Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года
Шрифт:
В Петербурге Владимир Ульянов поступил на работу помощником присяжного поверенного к известному адвокату Волькенштейну. Он, как и Хардин, был либералом и проявил такую же снисходительность и великодушие к молодому революционеру. Теперь к Владимиру Ильичу не было ни малейших претензий. Те немногие дела, которые он вел, были явно криминального плана, и он обычно выступал в качестве общественного защитника, то есть без вознаграждения. Он надевал унаследованный от отца фрак и в таком виде появлялся в суде. Причины ненависти Ленина к адвокатам не могут, конечно, крыться в пренебрежительном к нему отношении со стороны членов коллегии. Как раз наоборот. Если в царской России и имелось гражданское общество, выделявшееся своим либерализмом и независимостью, так это была коллегия адвокатов. Итак, когда Ленин перенес свою «деятельность» в Петербург, власти осторожно объяснили коллегии, что новичок не вполне надежен с политической точки зрения. Возможно, полиция не пришла в восторг от мысли, что он будет действовать в столице, в опасной близости с университетом. Чувства достоинства и профессиональной свободы адвокатов были оскорблены. Коллегия адвокатов приняла решение игнорировать полицейское предупреждение. Полиция, сама того не
71
Красная новь. М., 1924. № 9. С. 13.
После Казани и Самары Петербург казался огромным, волнующим, многонациональным миром. Изысканный, культурный город, центр русской мысли. Москва того времени олицетворяла прошлое России, связь с феодальными и патриархальными традициями Средневековья. По сравнению с ней Петербург, сооруженный Петром Великим как окно в Европу, представлял современную предпринимательскую Россию – смесь Нью-Йорка и Вашингтона. Но больше исторических и культурных достопримечательностей Владимира Ульянова привлекал тот факт, что Петербург являлся индустриальной столицей (более сотни тысяч рабочих жили в мрачных предместьях Петербурга) и марксистским центром империи. Нам известно относительно немного о его личной жизни в столице, где он провел как свободный человек около двух лет. Но уже тогда личная жизнь почти полностью слилась с политической деятельностью. Даже ухаживание за женщиной, которая впоследствии стала его женой, проходило во время встреч социалистов. Хочется верить, что ухаживания чередовались с обсуждением разных вопросов, обменом мнений относительно марксистских учений, условий жизни петербургских рабочих и тому подобным.
Владимир Ильич мог себе позволить с головой уйти в политику, ведь у него не было необходимости заботиться о средствах к существованию. Очень скоро он обнаружил, что тех грошей, которые он получает за адвокатскую деятельность, хватает только на необходимые книги и бумагу. Поскольку Владимир Ильич всегда отличался умеренными запросами, скромной пенсии Марии Александровны хватило на то, чтобы сын смог полностью отдаться революционной деятельности. Почти сразу же после прибытия в столицу в сентябре 1893 года Владимир Ильич посетил Михаила Сильвина, человека, которого ему порекомендовали в Нижнем. Девятнадцатилетний студент Петербургского технологического института и руководитель марксистского кружка увидел перед собой невысокого, но крепкого мужчину, с лысиной, окаймленной рыжеватыми волосами, и с небольшой бородкой. Спустя тридцать лет Михаил Сильвин напишет, что первое впечатление от встречи с Лениным было не слишком благоприятным. Новичок хотел вступить в контакт с социалистами и в первую очередь познакомиться с его, Сильвина, кружком. По правилам новичок должен был сначала пройти испытательный срок, а уж потом выдвигать подобные требования. Революционер, современник Ленина, рассказывал, как, несмотря на безупречные рекомендации, ему на какое-то время было отказано в приеме в подобный кружок. Он окончил гимназию с золотой медалью, заслужив тем самым репутацию «карьериста», и любил поухаживать за девушками (настоящему революционеру не к лицу подобное легкомыслие). В конечном итоге все закончилось простым предупреждением. Несмотря на это, студенты стремились попасть в запрещенные кружки. У Ленина были прекрасные рекомендации, и, кроме того, он был братом мученика за дело революции. Таким образом, он стал членом тайного общества, состоящего из десяти или двенадцати молодых людей, в основном студентов Технологического института.
