Бомба для Гейдриха
Шрифт:
Допрос в «четырехсотке» дал криминальному инспектору Галлусу не только основания для заключительной атаки полицейского наступления, но и надежду на лавры.
(«Криминальный инспектор Георг Галлус, год рождения 1895-й, является одним из лучших следователей гестапо, — пишет несколько дней спустя его шеф Гешке в предложениях Франку. — Благодаря его исключительной и искусной практике допросов нам удалось добыть у парашютиста Чурды такие данные, которые прямо вели к раскрытию места пребывания виновников покушения. Галлус еще и до этого нередко проявлял себя с отличной стороны. Поэтому рекомендую его для внеочередного повышения в звании и присвоения ему чина криминального комиссара». «Ja», — подчеркивает дважды на документе
...Через зарешеченные окна «четырехсотки» проникает утренний рассвет; оттуда можно видеть пробуждающуюся Прагу, склон Летны и Градчаны. По улицам проезжают автомобили ударных групп гестапо. Направляются к Жижкову, к Мустку, в Высочаны. Приводят в «Печкарню» тех, чью судьбу сегодня ночью определил Чурда. Первые десять или двенадцать семей, за ними последуют другие.
— Могу ли я поесть? — прошептал предатель.
Инспектор Галлус кивнул.
Чурде принесли тарелку вареного гороха.
18 июня 1942 г. в первой половине дня центральный телетайп Града выстукивал срочное донесение. И хотя оно было адресовано, согласно правилам служебной субординации, прежде всего новому протектору, всем своим содержанием и значением донесение это предназначалось высочайшему руководству третьего рейха, нетерпеливо ожидавшему его уже более трех недель.
Франк в этом срочном донесении сообщал Далюге:
«В ночь с 17 на 18 июня Пражское управление гестапо после продолжительных и трудных розысков установило, что в подземелье греко-православной церкви на Рессловой улице скрываются по меньшей мере пятеро агентов-десантников, среди которых бесспорно находятся участники покушения. После тщательного взвешивания всех обстоятельств решено было проникнуть туда еще ночью, так как грозила опасность, что десантники, предупрежденные об аресте своих укрывателей и связных, скроются. Тем самым были бы утрачены какие бы то ни было следы. Это решение подкреплялось вдобавок тем обстоятельством, что даже после самых тщательных поисков невозможно было обнаружить план церковного подземелья. Пришлось, следовательно, считаться с возможностью, что преступники могут воспользоваться каким-нибудь тайным ходом. Поэтому необходимы были срочные меры».
Разумеется, и для всемогущего гестапо трудно раздобыть в течение ночи план церкви и чертеж ее подземелий. Знаменитый создатель пражского барокко зодчий Игнац Динценгофер, который начертил этот план более чем два столетия назад, а в 1730 г. начал его осуществлять, рассчитывал, что церковь должна служить не только для прославления покровителя противников Реформации св. Карла Боромейского, но и как посмертное прибежище обитателей соседнего приюта для престарелых священников. Поэтому он соорудил под основанием храма во всю длину его нефа сводчатый каменный подвал наподобие римских катакомб, с полками для гробов в стенах. Но при Йосифе II и храм и приют были разрушены и перестроены в военный склад. Только во время домюнхенской республики храм был восстановлен и отдан православной церкви, которая нарекла его именем святых Кирилла и Мефодия.
Потайная подземная галерея, которая, как говорили, вела куда-то к Влтаве, была давно замурована и завалена. Живым из прибежища мертвецов уже нельзя было выйти.
«Операция началась 18 июня в 4 часа 15 минут утра. Церковь и прилегающие к ней кварталы были оцеплены вооруженными отрядами СС», — продолжается телетайпное донесение Франка.
