Большие гонки

Моран Дэниел

Мелисса, словно заподозрив неладное, посмотрела на него искоса. Затем, после недолгого, но пристального созерцания невинной физиономии говорливого собеседника, кивнула:

– Да, кто-то должен.

За восемь минут и пятнадцать секунд до посадки на «Ла Гранж-5» Мелисса обратилась к соседу:

– Трент, я вот о чем подумала...

– О чем-нибудь необычном? Фантастическом?

– Возможно. Скажите, как ваше настоящее имя? Трент заткнулся на полуслове. Уже готовая шуточка застряла в горле. Он откашлялся и неохотно проговорил:

–

Смит.

– Вы не удивитесь, если я попытаюсь отыскать вас, когда вернусь на Землю? Я хотела бы увидеться с вами. Если можно. Это будет не скоро, - торопливо принялась объяснять она.
– Шесть месяцев я буду занята на орбитальной станции. Когда вернусь, ладно? Понимаете, есть люди, которые с предубеждением относятся к элите. Вы - замечательный парень... так, кажется, выражаются у вас в Нью-Йорке. Если вы не будете возражать...

– Замечательный, говорите?

– Вы проницательный, - с прежней горячностью добавила Мелисса, - и остроумный. Вы дважды заставили меня смеяться, а это мало кому удавалось до сих пор.

– Ну, не такой уж я проницательный.

– Нет, проницательный.

– Хорошо. Тогда, может, еще и привлекательный? И романтичный?

– Нет, проницательный и остроумный.

– О'кей, - кивнул Трент.
– Согласен.

– Вот и хорошо. Я, наверное, смогу разыскать вас через офис Генерального секретаря?

– Разумеется, - усмехнулся Трент.
– Уж там-то всегда подскажут, где меня найти.

– Отлично.

Она застенчиво улыбнулась, чем окончательно сразила его. Такую улыбку он на улицах Нью-Йорка встречал только у десятилетних девочек. Не старше.

– Когда я вернусь, - добавила Мелисса, - мы продолжим разговор.

Он молча кивнул. Так, вероятно, кивает опытный соблазнитель, сумевший одурачить деревенскую простушку.

Между тем корабль начал подтягиваться к орбитальной станции, куда направлялась группа миротворцев. Трент подумал, что пройдет немало времени, пока они высадятся. Вполне вероятно также, что корабль захватит здесь какой-нибудь попутный груз. Как бы узнать, сколько они здесь проторчат?

В салоне прозвучало объявление на французском, но настолько быстро и скомкано, что Трент толком не уловил, о чем идет речь. Его соседи, выспавшиеся в невесомости, посвежевшие, готовые к исполнению общественного долга, с такой скоростью лопотали между собой на родном для них языке, что он вообще ничего не понимал.

Трент, имея в виду диктора, обратился к Мелиссе:

– Что он сказал?

– Вы не слышали объявление?

– Простите, задумался.

– Только что прозвучало сообщение, - объяснила ему Мелисса.

– Спасибо, я слышал. Что он сказал?

– Вы не понимаете по-французски?!

– Понимаю. Я просто не расслышал.

– Вы же только что сказали, что слышали.

– Я слушал, - объяснил Трент, - но не слышал.

– Как это?!
– удивленно вскинула брови мадемуазель Дюбуа.

– Что он сказал?

– Диктор по громкоговорящей связи?
– переспросила Мелисса.

– Да, - подтвердил Трент, - по громкоговорящей связи.

– Было два объявления. Было сказано, что карантин займет два часа, и

что имеется спецсообщение для нашей группы. Оно пришло из второго отдела.

– О чем говорится в сообщении?

В ее взгляде появилась настороженность.

– Я не имею права повторять. Да и зачем вам?

– Просто любопытно.

– Нам было сказано...
– Мелисса резко оборвала фразу и взглянула на Трента так, словно видит его в первый раз.
– В общем, пустяки, - уклончиво проговорила она.

Трента поразила ужасная догадка: неужели?..

– Ну, раз вы не хотите сказать, почему карантин затягивается на два часа, я сам пойду и выясню.
– Он улыбнулся, затем не спеша расстегнул ремни, достал свой чемоданчик и выбрался из кресла.

Мелисса тихо спросила:

– Куда вы? И почему с багажом?

Улыбка не сходила с лица Трента, она буквально примерзла к губам.

– Спрошу, почему такая длительная задержка? Не беспокойтесь, оставайтесь на месте, я сейчас вернусь.

Хватаясь правой рукой за скобы, вделанные в спинки кресел, он легкой походкой зашагал по проходу. Левой же крепко сжимал ручку чемоданчика. Только сейчас, сбросив ремни, удерживавшие его в кресле, Трент почувствовал, каким легким он стал. Он мог летать! Открытие, теоретически давно известное, произвело на него, в первый раз оказавшегося в космосе, ошеломляющее впечатление. Однако радоваться было некогда. Отплывая подальше от своего места, он лихорадочно прикидывал: что дальше? Какие у него шансы? Насколько опасна эта непредвиденная задержка и внезапно изменившееся отношение к нему мадемуазель Дюбуа? Пожалуй, теперь, когда молодая миротворица вернется на Землю, она уже не захочет с ним встречаться. «Не забивай голову глупостями!» - прозвучал в мозгу внутренний голос. Опыт подсказывал: случилось самое худшее, что только могло случиться. Сейчас на борту устроят проверку документов. Это конец.

Наконец он добрался до люка, ведущего на вторую палубу. У него не было никакого желания возвращаться на прежнее место. Стоявший у выхода приветливый француз средних лет предупредил Трента:

– Молодой человек, мне уже приходилось иметь дело с дальнепроходцами. Настоятельно рекомендую вам соблюдать все их правила и ни в коем случае не допускать ошибки. Мне почему-то кажется, что дело к тому и идет.

Он указал на голографический экран, на котором высвечивалось объявление: «Все пассажиры должны оставаться на своих местах до особого распоряжения. Можно выйти в туалет».

Стоило бы поблагодарить за предупреждение - доброжелательный миротворец, по-видимому, являлся старшим группы, однако Трент так и не смог заставить себя выговорить «спасибо». Между тем офицер, кивнув на экран, добавил:

– Вам необходимо вернуться на свое место. Трент постарался унять проснувшийся страх и небрежно отмахнулся:

– Знаете, иногда, чтобы занять свое место, приходится покидать чужое.

С этими словами он нажал на ручку, люк отъехал в сторону, и он выбрался на палубу. Француз так и остался стоять с раскрытым ртом. Никогда и ни при каких обстоятельствах Трент не станет благодарить миротворцев. Даже самых бла­гожелательных.