Большой погром
Шрифт:
Полсотни гранат заставили франков в панике отступить и, взмахнув мечом, я отдал команду:
— В атаку!
Я собирался лично возглавить преследование католиков. Однако меня атаковали сразу два пса. Один бросился со спины — я это почувствовал, вовремя обернулся и принял тяжелую тушу на острие меча. А другой в это время подкрался слева и вцепился в мое бедро.
Боль пронзила тело и, высвобождая оружие, я отступил в сторону. Меч с трудом вышел из мертвого волкодава, а второй пес продолжал рвать меня. Отпустив бедро, он подпрыгнул и снова
Отмахнувшись от волкодава, я почувствовал, что не промахнулся, и упал. Нога подломилась. Каким бы крутым и сильным бойцом я ни был, но у меня тоже есть предел.
С трудом повернувшись набок, скрипя зубами и сдерживая стоны, я достал из сумки пропитанные целебными растворами тряпицы и прижал их к открытым ранам. Это движение доконало меня, и разум погрузился во тьму…
Очнулся я от скрипа колес. С трудом поднял опухшие веки и увидел над собой обеспокоенное лицо Хорояра.
— Вадим, как ты? — спросил он.
Язык был, словно из дерева. Он плохо слушался и я прошамкал:
— Это тебя нужно спросить… Раны… глубокие?
— Да, — телохранитель кивнул.
— Воды…
Он дал мне напиться. Вода смочила горло. Мне стало немного легче, и я спросил:
— Где мы? Как бой прошел? Где враг?
— Франки отступили. Мы их так погнали, что они разбежались. А вражеский командир первым в бега подался. Мы трофеи хорошие взяли. Лошадей много. Всех, кто не погиб, смогли в седло посадить, а тебя и других раненых в повозки погрузили.
— Долго я… в беспамятстве был?
— Половину дня. Вечер уже скоро. Думаю, к полуночи до своих доберемся, если лошадей не жалеть.
— Потери… большие?
— Треть отряда потеряли. Это только убитыми. Из тех, кто уцелел, половина имеет раны.
— Что с нашими погибшими?
— Бросили на поле боя. Не смогли забрать и погребальный костер сложить. Оружие и брони собрали, а мертвых оставили. Это мой приказ — я виноват.
— Не винись… Иного выхода не было…
Кивнув, Хорояр замолчал, а я снова закрыл глаза. Раны болели, но боль была терпимой, могло быть хуже. Размеренный скрип колес успокаивал и убаюкивал. Опасности не было, противник отстал, и я смог задремать.
Глава 14
Лето 6659 С. М.З. Х.
По меркам ведуна мои раны заживали долго. Регенеративность организма у меня гораздо выше, чем у обычного человека, на порядок. Но, несмотря на это, я смог нормально ходить только через пару недель и все это время боевыми действиями дружины руководил Поято Ратмирович. Он справлялся. Постоянно рассылал вдоль берега корабли, тревожил противника, иногда совершал вылазки вглубь материка и даже смог спланировать, а затем грамотно провести операцию по захвату города Монтбур.
Врагов положили много, трюмы нефов ломились от добычи, а пищали были опробованы в реальном бою. Когда дружинники отходили от Монтбура, местный барон попытался атаковать их в чистом поле,
В любом случае развитие артиллерии следовало поощрять, а значит нужно увеличить финансирование литейщиков, кузнецов и алхимиков. А помимо того требовались кадры, хорошо подготовленная толковая молодежь, которую можно взять в школах Рарога или среди варогов, которые не подходили для ведения боевых действий по физическим кондициям. Понятное дело, что Славута Мох, Торарин и другие инструктора отбирали для обучения только здоровых телом подростков. Однако в процессе некоторые получали травмы и выбывали, вот их-то и можно передавать под начало мастеров.
В общем, все складывалось неплохо. Еще как минимум месяц мы собирались продолжать рейдирование, а если понадобится, то и дольше. Однако произошло то, чего я не смог предугадать. Неожиданно вернулся флот Саморода и я узнал, что венеды и союзники смогли взять город Ванн, а теперь возвращаются домой.
В чем причина и почему флот уходит раньше намеченного срока? Все объяснялось очень просто. Шведы, ушкуйники, пруссы и норги взяли слишком много добычи. После чего, сговорившись, они решили, что больше в этом году воевать не хотят. Надо дотащить хабар в родные города, замки и села — это в приоритете. А сами венеды не могли захватить остальные города, в которых находились верфи. На это не хватало сил. Тем более что франки усилили гарнизоны городов и взять их с наскока не получалось.
Конечно, Доброга и Самород пытались убедить союзников, что необходимо остаться. Но жадность пересилила все клятвы и обещания, а давить на тех, кто в следующем году вновь понадобится Венедскому союзу, вожди не решились. Поэтому флот вновь вышел в Ла — Манш и взял курс на север, а раз такое дело, то и мне домой пора. Ну, а вблизи вражеских берегов осталась сводная эскадра из тех, кто еще не навоевался, полтора десятка кораблей, под командованием Идара Векомировича, который собирался пощипать англичан.
Что сказать? В очередной раз я испытал разочарование в людях. Вожди союзников давали клятвы и были полны решимости биться до последнего, дабы уничтожить все корабли Генриха Плантагенета. А в итоге треть вражеского флота уцелела и это нам аукнется. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Единства и сплоченности среди язычников севера, как не было, так и нет. А клятвы для большинства вождей просто пустой звук. Пока выгодно, они держат слово, а потом поступают не по чести, а по выгоде. Печально это и по большому счету кроме веры мы мало чем отличаемся от наших врагов. Ведь люди всегда остаются людьми, со всеми своими проблемами, недостатками, тайными пороками, желаниями и стремлениями.