В течение двух лет малоизвестный «марксист из Самары» превратился в одного из главных (если не единственного), руководителей небольшого, но уже хорошо известного в Санкт-Петербурге марксистского кружка. В период с сентября 1893-го по декабрь 1895 года был фактически заложен фундамент его последующей политической карьеры. В декабре 1895 года Ленин был заключен в тюрьму, затем последовала ссылка в Сибирь и за границу. Когда после революции 1905 года он ненадолго вернулся в Россию, то был уже лидером большевиков.
Два года отмечают зарождение тех личных связей, которые впоследствии превратятся в пожизненные дружеские и антагонистические и станут частью истории России и социализма. Из молодых интеллигентов и студентов, занимавшихся революцией в кружках, выйдут не только советские комиссары и ветераны большевизма, но и те, кто скрестят мечи с Лениным, станут лидерами «уклонистов». Глеб Кржижановский относится к группе соратников Ленина. Инженер по профессии, он стал в период пребывания Ленина в Петербурге и в ссылке в Сибири самым близким его другом. И хотя Кржижановский отошел от большевиков после 1906 года, он вернулся к Ленину и партии вместе со своим необычайно редким для того времени и крайне необходимым профессиональным опытом. Это был человек необычной судьбы. Председателю комиссии ГОЭЛРО, председателю Госплана, Кржижановскому выпало пережить эпоху сталинизма. Он умер в 1959 году, последний ветеран, свидетель тех захватывающих дней, когда Владимир Ильич Ленин закладывал основы партии, которая стала управлять третьей частью всего человечества. Карьера Леонида Красина чем-то напоминала карьеру Кржижановского. Он тоже на какое-то время отошел от Ленина, но после ноября 1917-го вновь присоединился к нему. Он был наркомом торговли и промышленности, затем полпредом и торгпредом в Великобритании. Еще в 20-х годах XX столетия Красин пытался вразумить большевиков, что предпринимательский талант гораздо важнее умения произносить пламенные речи (теперь в России эта точка зрения кажется банальной).
Были и те, кто из близких товарищей превратился во «врагов», «ренегатов» и «подлецов»; такими эпитетами Ленин привычно награждал членов партии, находившихся в оппозиции к основной концепции. Первым заслужил подобные эпитеты Струве. В 90-х годах он считался «выдающимся умом» русского марксизма и наряду с Плехановым автором наиболее выдающихся теоретических трактатов. На протяжении определенного периода он во многом помогал Ленину: устраивал публикации его работ, пока Ленин находился в Сибири, обеспечивал его литературной работой и тому подобное.
А кто-то, оставшись социалистом, занял антибольшевистскую позицию. Самым известным представителем этой категории был Л. Мартов (Юлий Осипович Цедербаум). Его коллаборационизм, а затем борьба с Лениным составляют главную часть истории русского социализма до 1917 года. Мартов обладал такой притягательной силой, что даже после разрыва Ленин сохранил к нему остатки теплых чувств. Ни о какой дружбе вне политики Ленин не мог и помыслить. [72]
Уже будучи тяжелобольным, Ленин беспокоился о Мартове, покинувшем Россию после победы социализма и умиравшем на чужбине.
72
Аналогично сложились отношения еще с одним близким товарищем тех далеких дней. Михаил Сильвин вспоминал: «Я начал отдаляться от движения и, следовательно, перестал существовать для Владимира Ильича». Пролетарская революция. М. Июль 1924. С. 81.
Что делать людям, имеющим столь резко расходящиеся точки зрения на революцию, чья деятельность приводила к заключению и ссылке? Их, твердо веривших в идеи социализма, не могла привлечь героика терроризма, как прошлое поколение революционеров. Согласно их доктрине, путь в революцию был долгим и сложным.
