Больше, чем смерть
Шрифт:
Минуты тянулись, словно часы. Наконец, бармен стукнул передо мной блюдом с недожаренным мясом. Я набросился на еду, не замечая вкуса, лишь бы утолить сосущее ощущение, из-за которого я был готов растерзать всех, то находился здесь, до последнего человека.
Что со мной? Почему я готов перебить здесь всех до последнего?
Ах, ударило осознание, заставив меня даже оторваться от еды. Я понял.
Кажется, я зомби гораздо больше, чем можно бы предположить ранее.
Я горько усмехнулся. Даже то, с какой готовностью я начал пожирать людей направо и налево, поглотив все до единого тела морпехов в доме Даны, не насторожило меня ранее. Тогда я отмахнулся тем, что
Я положил рядом с недоеденным мясом вилку с ножом и встал, положив деньги за еду. Бармен проводил меня ленивым взглядом и вновь вернулся к телевизору. Горло было нестерпимо сухим, и пока я шёл к выходу, в сознании билась всего одна мысль.
Пора поискать что-то поаппетитнее.
***
В народных сказках и фольклоре вообще очень любят понятие путешествия, в ходе которого герой взрослеет, становится мудрее и к концу осознаёт некую очень простую, но важную истину. Например, что нужно ценить близких. Или что упущенное время не вернёшь. Или другие многообразные, банальные, но фундаментальные ценности, из которых состоит наша жизнь.
Моё путешествие самопознания началось с места, видевшего множество паломников, которые, подобно мне, жаждали определиться с со своим местом в мире после события, перевернувшего их мнение о себ с ног на голову. Многих из них мы теперь знаем под именем Человека-паука, Сорвиголовы и других персонажей комиксов. И то, что являются вымышленными, не влияет на общую фабулусамоопределения, так как их писали те же самые люди, которые окружают нас, выражая через них свои идеи и желания.
Иными словами, я отправился в тёмные переулки искать гопников.
Мои цели , впрочем, были далеки от целей героев; я не собирался ни спасать невинных девушек, ни рисковать жизнью в борьбе с неорганизованной преступностью - я хотел есть. Спеленать щупальцами ничего не понимающего человека и чувствовать, как самая эссенция его жизни перетекает в меня, делая меня сильнее и крепче. Разорвать его пополам, обдавая себя душем из крови и внутренних органов, и впитать их на месте. Сжать его голову до хруста черепа, чтобы ощутить в руках восхитительную мягкость мозга... Одни мысли об этом заставляли чёрную массу внутри меня заходиться в нетерпеливых судорогах.
Сколь мало нужно, чтобы человек потерял своё лицо. Всего лишь превратить его во вместилище новой формы жизни, жаждущей человеческого мяса.
Я шёл по улицам ночного Нью-Йорка, наслаждаясь мыслями о том, что сделаю с первым же найденным преступником, и одновременно проклиная себя за это.
Однако, моим самобичеваниям не суждено было продлиться слишком долго. Невдалеке раздался слабый, приглушенный крик, в направлении которого я тут же свернул. В закоулке за домом передо мной предстала типичная картина завязки сюжета боевика, которой я за обе свои жизни так и не увидел в реальности: два бравых парня вместе с девушкой, причём один споро раздевает, а второй зажимает ей рот ладонью, воровато оглядываясь по сторонам.
– Парни, - голос почему-то прозвучал гулко.
– Вы
Первый, занятый молнией на её брюках, отшатнулся, заслышав мой голос, и неловко плюхнулся на задницу. Второй, держащий девушке рот, вздрогнул и от неожиданности позволил девушке вырваться. Бросив на него затравленный взгляд, она ринулась бежать, забыв про брошенную на землю короткую куртку. Я отстранился, давая проход, и вскоре о девушке напоминал только отдаляющийся перестук каблуков.
Я благодушно улыбнулся, предчувствуя скорый ужин:
– Молодцы, парни, отличная работа. Вы звиняйте, но я пойду: девушки, знаете ли, сами себя не спасут.
– Мужик, ты нас за кого держишь? Ты в конец охренел, что ли?!
– заорал поднявшийся первый парень, заметно даже в темноте багровея от злости и стыда.
– С хера ли тебя просили вмешиваться!
От превратившейся в оскал улыбки лицо грозило треснуть напополам. Как хорошо, что за маской морпеха её не видно.
– Парни, но вы же нехорошо поступили. Попытка насилия карается законом, и если бы тут была полиция, вас бы оштрафовали или даже посадили.
– Да пошёл ты на ...
– озверевший от нарочито поучительного тона парень с разбега попытался ударить меня по лицу. Я легко перехватил его кулак и сжал, заставив взвыть. Второй рукой я поднял его в воздух за горло, заставив перейти на хрип.
– Если бы здесь была полиция, то вас бы арестовали, - тихо повторил я. Лицо парня начало стремительно белеть. Испугался? Уже неважно. Ты потерял свой шанс. - Но здесь, к сожалению, только я. Вынужден сказать, что вам не повезло...
– сомкнув руку на горле первого парня, я вслушался во влажный хруст его шеи.
– Я бы даже сказал, смертельно не повезло...
Отбросив в сторону готовый труп и отряхнув руку, я неспешно зашагал ко второму парню, следившему за мной перепуганным взглядом. Я чувствовал в воздухе запах его страха, резко отдающий мочой.
– Ибо я голоден, - склонившись, прошептал я ему на ухо. Без замаха вбил руку в живот ещё живому мертвецу и всем телом ощутил, как у него внутри что-то ломается. Я позволил отдаться голоду окончательно, и из ладони в животе во все стороны хлынули щупальца, за мгновения превращая человеческую плоть во что-то иное, что-то моё. Несколько секунд спустя он весь целиком стал частичкой меня и влился в моё тело. Вернувшись к первому трупу, я смутно вспомнил, что хотел провести какой-то эксперимент, и ухватившись за эту мысль, с размаху наступил на его голову и провернул каблук, превращая содержимое черепа в кашу. Я вновь отпустил невидимый крючок, и выстрелившие из ноги щупальца окутали тело, очень быстро не оставив от него и следа.
Хорошо. Хорошо, но...мало... Нужно больше... Всех, всех... Дану...
Я взревел, схватившись руками за голову, и рванулся прочь, не разбирая дороги, врезавшись головой в стену. Здесь слишком тесно! Я ударил кулаком по многострадальной стене, огляделся и одним прыжком взлетел на крышу, после чего побежал. Дальше от этого места, дальше от голода. Дальше от себя.
***
Утро нового дня встретило меня на пляже, бездумно созерцающим непрерывный бег волн. Я не знаю, сколько я здесь просидел. Знаю, что несколько раз ко мне подходили, спрашивая, всё ли со мной в порядке. Не помню, что я отвечал. Если меня не забрали в полицию, наверное, это было достаточно убедительно.