Больше чем люди
Шрифт:
– Вот это Джерри встревожило. Он ушел от мира. И хотел вариться в собственном соку в глубине леса. Он не хотел, чтобы Вооруженные Силы или Объединенные Нации ворвались к нему с призывом к патриотизму. Конечно, он мог бы справиться со всеми, но для этого пришлось бы повозиться. А ему не хотелось возиться. Он рассердился. Рассердился на Лоуна, который был мертв, и особенно рассердился на тебя.
– Ух ты! Он мог бы убить меня. Почему не убил?
– По той же причине, по какой просто не убрал прибор до того, как ты его нашел. Говорю тебе, он злобен и мстителен - по-детски. Ты обеспокоил его. Он хотел
Теперь должна признаться, что тогда это меня не встревожило. Приятно было видеть, как он ожил. Мы вместе отправились на базу.
А теперь то, чего ты просто не помнишь. Он вошел в твою лабораторию, когда ты калибровал свой детектор. Посмотрел тебе в глаза и вышел со всеми сведениями, какими располагал ты, плюс тот факт, что ты намеревался отыскать генератор и что ты хотел.., как это ты сам выражался? "найти добровольца".
– Я в те дни был зазнайкой, - печально признался Гип.
Джейни рассмеялась.
– Ты сам не знаешь. Просто сам не знаешь, каким был. Ну нот, ты вышел с большим тяжелым прибором на ремне. Я видела тебя, Гип. Я все еще вижу тебя, в отлично сшитом мундире, с солнцем в волосах... Мне было семнадцать лет.
Джерри велел мне быстро раздобыть рубашку рядового. Я отыскала в казарме.
– Не думал, что семнадцатилетняя девушка может войти в казарму и выйти оттуда невредимой. Никакая девушка в семнадцать лет этого не сделает.
– Да я и не заходила!
– ответила она. Гип удивленно вскрикнул: его собственная рубашка сморщилась, потом напряглась. Концы ее выскользнули из-под пояса и замахали в безветренном рассвете.
– Не делай этого!
– попросил он.
– Просто демонстрирую, - подмигнула она.
– Джерри надел рубашку, прислонился к изгороди и ждал тебя. Ты направился прямо к нему и протянул детектор. "Пошли, солдат, - сказал ты.
– Ты только что добровольно согласился участвовать в пикнике. Понесешь еду".
– Какой я был вонючкой!
– Не думаю. Я выглядывала из-за помещения военной полиции. Мне ты показался замечательным. Правда, Гни. Он рассмеялся.
– Продолжай. Расскажи остальное.
– Остальное ты знаешь. Джерри велел Бонни принести записи из твоей квартиры. Она отыскала их и принесла мне. А я сожгла. Прости, Гип. Я не знала, что собирается сделать Джерри.
– Продолжай.
– Ну, это все. Джерри позаботился, чтобы тебе никто не поверил. Психологически это вполне возможно. Ты утверждал, что существует рядовой, которого на самом деле нет. Ты утверждал, что он и психиатр - одно и то же лицо, а это опасный симптом, любой врач это знает. Ты утверждал, что располагаешь данными, цифрами, вычислениями, но их не смогли найти. Ты мог доказать, что что-то выкопал, но что именно, никто не знал. Но самое главное ты, располагая научно ориентированным умом, утверждал, что существуют факты, в которые не верит весь мир. Не прав либо ты, либо весь мир. Кому-то следовало уступить.
– Остроумно, - прошептал Гип.
– И вдобавок, - с некоторым трудом сказала Джейни, - Джерри дал тебе постгипнотическую команду, которая делала для тебя невозможным связать его как солдата или как психиатра Томпсона - с антигравитатором.
Когда я узнала, что он сделал, я попыталась заставить его помочь тебе. Совсем немного. Он.., он просто засмеялся. Я
– А что это такое?
– Мысленный возврат к самому происшествию. Абреакция - это процесс подробного воссоздания происшествия. Но тебе это было недоступно; ты получил приказ. С этого все и началось. И единственный способ отменить этот приказ ты должен был сам, без объяснения причин, распутать все события в обратном порядке, пока не дошел бы до этого приказа. Как все подобные приказы, он действовал "с этого момента". Но если бы ты вернулся к предыдущему моменту, приказ тебя не мог остановить. А как я могла отыскать тебя и провести через все события, не объясняя причин?
– Боже милостивый, - сказал Гип мальчишески.
– Я начинаю казаться себе очень значительным лицом. Только такой парень может вызвать столько хлопот.
– Не льсти себе, - ядовито заметила она. Потом:
– Прости, Гип. Я не хотела этого говорить... Для Джерри не существовало никаких проблем. Он раздавил тебя, как жука. Оттолкнул и забыл о тебе.
Гип хмыкнул.
– Благодаря тебе.
– Он снова это сделал, - яростно сказала она.
– Ты потерял семь лучших лет жизни, потерял свой инженерный мозг, не осталось ничего, кроме грязного голодного тела и тупой одержимости, которую ты сам не мог понять или объяснить. Но клянусь небом, в тебе было то, что делает тебя тобой, было что-то, что заставило тебя протащиться через эти семь лет, собирая сведения по клочкам, пока ты не оказался перед самым входом. Когда он тебя увидел - это была случайность, он оказался в городе, - он сразу узнал тебя и понял, что тебе нужно. И когда ты набросился на него, он направил тебя на витрину одним взглядом.., своих.., отравленных.., ядовитых.., глаз...
– Эй, - мягко сказал он.
– Эй, Джейни, успокойся.
– С ума схожу от ярости, - прошептала она, вытерев ладонью глаза. Откинула волосы, расправила плечи.
– Бросил тебя на витрину и одновременно дал приказ "свернись и умри". Я видела это, видела, как... Это отвратительно... Немного успокоившись, она сказала:
– Может, если бы это произошло только раз, я смогла бы забыть. Я этого никогда не одобряла, но когда-то я в него верила.., ты должен понять, мы были одним целым, Джерри, и я, и дети; были чем-то живым и реальным. Ненавидеть его - все равно что ненавидеть собственные ноги или легкие.
– В Евангелии сказано: "Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя. И если правая твоя рука...".
– Да, глаз, рука!
– воскликнула она.
– Ноне голова!
– И продолжала:
– Но твой случай не был единственным. Помнишь толки о расщеплении элемента 83?
– Выдумка. С висмутом это просто невозможно. Смутно припоминаю.., какой-то псих по имени Клекенхорст.
– Псих по имени Клекенхаймер, - поправила она.
– Джерри впал в приступ хвастовства и упомянул дифференциальное уравнение, о котором ему не следовало рассказывать. Клек запомнил его. И произвел реакцию расщепления висмута. А Джерри встревожился: такое открытие вызовет много шума, и он опасался, что его выследят и окружат толпы любопытных. И избавился от бедного старины Клека.