Автобиографические записи Мартова частично проливают свет на мотивацию молодых людей 90-х годов, выбравших этот трудный путь. Мартов родился в зажиточной обрусевшей еврейской семье. Его происхождение сыграло важную роль в принятии решения пойти в революцию. Антисемитизм являлся частью повседневной жизни, и мемуары Мартова фиксируют типичные для того периода порывы молодого русского интеллигента.
Мартов обнаружил признаки социального недовольства, будучи еще на гимназической скамье, а в первый год обучения в университете уже стремительно окунулся в полную опасностей деятельность в нелегальном кружке. Читая откровенные воспоминания Мартова, ощущаешь серую обыденность жизни русской буржуазии; начинаешь понимать, что политика вносила в жизнь энергичного молодого человека необходимый заряд бодрости и что царское правительство стремилось представить дискуссионные кружки, в которых обсуждалась политическая философия и другая литература (в том числе и запрещенная), как одну из форм государственного преступления. Серьезные молодые люди отвергали тех, кто хотел разнообразить деятельность кружков, совместив ее с музыкальными вечерами и встречами с друзьями, включая девушек. В их среде не было карьеристов и обывателей; они заботились о благосостоянии народа. Потом случилось то, что должно было случиться: полиция провела обыск в доме Мартова, надеясь найти компрометирующие его факты, ему удалось выкрутиться, и он (по его словам) невероятно гордился собой. Но, надо признать, был слегка удивлен. Мартов был уверен, что за чтение таких обвинительных актов в адрес русского полицейского государства, какие были изложены в книге Джорджа Кеннана [73] , обследовавшего русские каторжные тюрьмы и места ссылки политических заключенных, жандармы тут же ночью отправят его в какое-нибудь отдаленное место. Однако арест провели два довольно вежливых полицейских, которые подписали протокол и отправили Мартова не в Сибирь, а в петербургскую тюрьму, где его могли посещать члены семьи. Но это неожиданно мягкое решение имело трагические последствия. Один из членов кружка, тоже арестованный, под нажимом матери во всем сознался в полиции. Когда их с Мартовым выпустили, он рассказал о допущенной слабости, сказал, что уедет из Петербурга и будет держаться в стороне от политики. Спустя какое-то время он вернулся в Петербург и попросил, чтобы товарищи опять приняли его в свой кружок. Ему было отказано, и он, отвергнутый друзьями, совершил самоубийство. Мартов был ближайшим другом несчастного и спустя много лет после этой трагедии написал, что вынужден добавить: по всей видимости, в принятии этого страшного решения, ко всему прочему, сыграла роль личная драма. [74]
73
Книга Джорджа Кеннана пользовалась необычайной популярностью у русских радикалов.
74
См.: Мартов А. Заметки социал-демократа. Берлин. СПб.; М., 1922. С. 128.
Вхождение в революцию, как правило, сопровождалось юношескими драмами, и русское революционное движение до некоторой степени сохранило своеобразную эмоциональную юношескую атмосферу: на смену преданности внезапно приходило предательство и неуважение; юношеский идеализм и жестокость не признавали компромиссов. С другой стороны, революционеры очень быстро взрослели, чему в немалой степени способствовали тюрьмы и ссылки. Когда после многомесячного следствия Мартов был условно освобожден до оглашения приговора, он принялся серьезно изучать теорию, отказавшись от беспорядочного поиска приключений, и пришел к марксизму. Он мог вернуться в университет. Его семья, Цедербаум (он выбрал себе партийную кличку Мартов), имела связи в официальных кругах, и министр народного просвещения лично выражал желание увидеть молодого человека, чтобы прочитать ему отеческую нотацию. Но Мартов не хотел иметь никаких отношений с ненавистным царским бюрократом. Итак, он отправился в тюрьму, а затем, изгнанный на два года из столицы, выбрал в качестве местожительства польско-литовский город Вильно. Там он конечно же снова с головой погрузился в нелегальную деятельность. Но теперь в свои двадцать лет он был уже опытным конспиратором, понимавшим, как ускользнуть от внимания полиции. Его присутствие в Вильно, где, в отличие от Петербурга, пропаганда социализма велась не только среди интеллигенции, но и среди рабочих, имело важные последствия для истории марксизма в России.