Большой шеф Красной капеллы: Впервые в мире беседы с Леопольдом Треппером
Шрифт:
Резидентом парижской группы Золя был Владимир Антонович Озолс, латыш по национальности, бывший офицер латышской армии. Окончив в 1914 году военную академию, он являлся начальником штаба пехотной дивизии, участвовавшей в боях с германскими войсками в годы Первой мировой войны, а после стал начальником армейского штаба латышских стрелков, начальником штаба латвийской армии. В 1921 г. ушел в отставку и жил в Риге. За многолетнюю и упорную борьбу против националистической немецкой политики в Латвии (он являлся редактором газеты «Новый день») был арестован и по решению правительства Ульманиса выслан из страны в 1934 году. Он эмигрировал во Францию, вступил в испанскую республиканскую армию, в чине бригадного генерала участвовал в национально-освободительной войне испанского народа против франкистов. Вернулся во Францию, в 1940 г. Владимир Озолс пришел в советское посольство с просьбой о возвращении в СССР. Но по совету военного
В своем заявлении Владимир Антонович Озолс писал:
«Я предлагаю все свои силы и знания на работу для пользы нашей Советской Родины и буду работать там и использовать то, что советские власти найдут нужным».
Этот человек был истинным патриотом, обладал высокой культурой, знал несколько иностранных языков, имел немалый военный опыт и знания, необходимые для ведения разведывательной работы. Его предложения по созданию организации были рассмотрены и одобрены Центром, Золя уже в 1941 г. успел создать ядро группы, имевшую связь со своими агентами во Франции и Германии. В июле ему была передана рация для самостоятельной связи с Центром, освоить которую он не успел, и резидентура осталась без контактов с Москвой.
В марте 1943 г. Кент получает из Центра радиограмму с приказом установить связь с резидентом Золя, в которой сообщается его старый адрес и предупреждение — «будьте осторожны. Немцы уже давно заинтересовались им».
Совершенно очевидно, что в Москве еще не знают или еще не могут поверить, что Кент уже перешел на службу в зондеркоманду, но не ошибаются — гестаповцы очень интересуются латышским антифашистом.
Уже в июле они устанавливают адрес, по которому скрывается генерал, — вилла Молитор, 24. И Кент немедленно сообщает Директору о том, что обнаружил В.А. Озолса и, конечно, умалчивает о помощи гестапо. Из Центра приходит еще одна радиограмма с указанием Кенту встретиться с Золя, которая вызывает новый восторг в зондеркоманде и благорасположение к своему агенту.
1 августа 1943 г. эта встреча состоялась в парижском кафе «Дюпон» на площади Терн. Генерал пришел на встречу, ведь у него не было никаких оснований не верить своему собеседнику — «представителю Центра», так как его письмо было подписано знаком «зет», как это было обусловлено на случай восстановления прерванной связи. И ничего не подозревая, а наоборот, радуясь встрече с «коллегой», Владимир Озолс, откровенно рассказывает агенту Кенту о себе, о своей группе. Из окна кафе ему хорошо видны какие-то люди, явно не местные гуляки, а несущие дежурство. Он обращает на них внимание своего собеседника: «Вас очень хорошо охраняют!» Тот, не скрывая самодовольства, подтверждает: «Да, это у нас умеют делать!» Ни намека на то, что рядом с ними — люди гестапо в помещении и на площади вокруг. Ни в ту, первую, ни в другие последующие встречи Кент так и не сказал латышскому генералу ни слова о том, что работает вместе с зондеркомандой.
Не напрасно А.М. Гуревич занимался в школьном драмкружке и зря ругал своих учителей в разведшколе... Под руководством гестаповских режиссеров он прекрасно сыграл роль представителя советского разведцентра в резидентуре Золя и исполнял ее в течении года, вплоть до своего бегства из Парижа.
По возвращении в Советский Союз В.А. Озолс признался, что даже не догадывался о том, что имеет дело с агентом гестапо.
Арестованный органами СМЕРШа в Париже и доставленный в Москву бывший начальник парижской зондеркоманды Хайнц Паннвиц на допросе 24 июля 1945 г. рассказал:
«Еще при Гиринге в одной из радиограмм, присланной Центром Советского Союза на радиостанцию Отто, было сообщено о новой, еще неизвестной нам до этого времени, действующей резидентуре на территории Франции...
В радиограмме Отто предлагалось связаться через Кента с резидентом Золя, который, как указывалось, проживал в Париже и ранее имел связь с бывшим сотрудником военного атташе Советского Союза в Париже Суслопаровым.
