Большой шеф Красной капеллы: Впервые в мире беседы с Леопольдом Треппером
Шрифт:
Я пришла по указанному адресу. Нужно было произнести пароль и получить ответ. Видимо, женщина меня ждала. Адрес уже не помню, это в центре. Спокойная, малолюдная улица. Позвонила в дверь особняка с несколькими квартирами. Открылась дверь, произнесла пароль и отдала пакет. Вот и все.
Потом, через день или два, ко мне обратился Пьер. Я говорила с ним осторожно. Он говорил по-французски, мы еле-еле с ним договорились. Он еще звонил в Берлин в ателье. Возможно, это было связано с выполнением моего задания.
В Брюсселе провели две недели. Позже была в Голландии. Все это происходило в конце 41-го г. Контакты поддерживались до апреля—мая 42-го г.
Радиопередачи
Подозрение, что за нами следят, возникло в конце августа 42-го г.
В Берлине на Шоссештрассе была явочная квартира. Оттуда Ганс Коппи проводил передачу. У него вызвала подозрение работа почтовых работников по ремонту телефонной линии. Стояла палатка над колодцем. Я сняла эту квартиру. Мы уже знали, что наша работа имеет определенный смысл. Меня арестовали 15 сентября 42 г.
Коппи к этому времени должны были призвать в армию. Это мы знали. Последний раз мы с ним встретились в середине августа. В то время появился парашютист Хёсслер (Фриц). Он жил у Вайсенштайнера{100}. Мне передали его военную форму. Муж у меня был в армии, и можно было сослаться, что это его форма. То же сделали с запасной рацией. Упаковали под видом чемодана с книгами. Хранила с июня 42-го г.
С Хёсслером договорились, как работать дальше после ухода в армию Ганса Коппи. Когда произошел арест Коппи, мы не знали — призван ли он в армию или арестован. Телефон его не отвечал. Когда почувствовала, что за мной наблюдают, решили, что он арестован. Вместе со мной была арестована Эрика фон Брокдорф. Шель — на следующий день был арестован после меня.
В салоне, где я работала, часто бывали великосветские особы. Бывала Ева Браун, жена руководителя трудовых резервов Хирля, жена Кессельринга, Геббельса,
Риббентропа. Выполняли заказы для немецких кинозвезд.
Однажды в Париж послали самолет за какими-то кружевами для платья Евы Браун. Ей нужно было четверть метра кружев.
Для дочери Риббентропа строили бассейн. Выяснилось, что поставленный кафель бледнит ее в бассейне. Решили проверить. Стоял ноябрь, было уже холодно. Вызвали десяток эсэсовцев. Он полезли в холодную веду. Опасение подтвердилось. Эсэсовцы вылезли посиневшие от холода. Кафель заменили.
Иногда владелица уезжала в Берхтесгаден на примерки костюмов Евы Браун. Сопровождали два эсэсовца, таскавшие чемоданы с нарядами для Евы Браун.
Ева была избалованная женщина. Она говорила:
— Как это только люди могут есть пирожные на маргарине.
Положение было тяжелое, продовольствие выдавали по карточкам, в нем ощущался недостаток.
Хозяйка Мирке была женой или вдовой немецкого офицера.
БЕСЕДА С Л. 3. ДОМБОМ, Варшава, 4.11.1972 г.
Процесс против начальника французской контрразведки Роше{101}.
Вам уже известно, что этот процесс против Роше начался двадцать шестого октября. Первое заседание продолжалось 11 часов. Окончание заседаний происходило вчера в пять часов. Сведения об этом заседании буду иметь сегодня вечером.
В эти дни во всей французской прессе очень много шумят. Передают по телевидению, радио и французские и английские и др. станции. Если судить по прессе, Роше сел в лужу. Кто там выступал против него? Было две категории свидетелей. Выступало около
Из крупных деятелей были такие, которые сами выступали или направили письменные заявления в трибунал. Письменное заявление в суд направил полковник Реми. Он руководил военной разведкой де Голля. У него было такое заявление. По своим обязанностям он должен был вести дело, говорить с англичанами. Но если бы он не был с ними связан, он считал бы за счастье работать в Красном оркестре, под руководством Гран шефа.
Было заявление главного редактора «Монда», в котором он сказал, что он думает о Красном оркестре в этой борьбе. Было заявление известного писателя, одного из руководителей движения французского Сопротивления Веркора{102}, а также заявление сенатора парламента при президенте де Голле — де Груберделя, который был министром комбатантов во Франции и т. д.
На процессе выступал Жиль Перро, выступал мой адвокат, который, судя по прессе, имел очень удачное полуторачасовое выступление — Сулиз ла Ривьер.
Вчера должен был выступать адвокат Матерасо, крупный французский адвокат, известный как один из главных деятелей по расследованию американских преступлений во Вьетнаме. Эта комиссия недавно имела свое заседание в Копенгагене. Он является вторым адвокатом по моему делу.
На заседании Роше всячески выкручивался. Он выставил двух своих свидетелей. Один — полицейский, получавший сведения от гестаповцев в сорок восьмом году. Свидетель так напутал, договорившись до того, что Кент, мол, по словам гестаповцев, попался из-за меня. Тогда председатель трибунала сказал свидетелю:
— Как же так, Кент же был арестован за две недели до Жильбера...
Свидетель ответил:
— Извините меня, я же тоже думаю, что гестаповцам не следует верить, верить тому, что они говорят.
Выступал еще один полицейский, которого раньше специально посылали, чтобы он встретил Райзера — гестаповца. Райзер, который выступал в трибунале, тоже наговорил много глупостей. Это тот Райзер, который работал в группе гестапо против Красной капеллы. Он жив еще. Председатель сказал ему:
— Но ведь эти неточности абсурдные.
Тогда тот отвечает:
— Мы же люди очень занятые, и от нас нельзя требовать, чтобы мы точно разбирались в этом деле.
Роше защищался только тем, что утверждал так:
— Этого Треппера мы хорошо знаем. Знаем потому, что он руководил советской разведкой еще до войны, во франции. Что же касается дел во время войны, то я был вынужден делать потому, что по нашей иерархии... (Он хотел сказать, что министр дал ему на это согласие.) Все это было в первый день.
Шум вокруг процесса был очень большой, было много представителей скандинавских, английских и других газет. Можно сказать одно — на этом процессе мы добились крупного успеха. Удалось ударить по рукам всех тех, кто поднимает руку на советскую разведку, на советских разведчиков, на все, что делалось ими во время Второй мировой войны.