Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая
Шрифт:
— Да, платил. Точно так же, как платите Вы. При очевидности сфабрикованного дела не снимаете с меня обвинение.
— Шагин, тут дань никто никому не платит. Ещё вопросы? — сказала Лясковская.
— Вопросов больше нет, — сказал прокурор.
На обратном пути в СИЗО Маркун выглядел «убитым в говно».
— Что ты, Лёха, — сказал ему в машине Трофимов, — всё будет бэнч.
В машине Маркун достал шприц и ширево, которое ему регулярно поставлял начальник конвоя Саша, и предложил Лёне один раз в «синявочку» — снять нервное напряжение.
— Я знаю: тебе
Маркун не предлагал мне отказаться от показаний, очевидно, понимая, что такого не будет, как и то, что я не более чем защищался от его оговора. А ещё — потому, что мои показания на его судьбу не влияли. На его судьбу влияли его показания, в которых он с организатора, было так или не было, уменьшал свою роль до посредника, делая меня заказчиком. А потом на своё место поставил Старикова. А сейчас от всего отказывался, говоря, что во взаимоотношения со мной вступил по поручению Макарова.
Но он не препятствовал мне. Не стремясь мне помочь, не мешал мне — было ли это проявление совести или простой расчёт на то, что, если меня не осудят, то его судить вроде как бы и не за что. Но на данный момент в его деле была поставлена точка. Леонид сказал мне, что Маркун готовится на ПЖ. Под лёд, как говорил Лазаренко, вероятно, уже получив гарантии от своего адвоката за «предлагал брать на себя», что с ним такого не будет. И вроде уже знал, куда поедет. Я мог бороться дальше.
Суббота и воскресенье пролетели как один день за телефонными переговорами. В понедельник Владимир Тимофеевич заявил ходатайство о вызове в суд дополнительных свидетелей, часть из которых уже ожидала в холле.
Первой была допрошена Надежда Половинкина.
— Так, что Вы можете сообщить по делу, кого Вы знаете из подсудимых? — спросила Лясковская.
— Шагина, Старикова, Маркуна, — сказала Половинкина.
— Так, Баулин, — обратилась Лясковская к моему адвокату. — Вы ходатайствовали о вызове свидетеля. Пожалуйста.
— В какой период и кем Вы работали в ООО «Топ-Сервис»? — спросил Половинкину Владимир Тимофеевич. — И известно ли Вам что-либо о целях посещения фирмы Араиком, Макаровым, Маркуном, Стариковым?
— С декабря 1994 года я работала секретарём-референтом ООО «Топ-Сервис», директором был Попов. Тогда на фирму приезжали разные люди с Араиком. Попов объяснил мне, что это бандиты. С 1995 года вместо Араика приезжали уже другие люди. Были шумные разговоры с Поповым по поводу уплаты денег. Приезжал Макаров Игорь с Сергеем за деньгами. Потом уже приезжал Стариков. Попов рассказывал, что они требовали деньги, он их боялся и нервничал. После Попова директором стал Фиалковский. Попов уехал за границу. Бандиты общались с Шагиным, Демьяненко, Фиалковским. Они вели себя вызывающе, во всё вникали, иногда оставались на ночь. По поводу вымогательства я слышала от Фиалковского — он просил, чтобы по возможности сообщали, когда приехали люди за деньгами. Эта группа приезжала за деньгами практически
— Это какой период? — уточнил Владимир Тимофеевич.
— С 1994 по 2000 год.
— Всё? — обратилась Лясковская к Баулину.
— Да, Ваша честь.
— Скажите, пожалуйста, — обратилась Лясковская к Половинкиной. — Вы сказали, что Вам Попов объяснил, что это бандиты. Какова была в этом его цель — сотруднице фирмы говорить, что приходят бандиты? Как, по Вашему мнению?
— Я работала секретарём. И с работы уходила позже всех, и на работу приходила первой. У меня были ключи от помещения. Я фактически отвечала за хранящуюся документацию, и он меня, таким образом, предупредил, как я поняла, чтобы я знала, что это за люди.
— А зачем он Вам сказал, что они требуют деньги? Какое Вы имеете к этому отношение?
— Я была секретарём. Сергей был директором, он их боялся, нервничал. Отношения у нас на работе были дружеские, доверительные. Меня порекомендовал Фиалковский, с которым я работала на одной кафедре. Фиалковский и Демьяненко были друзьями. Фирма тогда была у нас маленькая — несколько человек. И фактически всё происходило на моих глазах. Я думаю, Сергей со мной поделился. Я так думаю.
— Бандиты, как Вы говорите, общались только с Поповым?
— С Шагиным, с Поповым, с Демьяненко. Когда в офисе был Шагин — с Шагиным. Когда Шагин уезжал — с Поповым, с Демьяненко. Когда Попов уехал за границу — с Фиалковским.
— Вы говорите, что были шумные разговоры о деньгах. Где находилось Ваше рабочее место?
— За дверью кабинета.
— И Вы слышали шумные разговоры о деньгах?
— Да.
— А почему Вы решили, что они о деньгах?
— Попов выходил из кабинета, доставал из кармана и отсчитывал деньги и возвращался в кабинет.
— Вы сказали, что бандиты оставались на ночь. Откуда Вам было это известно?
— Я оставалась на работе до девяти и позже. А они были в кабинете. Я звонила Попову, и он мне говорил уходить домой. Когда я приходила утром убрать в кабинете (это была одна большая комната), пепельницы были полные окурков. На столе и на полу — пустые бутылки из-под спиртного. Я делала вывод, что они там находились всю ночь.
— Что Вам говорил Фиалковский?
— Чтобы я ему сразу звонила — сообщала, когда приходят бандиты, в тот момент, когда его в офисе не было.
— Из чего Вы сделали вывод, что Шагин и Фиалковский у них как подчинённые?
— Они себя так вели. Обращались к Фиалковскому «Вовочка». Говорили: «Вовочка, иди сюда». Ему это не нравилось. Но он их слушался.
— А Вам известно о суммах, выплачиваемых бандитам?
— Нет, но думаю, что они были значительные.
— Из чего Вы сделали этот вывод?
— Я видела пачки банкнот, оставляемые в ящике моего стола, и как потом Фиалковский или Демьяненко забирали их в кабинет к бандитам.