Гиринг тут же принял необходимые меры розыска Золя, но долгое время установить его не удавалось, так как по указанному в радиограмме адресу Золя не проживал. По распоряжению Гиринга в целях форсирования ареста этого резидента была создана специальная оперативная группа. Оперативная группа добыла во французской полиции розыскное дело на Золя. В нем имелась фотокарточка и был указан его последний адрес местожительства. После этого сотрудник гестапо доктор Ленц явился на квартиру Золя, выдавая себя за представителя советской разведки и по условленному Москвой паролю установил с ним связь. Это произошло в момент приема мною дел от Гиринга. В дальнейшем по моему указанию Ленц устроил встречу Золя с Кентом в одном из парижских кафе, название которого сейчас не помню. Действуя по заданию гестапо, Кент выдавал
Ответ: Ни Золя и никого из числа других его агентов я не вербовал и не подвергал также их аресту. Я решил сохранить резидентуру Золя для использования ее в целях дезинформации Разведывательного центра Советского Союза и выявлять посредством ее других советских агентов.
Вербовать кого-либо из агентов тогда не было необходимости, ибо через Кента, установившего от имени советской разведки связь с Золя, мы имели полную возможность проводить все нужные нам мероприятия. Должен пояснить, что Золя вербовал агентуру, скрывая свою причастность к советской разведке, действуя от имени англичан и американцев. Таким образом все агенты, находившиеся на связи у Золя, знали его только лишь как представителя разведки союзников, поэтому Кент, устанавливая связь по моим заданиям с агентурой Золя, также действовал от имени союзников под кличкой Артур, и как Кента его никто не знал. Ввод Кента в резидентуру Золя под видом представителя разведки союзников дал возможность внедриться в Резистанс, создать там свою агентуру и посредством ее добывать интересующие германское командование сведения по движению Сопротивления и парализовать деятельность Резистанс.
В январе 1944 г. В.А. Озолс знакомит Кента с Полем Лежандром, шестидесятилетним капитаном в отставке, руководителем организации Сопротивления «Митридат» в районе Марселя. Во время этого разговора тот жалуется ему, что его жена арестована, и Кент обещает помочь ему. Действительно, вскоре жена Лежандра была освобождена — для зондеркоманды это не проблема, особенно если гестаповцы заинтересованы в этом «обмене», ведь взамен с помощью Кента они получают.важнейшую информацию: полный список агентов организации «Митридат», проникают в руководство «Митридата», готовятся к предстоящей высадке союзников в Европе. В зондеркоманде знают все, что делается в группе Золя и в организации Поля Лежандра. Эту «работу» двойного агента Кента подвигом советского разведчика не назовешь.
21 апреля 1944 г. у Маргарет Барчи начались родовые схватки. Шеф зондеркоманды немедленно поместил ее в частную клинику Нейи, конечно, скрыв, что она их «почетный гость». Родился мальчик, плод любви и страха, родители назвали его Мишелем. Кент навещал жену и сына в сопровождении гестаповских агентов.
«Они устроили большой праздник по случаю моего возвращения, — рассказывала Маргарет, — говорили: «Мы отмечаем ваше бракосочетание с Кентом.
Действительно, это было похоже на свадьбу. В конце банкета они преподнесли мне подарки: совершенно великолепные колыбельку и коляску для Мишеля. С этого дня все стали называть меня «мами». «Крестный отец» — Хайнц Паннвиц поселил родителей и малыша в частной квартире из двух комнат. Двери этой квартиры были всегда заперты, но после обеда, в определенный час «мами» Маргарет разрешалось погулять с младенцем в саду. Каждый четверг ее отпускали на свидание с другим сыном. «Я, конечно, сто раз могла убежать, но знала, что тогда они убьют Кента...»
Маргарет Барча был права, говоря эти слова, так как прекрасно понимала причины трогательной гестаповской «заботы» — ее муж был «нужным человеком» для зондеркоманды.
Линия фронта приблизилась к границам германского рейха.
4 июня 1944 г. американо-английские войска вошли в Рим.
6 июня союзники высадились в Нормандии, на севере Франции.
17 июля войска 1-го Украинского фронта пересекли государственную границу СССР и вступили на территорию Польши.
«К этому времени, — рассказывал А.М. Гуревич, — Паннвиц, сменивший на посту начальника зондеркоманды Гиринга, был фактически завербован мной. Но я должен быть объективным: если бы не помощь доктора Ленца и немецкого социал-демократа Отто Баха (сотрудники парижской зондеркоманды. — Прим. В. Г.), мне никогда не удалось бы завербовать Паннвица. Они уговорили его встретиться со мной в ресторане. И там Отто Бах сказал Паннвицу: «Вот кто вас может спасти». Для Паннвица контакт со мной был единственным выходом. Если бы он, бывший помощник Гейдриха, попал в руки союзников, ему бы пришлось отвечать за все: за уничтожение Лидице, за арест английских парашютистов... Большой игры вообще не было. Я вам скажу больше. Паннвиц настолько поверил, что жизнь его зависит от меня, что привез меня из Парижа к своей тетке в монастырь и заявил, представляя меня: «Вот кто спасает мою жизнь». Он повез меня в Магдебург к своему отцу-железнодорожнику, к матери, жене и двум детям. О какой еще игре он мог думать?»