360 человек из отборного караульного батальона СС окружили территорию от Карловой площади до набережной Влтавы. В башенке Ирасековой гимназии был установлен станковый пулемет, чтобы держать под прицелом крышу церкви, а пулеметная рота эсэсовцев заняла на противоположной стороне улицы здание Торговой школы и направила стволы пулеметов на окна храма. На Вацлавскую улицу выкатили орудие. Оно должно было держать под прицелом вентиляционное оконце подземелья, прорубленное наискось в стене. Эсэсовцы выгнали из прилегающих
Операцией по осаде церкви руководил криминальный комиссар штурмфюрер СС Паннвитц.
(«Гейнц Паннвитц возглавлял под моим руководством особую комиссию по расследованию покушения и сделал исключительный вклад в дело успешного завершения розысков, — пишет шеф Пражского управления СД Бёме на другой же день в своих предложениях Франку. — Поэтому можно было бы в виде исключения оставить без внимания ссылку на его слишком молодой возраст — 31 год — и представить к внеочередному повышению в звании криминального советника». Франк: «Ja!».)
Руководитель операции штурмфюрер СС и пока еще криминальный комиссар Паннвитц вылезает из своего автомобиля у тротуара на улице На Здеразе, сохраняя вполне безопасную дистанцию от входа в церковь. За ним выскакивают из оперативного полицейского грузовика гестаповцы, ведя с собой связанного священника Чикла.
Приказ гласит: «Захватить любой ценой живыми!»
Во главе этой оперативной группы торопливо шагает криминальный ассистент гауптшарфюрер СС Гершельман.
(«Сорокалетний старый боец СА и член СС с 1931 г. Карл Гершельман всегда в любом опасном предприятии первый, также первым он проник в храм, — пишет в своих предложениях Франку сразу же на другой день Бёме. — В силу указаний, не благоприятствующих служебному продвижению чиновников гестапо, в прошлом людей свободной профессии, остается до сих пор в звании кандидата-ассистента. Нарушение указаний внеочередным повышением Гершельмана в чине до звания криминального секретаря было бы необходимым признанием его заслуг, как одного из самых лучших и самоотверженных сотрудников гестапо».
«Ja!» — нарушил указания Франк.)
Перед лестницей, ведущей внутрь церкви, Гершельман развязывает священника и сует ему в бессильно повисшие руки ключи, которыми тот столько раз спокойно отпирал дверь.
Зловещая процессия поднимается по лестнице. Старый боец СА и СС Гершельман перескочил через последние ступени, отделяющие его не только от кованых барочных решеток, но и от ступени чиновничьей карьеры в гестапо. Вчера в такую же раннюю пору поднимался он со своей группой по лестнице дома № 7 по Бискупцевой улице в Жижкове, в квартиру Моравцов — главного опорного пункта парашютистов. Мужественная госпожа Моравцова успела вовремя надкусить ампулу с ядом. Из ее мужа, который многого не знал, ничего так и не выколотили. Остался еще их двадцатилетний сын Властимил, связной обитателей церковного подземелья. Он слишком молод, чтобы выдержать допрос и не заговорить...
Одиннадцать криминальных секретарей пражского гестапо: Шламм, Мюллер, Обергаузер, Кагло, Ковальчик, Эвердинг, Крегер, Галл, Грошуп, Кер и Винтер (все получат вместе с «Ja!» Франка внеочередное повышение — чин старшего секретаря) — преодолевают семнадцать ступенек лестницы.
В это время другая группа гестаповцев занимает канцелярию духовного управления православной церкви. Она находится по соседству, на противоположном конце квартала.
Этой группой, цель которой прикрывать вход из канцелярии в ризницу, командует криминальный инспектор Флейшнер.
(«При обнаружении парашютистской организации он особенно проявил себя и храбро действовал тогда, когда осуществлялась операция в церкви, — докладывает на следующий день Франку Бёме. — Так как Оскар Флейшер достиг уже 50-летнего возраста, и поэтому его нельзя повышать в чине, мы внесли предложение отметить его, по крайней мере, в форме письменного признания его заслуг рейхсфюрером Гиммлером». Франк: «Ja!».)
Нарядные ворота с кованой решеткой, преграждающие вход в маленький садик перед церковью, распахнуты настежь. Нацеленные пистолеты безмолвно приказывают священнику отпереть главный вход в церковь.