Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи"
Шрифт:
Во вторник утром Мишель установил прямую связь с "Бакедано". По нашим подсчетам, мы должны были встретиться с ним ночью между двумя и тремя часами, конечно, если наши координаты и скорость были определены более или менее правильно. Ошибка всего лишь в несколько миль могла привести к тому, что "Бакедано" пройдет мимо нас и драгоценные день или два будут потеряны. Я встал на ночную вахту и с волнением начал всматриваться вдаль: не покажутся ли впереди мерцающие огоньки? Очевидно, как мы, так и на "Бакедано" безупречно владели искусством кораблевождения, ибо в 2 часа 45 минут, в почти точно вычисленное время, я заметил на востоке слабый огонек. Я поспешил в каюту сообщить приятную новость товарищам, но Мишель уже вел оживленный разговор по радио с офицером связи крейсера "Бакедано". Мишель тут же передал ему, что мы уже в пределах его видимости.
"Бакедано" подошел к "Таити-Нуи" в начале пятого и, не дожидаясь рассвета, направил к нам спасательную шлюпку. При свете наших огней и карманных фонариков мы разглядели, что в ней находилось семь человек. Нам всем это показалось просто чудом - ведь они были первые люди, которых мы увидели за последние полгода. Первый человек, перебравшийся на борт нашего плота, был с повязкой красного креста. И, прежде чем мы смогли различить внешность и звание второго мужчины, вспыхнул огонь магния. Это был фотограф. Третий, офицер, казалось, смутился, - он-то думал, что увидит на полуразрушенном плоту изголодавшихся и опустившихся людей, а тут пятеро хорошо одетых и выбритых мужчин приглашали его на чашку кофе к недурно сервированному столу. Эрик был настолько бодр и весел, что решил сам отправиться на спасательной шлюпке для переговоров с командиром крейсера. Он взял с собой Франсиско и Мишеля, мне и Хуанито была предоставлена честь принять на себя временное командование "Таити-Нуи". Через два часа наши товарищи возвратились, нагруженные сигаретами, вином и провизией, и тут же начали рассказывать о своих впечатлениях. Командир крейсера сначала хотел, чтобы мы немедленно оставили плот и возвратились на его корабле в Вальпараисо. Эрик, как всегда, настаивал на своем. Командир в конце концов согласился сделать попытку отбуксировать плот к островам Хуан-Фернандес, хотя и не был уверен в успехе. С торжествующим видом Эрик сел за стол в каюте и проложил новый курс.
Через некоторое время - это уже было утром в среду - "Бакедано" подошел к нам вплотную. Несколько матросов, весело улыбаясь, перебросили тяжелый буксир, который нам еле удалось выловить и с большим трудом закрепить. С замиранием сердца следили мы, как увеличивались обороты гребного винта "Бакедано" и медленно натягивался канат. Плот дрогнул и неуверенно поплыл за крейсером. На этот раз погода оказалась благоприятной. Все было бы хорошо, если бы не столь большое различие между нашими судами. Труднее всего было держать скорость, которая устраивала бы оба судна. Нормальная крейсерская скорость "Бакедано" - двадцать узлов, и для него было очень трудно держать скорость менее чем в три узла. Наш же плот начинал зарываться в воду и трещать по всем швам, как только скорость превышала два узла. Благодаря удивительному терпению и вниманию чилийцев за первые сутки не произошло ничего серьезного. Наши надежды возрастали.
Однако в четверг вместе с падением барометра упало и наше настроение. На море пошли бугристые волны, плот начал скрипеть и содрогаться. Оторвалось несколько больших бамбуковых стволов как с правого, так и с левого борта. В полночь оборвался буксир. Выловить оборванные концы и соединить их нам не удалось, поэтому мы до утра решили несколько часов поспать. Мы очень в этом нуждались. В пятницу утром "Бакедано" снова подошел к нам. Командир крейсера спросил, намерены ли мы продолжать идти на буксире. Получив утвердительный ответ, он приказал бросить новый канат. Во время этого трудного маневра произошло несчастье - плот ударился о крейсер. Весь левый борт плота был разбит, масса бамбуковых стволов пошла ко дну. Плот сильно накренился, но тем не менее мы закрепили буксир и дали "Бакедано" сигнал о готовности. Теперь уже всем стало ясно, что конец наш близок. Но пока была хоть капля надежды - до островов Хуан-Фернандес оставалось не более 150 морских миль, - мы не могли заставить себя покинуть плот.
