Больше, чем любовница

Бэлоу Мэри

– Подобные визиты – вещь обязательная, – сказала леди Уэбб. – А вот твой первый бал – это для тебя, это твой собственный триумфальный выход в свет.

– Полагаете, будет триумф?

Джейн взяла веер с туалетного столика. Интуиция подсказывала ей, что не все сегодня пройдет гладко. Хотя, возможно, это просто нервы. Весь день прошел в приготовлениях к балу.

Вернувшись домой после утренней прогулки в сопровождении горничной, Джейн с изумлением наблюдала за поразительными превращениями в бальном зале. Зал щедро украшали белыми и серебристыми лентами, бантами и цветами. Люстры же опустили, тщательно

вымыли и вставили в подсвечники сотни новых свечей. Ближе к вечеру приехали музыканты; они разложили свои инструменты на возвышении.

– Разумеется, триумф, – сказала леди Уэбб, осторожно обнимая Джейн – так, чтобы не помять ее платье. – Разве может быть иначе? Ведь ты – леди Сара Иллингсуорт, дочь графа и наследница огромного состояния. Ты прекрасна, словно принцесса из сказки. И у тебя уже целая свита поклонников.

Джейн печально улыбнулась.

– У тебя неограниченные возможности, – продолжала леди Уэбб. – Ты можешь выбрать любого из поклонников, и партия будет блестящей. Виконт Кимбли, например, весьма внимателен к тебе, и за него вполне можно выйти замуж. Во всяком случае, ты не должна думать, что только Трешем имеет право за тобой ухаживать, хотя он и добивается твоего расположения. Конечно, он сделал тебе достойное предложение, по крайней мере я надеюсь, что оно являлось таковым. Но выбор за тобой, Сара.

– Тетя Генриетта! – сказала Джейн с упреком в голосе.

– Все-все, я больше ничего не стану говорить, – улыбнулась леди Уэбб. – Я уже и так достаточно сказала, может быть, даже слишком много. Пойдем в зал, нам пора. Наши гости скоро начнут съезжаться. Сирил и Дороти нас ждут.

Лорд Лэнсдаун был братом леди Уэбб. Она пригласила его с женой, чтобы они помогли ей принимать гостей. Лорд Лэнсдаун должен был, открывая бал, повести Джейн на первый танец.

Если зал выглядел величественно днем, то сейчас, в свете сотен свечей, от одного его вида дух захватывало. Пламя свечей мерцало в серебре подсвечников и многократно отражалось в зеркалах вдоль стен.

«Все выглядит так, словно здесь будут чествовать новобрачных», – подумала Джейн. Но сегодня они отмечали ее выход в свет, и все должно было пройти гладко. Ничто не должно испортить этот праздник. Ведь тетя Генриетта отдала столько сил и энергии, а также денег, чтобы вчерашний день и сегодняшний остались в памяти ее крестницы как самые лучшие.

– Ты нервничаешь, Сара? – спросила леди Лэнсдаун.

Джейн посмотрела на нее полными слез глазами. Она так и не смогла справиться с эмоциями.

– Только потому, что я хочу, чтобы все прошло гладко, ради тети Генриетты…

– Ты выглядишь как куколка, моя милая, – улыбнулся лорд Лэнсдаун. – Вот если бы только мне удалось скрыть тот факт, что у меня обе ноги левые… – Он от души рассмеялся.

Джейн повернулась к леди Уэбб.

Та смотрела на девушку с материнской любовью.

– Спасибо вам, тетя Харри. Даже мать не сделала бы для меня большего.

– Ах, Сара… Что же я могу сказать на это, моя дорогая?

Глаза леди Уэбб подозрительно блестели.

* * *

Вскоре стали подъезжать первые гости, и хозяева встречали их у дверей зала.

Следующий час прошел словно во сне.

Наконец-то Джейн была официально представлена лондонскому обществу.

Среди тех, кому ее представляли, было немало знакомых лиц, но еще больше незнакомых. Некоторых она, как ей казалось, знала уже целую вечность. Например, очаровательного виконта Кимбли, которого тетя Генриетта считала весьма перспективным поклонником, добродушного Конана Броума и еще нескольких друзей Джоселина, навещавших его в Дадли-Хаусе, когда он поправлялся после ранения. Приехал на бал и лорд Фердинанд Дадли; он поклонился Джейн, поцеловал ей руку и подмигнул, улыбнувшись весело и по-мальчишески задорно. Разумеется, приехали лорд и леди Хейуорд. Лорд вежливо поклонился и, сказав все, что полагалось сказать в данном случае, уже хотел направиться в зал, но у его жены были другие планы.

– О, Сара… – Рискуя помять платье, леди Хейуорд крепко обняла Джейн. – Сара, вы действительно прекрасно выглядите. Я так вам завидую, вы в отличие от меня можете носить белое! А мне приходится выбирать наряды поярче, чтобы не выглядеть как привидение. Хотя Трешем и Фердинанд, несносные создания, то и дело меня критикуют. Им не нравится мой вкус! Трешем сегодня будет? Он не ответил мне прямо, когда я его сегодня днем встретила в парке. Вы уже объяснились? Как восхитительно, что вы с ним поссорились! До сих пор никто не мог ему противостоять. Я верю, что вы не сдадитесь слишком быстро и заставите его помучиться. Но завтра, знаете ли…

Лорд Хейуорд взял жену за локоть и оттащил в сторону..

– Пойдем, дорогая, за нами уже выстроилась очередь. Ты же не хочешь, чтобы гости ждали на улице!

– Ты поссорилась с герцогом, Сара? – спросила леди Уэбб, когда Хейуорды отошли. – Ты так ничего мне и не сказала о том вашем разговоре, когда он явился с визитом на прошлой неделе. Ты не знаешь, он собирается приехать?

Но Джейн не успела ответить – к ним подходили все новые и новые гости, так что времени для серьезного разговора не было.

Он приехал. Конечно же, он приехал. Правда, немного опоздал.

Герцог подошел, когда Джейн и леди Уэбб еще стояли в дверях бального зала вместе с супругами Лэнсдаун. Оркестранты тем временем настраивали инструменты. Зал гудел как улей.

Трешем был в узком черном фраке, в расшитом серебром жилете, ослепительно белой рубашке с кружевом и в черных бальных туфлях. Герцог оделся так, как и следовало одеться в данном случае. Смотрел же, как обычно, свысока.

– Леди Сара.,. – пробормотал он, подходя к Джейн. Герцог взялся за ручку своего украшенного драгоценностями лорнета, но не стал подносить его к глазам. Окинув ее взглядом, проговорил:

– Вы выглядите как невеста.

О, какой он несносный, этот Трешем! Ведь прекрасно знает, что белый цвет обязателен для первого бала.

– Рада видеть вас, ваша светлость, – сказала Джейн с ударением на последних словах – в отместку за то, что он назвал ее леди Сара. Затем сделала реверанс.

Герцог не задерживаясь прошел в зал, и Джейн постаралась забыть о нем на время. Ведь нынешний вечер должен был стать праздником – не столько для нее, сколько для тети Генриетты.

Пять минут спустя лорд Лэнсдаун уже выводил ее на середину зала. Джейн знала, что такое больше не повторится – она в Лондоне, в роскошном бальном зале, и этот бал дается в ее честь.