Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая
Шрифт:
— И что эти пацаны? О чём они говорили?
— О бизнесе. Предлагали свои услуги.
— И что же в этом незаконного?
— Да нет в этом ничего незаконного. Ну, что, разве я не вижу, с кем я разговариваю?
— По чему видите?
— По манерам, по поведению, по лексике, — стал раздражаться Ванян.
— И что, согласились Вы на их предложение по бизнесу?
— Да я бы и не стал с ними иметь никаких дел. Вы что, считаете, что я не понимаю, с кем разговариваю?
— Я ничего не считаю. Я Вам задаю вопросы. Ну, и откуда эти «пацаны», как Вы говорите, взялись в офисе
— Что значит «откуда»?
— Ну, Вы говорите, что этот Араик — Ваш знакомый.
— Да.
— Потом Вас познакомил с Макаром, Валерой и Гогой, которых Вы считали «пацанами». А потом они появились в офисе у Шагина.
— Вы что, хотите сказать, что это я их привёл?
— Я ничего не хочу сказать, это говорите Вы.
— Ну, знаете, что… — Ванян хотел что-то ещё добавить, но промолчал.
— Ещё вопросы! — раздражённо сказала Лясковская. И отдала свидетелю паспорт.
Я громко сказал Ашоту «до свидания». Я был искренне ему благодарен за его смелость, порядочность, искренность, честность и кавказский темперамент. Потому что было очевидно и для суда, и для прокурора, и для других участников процесса, что по выстроенной логике обвинения за организацию банды должны были судить его, а не меня.
Следующим в зал был вызван Олег Лущевский.
— Вы знакомы с Фиалковским? — спросил Владимир Тимофеевич.
— Да, — ответил Лущевский.
— В каких отношениях Вы с ним находитесь или находились? — продолжил он задавать вопросы.
— В товарищеских. Я с Володей Фиалковским вместе учился, потом вместе работал (я инженер-радиотехник) — в одной лаборатории, только по разным направлениям.
Лясковская смотрела на моего адвоката.
— Обращался ли когда-нибудь к Вам Фиалковский с просьбой изготовить и поставить в помещение сауны подслушивающее устройство?
— Да, это было примерно в 1994–1995 году. Я изготовил такое устройство и по просьбе Володи поставил в помещение сауны с динамиком, с выходом в кабинет.
— Ещё вопросы? — среагировав на затянувшуюся паузу, сказала Лясковская.
— У меня всё, — сказал адвокат.
— А Вам говорил Фиалковский, зачем ему нужно подслушивающее устройство? — Лясковская посмотрела на свидетеля.
— Володя сказал, что их фирму одолели бандиты и что-то замышляют, — чтобы они могли прослушивать разговоры бандитов, которые посещают сауну, из кабинета.
— Как одолели? Он сказал Вам?
— Одолели и что-то замышляют. Больше ничего не сказал, только то, что им нужно подслушивающее устройство.
— Кому «им»?
— Володе Фиалковскому. Вот я знаю Игоря Шагина. Андрей, по-моему, Демьяненко. Попов Серёжа тогда был.
— А откуда Вы знаете Шагина?
— Володя меня познакомил. А потом я инструктировал Игоря по подводному спорту. Но тогда я отношения поддерживал с Володей Фиалковским.
— А Вы слушали разговоры бандитов?
— Нет. Такая задача не ставилась. Задача была изготовить и поставить устройство. И я всё сделал и проверил.
— А Вы видели этих бандитов?
— Да нет. Меня Володя попросил поставить устройство.
— Бесплатно?
— Нет, Володя дал мне триста долларов. Он сам назвал мне эту сумму, и я согласился.
—
— Скажите, пожалуйста: а как Вы изготовили подслушивающее устройство? У Вас есть на это определённые навыки? — спросил он. — Вы в этом специализировались?
Лясковская посмотрела на прокурора.
— Ну, вообще-то, у меня навыки есть. И я по специальности радиотехник. И служил на подводной лодке в отделении связи и эхолокации. Но тут как бы навыков особо не требовалось.
— Ну, а как Вы изготовили устройство? Расскажите поподробнее, если можно.
И Лясковская снова посмотрела на прокурора.
— Да я не создавал ничего специального. В этом не было необходимости. И задачи такой не ставилось. Я использовал обыкновенный чувствительный микрофон, который разместил за фанерным подстенком, прикрывавшим трубы у стола с двумя креслами и диваном. Его чувствительности хватало. И до кабинета, который находился на втором этаже, было напрямую не более пяти-семи метров. По трубе я провёл провод. И в шкаф, за столом директора, с разъёмом под микрофонный вход. Там был установлен заранее купленный магнитофон. При включении на запись можно было слушать и одновременно записывать.
— Шагин, был магнитофон? — спросила, посмотрев на меня, Лясковская.
— Да, «Панасоник», двухкассетный. Он находился в нижнем крайнем шкафу на второй полке…
— Так, хватит.
Прокурор что-то ещё хотел спросить у свидетеля.
— А как Вы сюда попали? — обратилась к свидетелю Лясковская.
— Приехал на машине.
— Я понимаю, Вам кто-то позвонил?
— Надежда. Надежда Половинкина. Сказала, что со мной хочет поговорить адвокат Игоря Шагина. Она работала в «Топ-Сервисе». Мы вместе…
— А где сейчас Попов? — перебила Лясковская.
— По-моему, за границей. Я точно не знаю.
— Ещё вопросы? — Лясковская оглядела зал. — Спасибо, Вы свободны, — сказала она свидетелю.
Олег посмотрел в сторону клетки, и я поблагодарил его кивком головы.
В течение следующих двух дней суд опросил ещё около десяти свидетелей, заявленных моим защитником, среди которых были: Сергей Паслён, главный инженер фабрики, у которой арендовало офис ООО «Топ-Сервис», работавший на этом предприятии практически с его основания, Оксана Марченко, работавшая секретарём директора фабрики, а потом одним из секретарей ООО «Топ-Сервис», уборщица Маша и один из охранников — Виталий Роман, состоявший у Долгополова в службе охраны ООО «Топ-Сервис», — которого удалось разыскать адвокату.
Все они указывали на то, что с разговоров на предприятии, между собой знали, кто такие Макаров, Стариков, Маркун, и о цели их визитов.
Секретарь Оксана, когда ещё работала на фабрике, находясь в кабинете, расположенном прямо перед холлом второго этажа, явилась невольным свидетелем первого появления в здании Макарова и его компании. И могла описать этот визит в подробностях. И она также рассказала, что после того как работала секретарём в ООО «Топ-Сервис», Фиалковский её предупредил сообщать ему о приходах этих людей, которых она знала в лицо, и от Надежды Половинкиной, что это рэкетиры.