Утром в субботу буксир снова оборвался. Тут же от командира "Бакедано" поступило сообщение по радио, что он, к сожалению, должен оставить все дальнейшие попытки вести нас на буксире. Довод он привел довольно жалкий: из-за малой скорости расход топлива был слишком большой, и, если "Бакедано" немедленно не пойдет полным
"Бакедано", развернувшись широкой дугой, стал медленно приближаться к корме плота с наветренной стороны. Под защитой громадного корпуса корабля причудливый танец плота на волнах стал менее бурным, но тем не менее мы не без оснований беспокоились за исход предстоящего сближения с крейсером. Первый конец, переброшенный чилийцами, со свистом разлетелся, как только мы его привязали к бортовому столбу. Не увенчалась успехом и следующая попытка. Но третий конец выдержал, и скоро мы были соединены с "Бакедано" тремя прочными канатами. Теперь нам нужно было побыстрее поворачиваться и успеть перенести на борт крейсера все свое хозяйство. С минуты на минуту мы могли разбиться о гигант, покачивающийся в каких-нибудь 10 метрах от нас. Наши спасители ловко и искусно бросили нам несколько гибких линей, к которым мы привязали свои матросские мешки. Один за другим они были подняты через релинги нашего большого соседа. Ухватив последний линь, Хуанито усердно начал перевязывать что-то в углу носовой части верхней палубы.
– Ну что ты там ковыряешься?
– сердито крикнул я и бросился к нему, чтобы помочь, и что же я увидел... Возле него лежал не мешок, а Чанчита, наша свинка.
– Надеюсь, вы не собираетесь оставлять ее на "Таити-Нуи"?
– укоризненно спросил он.
Конечно, мы не собирались оставлять свинку, а просто забыли о ней. Хуанито удалось обвязать Чанчиту спасательным поясом, я же помог ему закрепить его. К моему удивлению, свинка не оказывала никакого сопротивления, и, когда я попытался поставить ее на ноги, она была какой-то вялой и мягкой, словно поросенок из марципана.
– Чанчита умирает от страха, или же с ней что-то приключилось!
– воскликнул я удивленно.
– Ведь еще утром она была бодрой и здоровой.
– Ничего с ней не приключилось, - ответил угрюмо Хуанито.
– Я напоил ее вином из последней бутылки, чтобы немного успокоить.
Общими усилиями мы сбросили пьяную свинку в море и дали знак матросам на борту "Бакедано" поднять ее наверх. Они, очевидно, решили, что это один из членов экипажа, потерявший сознание от слабости. Мы видели, как подбежали корабельный врач и два санитара. Через некоторое время хохот всего экипажа "Бакедано" возвестил, что Чанчита в безопасности и ее спасители поняли свою ошибку. Довольный Хуанито сунул котят в мешок и взял его под мышку. Ну, теперь наша очередь. Мы не испытывали особого желания попасть на корабль таким же образом, как попала
Чанчита, а потому вскарабкались на крышу каюты и попросили чилийцев подтянуть плот поближе. Как только волна поднимет его вровень с палубой "Бакедано", можно будет прыгнуть на борт крейсера. Это далеко не лучший и не безопасный способ, но он был единственным в нашем положении.
Медленно приближались мы к двухэтажной серой громаде. Я подумал, а что будет с нами, если плот разобьется о борт корабля, но сразу же отогнал от себя эту неприятную мысль. Очень волновал меня утомленный и ослабевший Эрик. Не было никакой уверенности, что он справится с предстоящим акробатическим номером. Мы с Франсиско держались возле него, чтобы помочь ему в случае необходимости. Мы не успели еще толком договориться между собой, как были уже перед "Бакедано", и через несколько секунд нас подняло вверх, словно в быстроходном лифте. Передо мною выросла шеренга матросов с протянутыми руками. Не менее полдюжины рук схватили Эрика и втащили его на борт. Я облегченно вздохнул, сделал гигантский прыжок и попал в дружеские объятья.
В тот самый момент, когда я внимательно осматривался, проверяя, не забыли ли мы кого-нибудь, чего, к счастью, не произошло, послышался зловещий грохот. Я бросился к релингу. "Таити-Нуи" ударился о борт "Бакедано" своим левым бортом, вдавленным после первого страшного столкновения, затем скользнул поперек подошвы волны, и вся палуба окунулась в море. Бац, бух, хлоп, трах - рвались один за другим швартовы. Матросы выбирали канаты. На конце одного из них висел вырванный деревянный полинезийский божок. Он стоял на плоту, как опора для крыши каюты. Дорогой, старый друг! Я бережно взял его в руки и обнял.