта, и это поднимет крутую волну в Москве. В результате Шеварднадзе именно на себя взял задачу убеждения Горбачева в приемлемости приятия объединенной Германии как члена НАТО.

Позднее Портуталов отнесет роковое решение к крайне непрофессиональному ведению дел Горбачевым во время обсуждения германского вопроса в Белом доме: «Случившееся было столь непрофессиональным, столь неожиданным, что все мы были поражены. Конечно, сейчас это смотрится, как говорят французы, все к лучшему. Но это смотрелось ужасным и скандальным. Мы могли и должны были принять военный статус для Германии во французском духе (то есть, не подчиняясь военному командованию НАТО.—А.У.). Это не было сделано, потому что Шеварднадзе оказывал давление на Горбачева — «сделать уступки, приближаясь к американской линии»³¹⁴.

Впавший в отчаяние Валентин Фалин говорит, что Шеварднадзе предоставил Горбачеву «список позитивного», что даст объединение Германии в НАТО. Зная позицию Фалина, его, главу международного отдела ЦК, исключили из переговоров. По мнению Фалина, Шеварднадзе получил от германских промышленников «секретную финансовую помощь». Фалин называет Шеварднадзе «самым ценным американским агентом влияния».

Бессмертных считает германское решение наиболее важным для Горбачева в его внутренней среде. Это «наиболее ненавидимое явление в советской внешней политике, и оно останется таковым на десятилетия».

На смену Горбачеву

9 июля 1990 г. Буш принимал «большую семерку» в техасском Хьюстоне. Главным был вопрос о помощи Советскому Союзу. Деннис Росс еще в Кэмп-Дэвиде спросил Примакова, сколько Горбачеву нужно. Три года по 20 миллиардов долларов в год. Коль и Миттеран лоббировали сумму в 15–20 млрд. долл. Против были Буш, Тэтчер, Тосики Кайфу. Было решено послать в СССР группу специалистов, которая определила бы потребности страны. По существу это был вежливый отказ Горбачеву. Прежде «не знавшая предела» дружба Буша с Горбачевым нашла свой предел весьма быстро.'

Наряду с дипломатическими контактами в рамках 2+4 Бейкер и Шеварднадзе встречались каждую неделю. На встрече в Иркутске 1–2 августа 1990 г. высшие дипломаты осмотрели весь tour d'horisont, региональные конфликты в Афганистане, Камбодже, Центральной Америке, Южной Африке, на Африканском Мысу, на границе Индии и Пакистана, между двумя Кореями. Важен был дух переговоров — обе стороны называли противоположную партнерами и со всей серьезностью стремились разрешить все конфликты. При завершении этих переговоров случилось непредвиденное: Ирак вторгся в Кувейт, и Шеварднадзе встретился с Бейкером в аэропорту Внуково-2 и осудил агрессию Багдада (это было существенно в свете особых отношений Москвы и Багдада).

Горбачев еще не знал, что, с точки зрения американцев, он уже отыграл свою партию, и американцы уже ищут ему замену среди более склонных воспринимать американские пожелания политических деятелей СССР. Ельцин грозил развалить Советский Союз, и в этом он был для американцев бесценен. И президент, и государственный секретарь уже завязали связи с мэрами Москвы и Петербурга — Гавриилом Поповым и Анатолием Собчаком. Буш и Бейкер восславили «новое поколение реформаторов».

Во время встречи с Шеварднадзе в Париже 18 июля 1990 г. Бейкер информировал своего визави, что Соединенные Штаты намереваются укрепить контакты с Ельциным и его окружением. К удивлению Бейкера, новость не смутила Шеварднадзе, он словно был готов к тому, что американцы, вопреки всем славословиям, сдадут Горбачева. И Шеварднадзе явно думал о Грузии — своем запасном варианте. Ельцин развалит страну надежнее.

Именно в этот момент официальный представитель Горбачева Аркадий Масленников предостерег Соединенные Штаты от предоставления противникам Горбачева «поощрения и помощи»: это будет «вмешательством в советские внутренние дела и будет нетерпимым».

Но Шеварднадзе достаточно отчетливо понимал, что тесно связан с Горбачевым — и, при всех вариациях «хитрого лиса», без Горбачева ему, скорее всего, придется покинуть советскую государственную сцену. «Шеви» был повязан и был обязан защищать «Горби».

Министр стал убеждать американцев, что Горбачев после партийного съезда окреп и раздавил свою оппозицию. Американцы размышляли. Именно в этой ситуации Джеймс Бейкер принял приглашение Шеварднадзе встретиться на берегу озера Байкал.

Шеварднадзе не терпелось ответить на гостеприимство Джеймса Бейкера в Джексон Хоуле, в Вайоминге. Неподалеку от Иркутска, на берегу Байкала сцена была весьма впечатляющей, когда два государственных деятеля «остывали» после огромных подарков с советской стороны. Бейкер был замирен и благодарен, встреча, начатая 1 августа 1990 г. была одной из наиболее мирных; после решения основных проблем остались сравнительно маловпечатляющие. На судне на воздушной подушке они спустились по Ангаре к Байкалу и отобедали в деревянной избе рыбака.

Шеварднадзе передал просьбу Горбачева об еще одной встрече в Вашингтоне в текущем 1990 году. Обсудили грядущий Договор СНВ, ситуацию в Камбодже и в Афганистане. Любопытно напомнить, что в эти дни Шеварднадзе предупредил: окончание «холодной войны» ликвидирует региональную дисциплину и грозит хаосом, завершающимся гражданскими войнами.

Но праздник омрачило сообщение из Персидского залива о переходе иракскими войсками границы Кувейта. Шеварднадзе вылетел в Москву, а Бейкер — в Улан-Батор. На обратном пути Бейкер встретился с Шеварднадзе, и в течение нескольких часов они беседовали в VIP-салоне правительственного аэропорта Внуково-2. Были согласованы действия в рамках Совета Безопасности ООН, вера в действенность которого резко увеличилась.

6 августа 1990 г. Саудовская Аравия одобрила операцию по высадке американских войск в Персидском заливе, названную «Щит пустыни». Буш, Бейкер и Скаукрофт долго рассуждали о том, как сообщить об этом Москве. Все трое считали, что если Москва отнесется к этому критически, это будет «катастрофой». Скаукрофт соглашался на американо-советское партнерство, но при условии, что СССР признает себя младшим партнером. В этом вся соль. Ослабив Советский Союз в 1988–1990 годах, американцы хотели в ходе своего противостояния Саддаму Хусейну представить миру еще одного лакея — на этот раз Советский Союз. Когда Бейкер сообщил Шеварднадзе о грядущей американской высадке, министр не мог скрыть раздражения: «Вы консультируетесь с нами или информируете нас? В ответ Бейкер сказал достаточно жестко: «Мы вас информируем».