Большие гонки

Моран Дэниел

– У нас много времени.

– Они решили, что я убил миротворца. Натан Темная Туча тяжело вздохнул:

– Трент, хоть ты и вор, но лепишь какую-то чушь. На свете существует немало людей, которых обвиняли в убийстве миротворцев. Но я не припомню случая, чтобы из-за такого пустяка объявляли тревогу третьей степени в системе Земля-Луна и четвертой - на самой Луне.

– Я имею в виду «меднолобого».

– То есть?

– Ну, элитника.

Натан резко поднялся, начал молча расхаживать по комнате. Потом повернулся к Тренту; лицо у него сделалось жестким, в глаза появилась настороженность.

–

Повтори, что ты сказал.

– Сержанта элитного подразделения Корпуса МС. Но это не так. Это ошибка.

– Ошибка?

– Это был несчастный случай.

– Какой случай?

– Несчастный. Он пытался схватить меня, но сорвался и упал.

– Упал?
– переспросил Натан.

– Ага, упал. Со стратоскреба.
– Вспомнив этот момент, Трент вздрогнул и добавил: - Знаешь, он летел вниз почти три километра.

Натан обвел комнату затуманившимся взором, затем вновь плюхнулся в кресло:

– Ну вот что, Трент. Трент-вор. Расскажи мне по порядку, что случилось. С самого начала. И до самого конца.

Трент, успевший встать и сделать несколько шагов, оперся спиной о каменную кладку. И начал рассказывать. В первые мгновения он решил, что Натан вовсе не слушает его. Тот сидел неподвижно, устремив взгляд в сторону дверного проема. Что он там высматривал, Трент не мог понять. Лишь когда он описывал, как его забрали в каталажку, Темная Туча позволил себе прервать повествование и задать уточняющий во­прос. Когда же Трент решил, что закончил, такие вопросы посыпались как из ведра, и в результате гостю, отвечая на них, пришлось по сути все рассказать заново.

Вообще говоря, Натан Темная Туча оказался на редкость внимательным и приятным собеседником, хотя, быть может, излишне дотошным. Трент скоро сам почувствовал, что рассказывать свою историю такому человеку, как Натан, - одно удовольствие. Отвечая на вопросы, беглец скоро обнаружил, что раньше и сам много не понимал. Теперь же, дважды, а то и трижды описывая одну и ту же ситуацию и затрагивая в процессе, казалось бы, совершенно посторонние предметы, он вдруг ощутил, что многое в его истории представляется совсем в другом свете. Время от времени Натан, пытаясь выяснить тот или иной момент, формулировал вопрос заведомо расплывчато. Уточняя детали и совместно доискиваясь до истины, Трент вдруг понял, что в его истории обнаружились такие темные пятна, которые он до сих пор просто не замечал. Например, все более странным выглядело поведение Джеймтона или командования базы «номер первый», разрешившего какой-то сопливой девице попытаться взять такого опасного преступника, каким представлялся Трент. Почему ей не дали подмогу? Неужели у них не нашлось лишней пары охранников? Почему не запретили Мелиссе проявлять неуместную инициативу, а если запретили, почему она решилась нарушить приказ? Теперь, задним числом, ее авантюрное поведение выглядело довольно нелогично. Что сказал бы папа Дюбуа, узнав о том, что его дочь проявила столь непростительное легкомыслие?

Два часа они перебирали по косточкам короткий по времени, но крайне насыщенный событиями отрезок дистанции, который удалось преодолеть Тренту. Наконец Натан объявил, что он удовлетворен «версией» гостя - так он назвал рассказ Трента в отсутствие доказательств, могущих подкрепить голословные по сути утверждения последнего.

Только раз за все время

Натан проявил откровенное недоверие к словам Трента. Это произошло, когда тот поведал, как справился с уолдосом охранником.

– Выходит, в магазине тебя поджидал робот?
– переспросил индеец.
– Послушай, Трент, а ведь уничтожить эти чертовы штуковины еще труднее, чем элитника?!

Трент что-то пробурчал в ответ.

– Что ты сказал?

– У меня был гранатомет. Я хранил его в ванной комнате!

– Ну-ка повтори?
– попросил хозяин.

– Я думаю, что это был гранатомет. Или базука. Я плохо разбираюсь в оружии.

– В ванной?
– недоверчиво взглянул на него Натан.

– Он только хранился в ванной.
– Трент разгорячился и попытался втолковать хозяину, что, когда он въехал в эту квартиру, гранатомет уже был там. Вот он и сунул его в ванну, чтобы глаза не мозолил.

– Не мозолил?
– вопросительно повторил Натан.

– Ну да.
– Трент испытал легкое раздражение.
– Чужая вещь, торчит в углу. Вот я и отнес его в ванную.

– Спасибо за разъяснение, - поблагодарил хозяин.
– Теперь все понятно. Когда ты въехал в эту квартиру, там валялся гранатомет. Или базука. Ее оставили прежние хозяева. Может, забыли, а может, у них было столько гранатометов, что одним больше, одним меньше значения не имело.

– Ты мне не веришь?
– обиделся Трент.

– Верю.

В конце разговора Натан обратился к гостю:

– Что я могу сказать, парень, - произнес он задумчиво, оторвав локоть от колена и разведя руками.
– Думаю, ты самый сообразительный и ловкий малый из всех, кого я встречал в жизни.

– Спасибо, - благодарно кивнул Трент.

– Так лгать человеку, который спас тебе жизнь, способен далеко не каждый вор, - укоризненно промолвил Натан.
– А я приложил столько сил, чтобы доставить тебя в безопасное место! Сейчас мне кажется, это было не совсем мудрое решение.

Трент раскрыл рот от удивления.

Натан поднялся и попрощался.

– Спокойной ночи, парень.

У порога он, не поворачиваясь к Тренту, выключил свет и вышел из комнаты.

В полной темноте Трент открыл чемоданчик, на ощупь проверил, все ли на месте. Уже закрывая глаза, выругался шепотом:

– Ну и грязный же ты геник, Трент! Взял да и посеял где-то струйный пистолет!

Дважды он просыпался от страха - оба раза в холодном поту. Ему снилось, что он летит в бездну и не может остановиться. Каждый раз Трент долго приходил в себя, восстанавливал ориентировку, напоминал себе, что он спит на твердом полу, в комнате. Успокоившись, засыпал.

В третий раз проснулся от острейшей боли. С трудом сел, задом подвинулся к стене, оперся спиной. Непроницаемый мрак окутывал его. Трент поднял руку, поднес кисть к самым глазам, но не смог различить пальцы. Тишина вокруг вполне сочеталась с темнотой. Если прислушаться, то не сразу, с трудом можно было уловить шелест вентиляторов, прогонявших через помещение свежий воздух. Трент долго сидел неподвижно, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Все мышцы его тела невыносимо ныли, словно его крепко поколотили дубинкой. Досаждало колено - болело так, что Трент едва мог выпрямиться. При каждом вдохе и выдохе сильно кололо в боку.