Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая
Шрифт:
— Месяц-полтора назад.
— А сколько раз Вы его всего видели? С момента начала этого дела? — добавила она.
— Раз семь-восемь.
— А Вы знали, что он в розыске?
— Нет, не знал, — замотал головой Долгополов. И кончики его ушей начали краснеть.
— Вот пиздит! — тихо сказал Маркун. — Макара фотографии по всему городу расклеены. И чуть ли не каждый день показывают по телевизору, что разыскивается. Мне сказали, что его раз десять принимали и сразу отпускали.
— А в каких Вы с Макаровым отношениях, что Вы с ним видитесь? —
— Нельзя сказать, что мы видимся. Ни в каких.
— Скажите, как можно сказать.
— Я его знал, когда он посещал здание на Гайдара, 6. Он то в городе меня догонит, помигает, остановится, то на улице встретит.
— Что, вот так вот прямо без определённой причины?
— Я много езжу по городу. И так получалось. Заводил разговор узнать, как дела.
— Ну, а какие у Вас могут быть дела, если у Вас с ним не было никаких отношений?
— Не знаю. Заводил разговор. Может быть, что-то хотел выяснить. Я здоровался. И мы расходились.
— И вот так вот семь-восемь раз?!
— Примерно столько.
— А к кому он приходил в здание на Гайдара, 6? Какие там фирмы находились?
— Насколько я знаю, много разных предприятий. Сначала ООО «Топ-Сервис». Потом уже «Топ-Сервис Системс», «Топ-Сервис Восток», «Топ-Сервис Трейдинг», АОЗТ «Топ-Сервис» и другие предприятия.
— И во всех этих предприятиях Вы были начальником охраны?
— Нет. Работал в ООО «Топ-Сервис». Но консультировал всех. Присматривал за зданием.
— Ну, а к кому приходил Макаров — к Шагину, к Демьяненко, к Драгунову?
— Со всеми общался.
— А к Фиалковскому?
— Нет. С Фиалковским я его не видел.
— А до того, как Фиалковский стал народным депутатом?
— Нет, не видел.
— А с кем он приходил?
— С Константином, с Алексеем. С грузином я его видел. С грузином примерно в 1996-м. Константин и Алексей позже. С какого времени, затрудняюсь сказать.
— Они имели какое-то отношение к предприятию, к предприятиям на Гайдара, 6?
— Нет, не имели. Насколько я знаю, не имели.
— А что они хотели, какая у них была цель визитов? Кроме предложения автозапчастей, — Лясковская посмотрела на Долгополова.
— Я не знаю. Я понимал, что хотели иметь какую-то выгоду от деятельности предприятий.
— Какую выгоду?
— Я не знаю, понимал, что выгоду.
— Денежную или какую? Какая ещё может быть выгода?
— Просто выгоду, — и уши Долгополова начали краснеть.
— Опишите Макарова, его личность.
— Он наглый, активно вёл себя с ними, директорами. Как будто все его должны слушать.
— Ну, а какие у Шагина были отношения с Макаровым?
— Между Шагиным и Макаровым были какие-то неприязненные отношения. Потом Шагин попросил меня не пускать Макарова в здание под любым предлогом. И я пришёл к выводу, что между ними какие-то трения.
— И Вы не пускали?
— Я распорядился поставить систему контроля доступа.
— И это помогло не пускать Макарова?
—
— Надо было перекрыть чёрный вход, — сказала Лясковская. — А что хотел Макаров от Шагина, на какой почве у них были трения? Шагин Вам говорил? — продолжила она.
У Долгополова уши были красные.
— Нет, — сказал он.
— Хорошо, скажу прямо. Вы знали, что Шагин платит дань Макарову?
Долгополов уже не смотрел в сторону клетки.
— Нет, не знал, — сказал он.
— Гандон, мусорила ёбаный! — сказал Моисеенко.
— А такое могло быть? — продолжила Лясковская.
— Я не знаю.
— Ну, а теоретически такое могло быть, что Шагин платит дань Макарову?
— Теоретически могло быть.
— А практически?
— Я не знаю, — и у Долгополова щёки налились краской.
— Скажите: а у Шагина были акции в предприятии «Топ-Сервис Большевик Пак» или у предприятия, в котором он был акционером, которым руководил?
— Да, были.
— А где сейчас эти акции, Вы знаете?
Долгополов стал красный, как помидор.
— Я их переоформил на себя.
Из клетки по залу покатился смех — Лясковской пришлось сделать замечание, чтобы соблюдали тишину.
— Есть вопросы к свидетелю? — Лясковская посмотрела на меня.
Я громко сказал, что у меня нет. Мой адвокат замотал головой. Другие участники процесса также сказали, что нет. И Лясковская вернула свидетелю Долгополову паспорт.
Не оглядываясь, Долгополов направился к выходу. Зная достоверно, в том числе и от меня, что Макаров и его компания — это рэкетиры, и, как он сказал, выгода, которую они хотели иметь от предприятия, — это дань, и наверняка понимая, что его показания по этому поводу могут иметь если не существенное, то важное значение по делу и для моей защиты, в том числе от пожизненного заключения, он, процессуально говоря, прямо не подтвердил мою позицию.
Хотя сторона обвинения с учётом его со мной дружеских отношений, на которые он указал, очевидно была уверена, что он поступит иначе, и, наверняка, поэтому предоставила судье информацию, что его показания в мою пользу, если такое будет, — не что иное, как сделка в обмен на мои акции, которые он переоформил на себя.
Сам же факт переоформления акций, каким бы образом Долгополову ни удалось это сделать и что для меня стало полной неожиданностью, он не мог отрицать. Думая, например, что мой адвокат уже имеет подтверждающие документы, и передал их судье. И опасаясь также, например, что раскрывшаяся ложь обернётся полным недоверием к нему. И в частности или в том числе встречи его с Макаровым, на которых последний, подлавливая его в городе, по указанию или сам, пытаясь что-нибудь выведать, могут быть в будущем истолкованы каким-либо иным образом и против него. Долгополов, очевидно, понимал, что из двух зол должен выбрать наименьшее. И предпочёл не оглянуться в глаза, нежели потом оказаться за решёткой вместе со мной.